Первый день - Леви Марк (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Мне бы так хотелось снова беседовать с тобой, задавать тебе тысячу вопросов, выслушивать тысячу твоих ответов, даже если ты все выдумывал. Мне бы так хотелось снова почувствовать, как ты держишь меня за руку, идти рядом с тобой, как тогда, когда ты водил меня смотреть на море и отлив, убегающий к горизонту.

Сегодня утром я опять поссорилась с Жанной. Как всегда, виновата была я. Она сердилась, что я не позвонила ей вчера вечером и не сообщила хорошую новость. Вчера вечером, папа, ты бы страшно гордился мною, твоей дочерью. Я представила мои работы одному фонду, и они дали мне первую премию. Я разделю ее ex aequo [11] с еще одним конкурсантом, но ведь это ничего, ты бы все но мною гордился, ты ведь всегда считал, что надо делиться. Я бы так хотела, чтоб ты вернулся, чтобы обнял меня и мы пошли гулять в маленький порт; я бы хотела услышать твой голос, взглянуть тебе в глаза и успокоиться, как бывало прежде. Кейра на секунду замолчала: она плакала.

— Если бы ты только знал, как я ругаю себя а то, что не приезжала к тебе чаще, пока ты был жив, если бы ты только знал, как я об этом сожалею, однако теперь уже поздно. Ты сейчас сказал бы, что мне нужно жить своей жизнью, это правильно, но ты и был частью моей жизни, папа.

Ты не расстраивайся, папа, с Жанной я уже помирилась. В точности следуя твоим советам, я дважды ей звонила извиняться. Потом опять с ней поругалась: сказала ей, что поеду с тобой повидаться, но ведь на самом деле, папа, я не могу тебя увидеть. Она тоже хотела поехать к тебе. Нам обеим тебя не хватает.

Теперь, выиграв эту премию, я смогу уехать в Эфиопию. Я приехала тебя предупредить: если захочешь меня навестить, я буду в долине реки Омо. Думаю, не обязательно рассказывать тебе подробно, как меня найти: оттуда, где ты сейчас, ты меня сразу увидишь. Прилетай ко мне с попутным ветром, только пусть не дует слишком сильно, прилетай, я тебя очень прошу.

Я люблю свое дело, ради него ты заставлял меня учиться и двигаться вперед, но теперь я осталась одна, и мне тебя не хватает. А вы с мамой помирились — там, наверху?

Кейра наклонилась и поцеловала камень. Потом поднялась и ушла с кладбища, понурив голову. Спустившись к маленькому порту Сент-Моус, она позвонила Жанне и расплакалась. Сестра долго ее утешала.

Кейра вернулась в Париж, и сестры отпраздновали победу. Два вечера подряд они веселились в компании подруг; вторая вечеринка закончилась только к пяти утра, когда бригаде скорой социальной помощи пришлось урезонивать расходившуюся Жанну. Слегка отрепанная, но не сдавшаяся, она пожелала немедленно вступить в брак с бродягой по имени Жюль, жилищем которому служила частная галерея на Елисейских Полях. Больше всего из этих празднеств Кейре запомнилась сильнейшая головная боль, донизавшая ее потом еще двое суток.

Случаются дни, когда вроде бы не происходит ничего особенного, но на тебя внезапно докатывает невероятное счастье; ты перебираешь старые вещи или, подойдя к прилавку старьевщика, вдруг видишь точно такую же игрушку, какая была у тебя в детстве, или кто-нибудь нежно берет тебя за руку, или раздается звонок, которого ты уже не ждал, или тебе говорят что-нибудь хорошее, или твой ребенок обнимает тебя — он ничего не прозрит, только хочет на минутку почувствовать твою любовь. Случаются такие благословенные дни, когда тебя радует знакомый запах, солнечный луч, пробившийся из-за штор, шум ливня за окном в момент пробуждения, снег на тротуаре или приход весны и лопнувшие почки.

В то субботнее утро консьержка принесла Кейре три письма от коллег. Археология - наука, где каждый своими знаниями способствует достижению общей цели, приближая долгожданное открытие. Успех раскопок зависит от профессионального мастерства всей команды, это результат совместного труда. Поэтому Кейра, получив послания от трех коллег, изъявивших желание отправиться с ней в Эфиопию, от радости прыгала по квартире.

В то утро Жанна бродила по рынку, и зеленщик сказал ей, что она очаровательна. Жанна вернулась домой с полной корзиной покупок и в самом радужном настроении.

В полдень Ян Вакерс и Айвори сидели в маленьком амстердамском ресторанчике. Морской язык, заказанный Айвори, был отменно приготовлен, а Ян получал удовольствие, глядя, как его друг наслаждается едой. По каналам навстречу друг другу плыли баржи, солнце заливало террасу, на которой устроились два старых приятеля. Они предавались приятным воспоминаниям и громко хохотали.

В час дня Уолтер прогуливался по Гайд-парку. Бернская овчарка, усевшись у подножия высокого дуба, подстерегала белку, прыгавшую ветки на ветку. Уолтер подошел к собаке и погладил ее по голове. Тут он услышал голос хозяйки, зовущей пса, и остолбенел: это была мисс Дженкинс. Она тоже удивилась нежданной встрече и первой заговорила Уолтером. Она не знала, что он любит собак. Уолтер сообщил, что у него тоже есть собака, — правда, живет она в основном у его матери. Они немного прошлись вместе и любезно распрощались у ограды парка. Остаток дня Уолтер просидел на стуле, любуясь цветущим шиповником.

В два часа дня я вернулся с прогулки. На блошином рынке в Кемдэне мне попался старый фотографический аппарат в футляре, и я радовался, предвкушая, как приятно проведу вечер, разбирая его и приводя в порядок. Под дверью я обнаружил открытку, которую принес почтальон. На ней был изображен рыболовецкий порт на острове Гидра, где жила моя мать. Она отправила открытку шесть дней назад. Моя мать ненавидит телефон и пишет мне нечасто, к тому же послания ее обычно немногословны. На сей раз текст был обезоруживающе коротким: «Когда ты ко мне приедешь?» Два часа спустя я уже выходил из туристического агентства, унося в кармане авиабилет на конец месяца.

В тот субботний вечер Кейра, занятая приготовлениями к экспедиции, отменила ужин с Максом.

Простояв довольно долго перед зеркалом в ванной, Жанна решила выбросить письма Жерома, хранившиеся в ящике ее письменного стола.

Уолтер, побывав в своем любимом книжном магазине, читал энциклопедию о собаках и заучивал наизусть статью о бернских овчарках.

Ян Вакерс играл в шахматы с Айвори, потребовавшим у него реванша.

А я тщательно почистил фотоаппарат, купленный утром, принес охлажденное пиво и сэндвич, приготовленный по моему собственному рецепту, и сел за письменный стол. Я начал было писать письмо матери, чтобы предупредить о моем приезде, но передумал и отложил ручку: сделаю-ка я ей сюрприз, вот будет забавно.

Вот и закончился этот день, один из тех ничем не примечательных дней, что запоминаются надолго, хотя никто не может объяснить почему.

Я сообщил Уолтеру, что уезжаю.

До начала учебного года никто в Академии не заметит моего отсутствия. Я накупил английского печенья, чая и горчицы, которые обожает моя мать, собрал чемодан, запер входную дверь и уехал на такси в аэропорт. Самолет приземлялся в Афинах днем, потом Мой путь лежал в порт Пирей, а оттуда на катере — чуть больше часа до острова Гидра.

В Хитроу, как обычно, царила суета и неразбериха. Но после полетов в дальние районы Южной Америки меня уже ничто не могло напугать. Мне повезло: рейс не задержали. Когда мы оторвались от земли, пилот объявил, что мы пролетим над территорией Франции, затем возьмем курс на Швейцарию, пересечем север Италии, Адриатику и приземлимся в Греции. Я не был там уже давно и радовался, что скоро увижу мать. Мы летели над Парижем, небо было ясным, и пассажиры, которые сидели с той же стороны салона, что и я, могли полюбоваться великолепным видом города и даже хорошо рассмотреть Эйфелеву башню.