Таблоид - - (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗

Если вы проработали в своем издании больше полугода, а звездой все равно не стали, — что-то с вами не так.

Может быть, вы пишете не о том. Может быть — о том, но не так. Почему сука главный редактор не премирует вас деньгами и не предлагает возглавить отдел?

Впрочем, говорю об этом чисто теоретически. Лично у меня подобных проблем не возникало никогда.

Кроме прочего, работа журналиста хороша как раз тем, что бежать некуда. Не бывает на свете «старших» или «главных» журналистов. Правда, в штатном расписании большинства приличных газет есть должность, обозначаемая как «спецкор».

Объясню.

Вообще-то коллектив редакций четко делится на журналистов (тех, кто пишет) и редакторов (тех, кто кромсает написанное, забирает себе заработанные журналистами деньги и мешает жить приличным людям).

Так вот, спецкор — это промежуточное между ними звено. С одной стороны, он пишет. С другой, — его никто не кромсает. Спецкор — сам себе редактор.

Чтобы стать спецкором, многие мои коллеги по шесть, по восемь лет лезли из кожи и являли чудеса макиавеллиевской дипломатии. Мне должность давали максимум через полгода после устройства на работу.

Не последнюю роль в этом играет то, приходят ли в газету читательские отклики на ваши материалы.

В советские времена журналисты под страхом увольнения были обязаны отвечать на письма читателей в трехдневный срок. Или не трехдневный?.. не помню… в общем, в какой-то очень короткий срок.

Это приводило, например, к тому, что в самой первой редакции, где я работал, все сотрудники скидывались и ежедневно поили коньяком барышню, обязанную регистрировать входящую корреспонденцию.

После того как барышня спилась и умерла, в ее кабинете были найдены сотни пудовых мешков с нераспечатанными конвертами.

На мои материалы отклики приходили постоянно. После выхода статьи о Мальтийском Ордене я получил письмо от девяностолетней старушки, желавшей завещать мальтийцам трехкомнатную квартиру.

После выхода статьи о панк-роке мне была прислана красивая грамота, объявлявшая, что я принят почетным членом в панк-клуб города Якутска. Вы могли представить, что даже в Якутске существуют панк-клубы?

Прекрасно помню и самое первое письмо, присланное мне читателями. Оно касалось следующего материала:

Что среднестатистический русский знает о таком заведении, как тюрьма?

Если перед вами не растатуированный профессионал этого дела, то вспомнится ему что-нибудь из «Архипелага ГУЛАГ»… и кино недавно американское по телеку показывали… плюс припев из блатной песни.

В ста случаях из ста это все.

Прочтите материал, который я вам предлагаю. Обещаю: после этого вы перестанете быть среднестатистическим простофилей.

Тюрьмы могут быть такими же достопримечательностями городов, как картинные галереи или королевские дворцы.

В Сан-Франциско тюрьму «Алькатрас», в которой когда-то сидел Аль Капоне, а недавно был снят блокбастер «Скала» с Ником Кейджем в главной роли, за год посещает в два раза больше экскурсантов, чем музей «Метропоiлитен» в Нью-Йорке.

Еще больше народу желает потаращиться на лондонский Тауэр.

Во время реконструкции этой самой известной тюрьмы планеты в 1963 году строители вскрыли пол в тюремной часовне святого Петра. Под каменными плитами обнаружилось аж 27 безголовых скелетов в камзолах XVI века.

У нас в стране главной достопримечательностью такого рода всегда была петербургская Петропавловская крепость. Между прочим, за последние 200 лет сбежать отсюда удалось лишь одному заключенному — князю Петру Кропоткину.

Для сравнения: из американской тюрьмы Синг-Синг, имеющей высший индекс надежности, только за полвека убежали аж семеро зэков.

Сегодня Северная Столица не тянет на звание столицы колымского края. Однако если вам выпадет жребий сесть, то будьте уверены — место для вас найдут. Правда, в таком случае приготовиться следует не только к тесноте, но, пожалуй, и к обиде.

Путь за решетку начинается, как известно, с задержания и помещения в следственный изолятор (СИЗО). В Петербурге таких изоляторов шесть.

Один женский, один для несовершеннолетних. Один для кассационников — уже осужденных людей, ждущих пересмотра своего дела. И три мужских, самый знаменитый из которых СИЗО № 1. В просторечии — «Кресты». Самый большой СИЗО России и Европы.

При строительстве «Кресты» были рассчитаны на три тысячи посадочных мест. Сегодня одних только «лишних» подследственных в нем содержится девять тысяч человек.

После того как приговор вынесен, человек переезжает из изолятора в колонию. Что такое колония? Колония — это огороженная территория, внутри которой имеется все, что понадобится заключенному в течение ближайших лет заключения.

В Петербурге и пригородах колоний имеется семь. Четыре общего режима, одна строгого и по одной для женщин и малолетних.

Для тех, кто твердо встал на путь исправления, имеется свободное поселение. Здесь ходят в гражданской одежде и иногда даже живут вместе с семьями.

Я был уверен, что зону узнаю издалека. Хотя бы по вышкам с пулеметами и часовыми.

Оказалось, нет, не узнал.

Да и как ее узнаешь? Выходите из метро «Ладожская». Огибаете павильончики с холодным пивом. Переходите железную дорогу. Упираетесь в бетонный забор. Все.

Снаружи зона напоминает не слишком активно функционирующую фабрику. Однако перед вами самая настоящая зона. Под номером семь.

Еще десять лет назад «семерка» считалась зоной воровской и беспредельной. Сидеть здесь боялись.

Меня и фотографа в подведомственное учреждение на «Волге» подбросил офицер ГУИН — Главного управления исполнения наказаний. Он рассказывал:

— Ползоны было воров. Остальные — бомжи, которые специально садились, чтобы хоть как-то перезимовать. Вонь! Беспорядок! Контингент — пальцы веером! Потом мы за «семерку» крепко взялись. Сейчас здесь можно жить и заключенным, и всем окружающим.

Я не стал уточнять, что подразумевается под «крепко взялись». Офицер позвонил в звонок рядом с воротами.