Расклад рун - Хайнс Джеймс (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Я здесь для того, чтобы поразить вас, – прошептал он.
Карсвелл сделал глубокий вдох, положил текст перед собой и перевернул титульный лист. Затем извлек из жилетного кармана пенсне и водрузил на нос.
В аудитории возникло какое-то движение, сопровождавшееся довольно громким шумом, что заставило его оторвать глаза от текста. Вирджиния тоже повернулась к залу и увидела, что лица всех женщин постепенно одно за другим обращаются в сторону кого-то, кто сидел в центре аудитории. Кто-то пытался встать, неуверенно поднимая дрожащую руку. Это была бесформенная, низкого роста дамочка в мешковатых слаксах, широком свитере и большущих очках. Бесцветные букли обрамляли округлое лицо, делая его похожим на маску.
– П… п… профессор Карсвелл, – заикаясь, произнесла Вита Деонне.
Она размахивала руками, не зная, куда их деть.
У Вирджинии перехватило дыхание, она чуть было не вскрикнула. Зал поплыл перед глазами. Она отвела взгляд, подавив желание взглянуть в сторону Беверли. Ей казалось, что она прекрасно понимает, что хочет сказать Вита.
«Профессор Карсвелл, – скажет сейчас она дрожащим голосом, и в глазах ее появится блеск, свойственный только ей, – знаете ли вы, что джентльмен, сидящий за два стула от вас, не джентльмен вовсе?»
Все лица в зале повернулись в сторону Карсвелла, спеша увидеть, как он отреагирует на подобное вмешательство.
– Время для вопросов будет предоставлено позже, – сказал профессор Оппенгеймер, подчеркнуто повысив голос.
– Я… я… я… – настаивала Вита, тоже повысив голос, и, чтобы руки не дрожали, сжала их на груди, словно школьница. – Мне бы хотелось знать, почему в президиуме нет женщин?
В аудитории снова началось перешептывание, и Вирджиния тяжело, но с облегчением вздохнула. Она взглянула на затылок Оппенгеймера, затем через плечо на Беверли, встретилась с ней взглядом, многозначительно подняла брови, и Беверли подняла руку, сделав ей знак успокоиться.
Карсвелл же с видом небрежно-развязного светского льва облокотился на кафедру и изящным, артистическим движением откинул руку, зажав пенсне между большим и указательным пальцем.
– Как я вижу, аборигены заволновались, – сказал он. – Без сомнения, после вчерашнего ритуального жертвоприношения у них уже появилась жажда человеческой крови.
По залу пронесся хор из свиста и шипения, и Оппенгеймеру пришлось встать.
– Профессор, я попросил бы вас, – сказал он, обращаясь Карсвеллу дружески, но строго.
Затем повернулся к Вите, все еще стоявшей с насмерть перепуганным видом, ломая руки.
– Совершенно справедливый вопрос, профессор, – прокомментировал Оппенгеймер, произвольно присуждая Вите этот титул, так как она была ему совершенно не знакома, – однако, как мне кажется, его будет более уместно задать после того, как профессор Карсвелл закончит свой доклад.
Вирджиния облизала губы и бросила взгляд на дверь рядом с президиумом. Она в любой может сделать вид, что ей дурно, и броситься к дверям, зажав рот рукой. Отравление кусочком испорченного ананаса. Или просто спазмы. Все еще боясь смотреть в аудиторию, Вирджиния взглянула мимо Оппенгеймера и Карсвелла на Боба Доу, сидевшего в противоположном конце стола и дрожавшего всем телом. Пот катил с него градом, на рубашке появились бросающиеся в глаза пятна. Вирджиния чувствовала и сильный запах пота, который шел от нее самой из-под воротника рубашки. Впервые в жизни она поняла, как должен чувствовать себя парень вроде Боба Доу.
Сердце у нее забилось еще сильнее, и она рискнула, не поднимая головы, бросить в зал взгляд украдкой и только на первый ряд. Вирджиния увидела там целый строй из настоящих бой-баб, злобно взирающих на нее, – шесть молодых женщин с татуировками, в рваных джинсах, кожаных куртках и больших черных военных ботинках. Они сидели, скрестив руки и широко расставив ноги; одна из них, заметив, что Вирджиния смотрит на нее, сморщилась и послала ей некое подобие воздушного поцелуя сжатым кулаком и выставленным вперед запястьем. Вирджиния поспешно отвела глаза. Она прекрасно понимала их чувства. Ситуация становилась все более невыносимой.
– При… при… при… всем уважении к вам, – настаивала Вита, – мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос сейчас.
По залу разнеслись нестройные аплодисменты.
– Должен признаться, что это результат неудачного стечения обстоятельств, – сказал Оппенгеймер, потирая костяшками пальцев о стол. – И я был бы рад все разъяснить – вкратце, естественно, – с разрешения профессора Карсвелла…
– Что, женщины оказались не доступны? – крикнул кто-то еще из аудитории.
– Женщины всегда доступны, – произнес Карсвелл, возведя глаза к потолку.
Зал наполнился нарастающим хором возгласов, смешков и шипения.
– Объясняю очень кратко, – очень громко сказал Оппенгеймер, пытаясь перекричать шум, – двум участницам нашей сегодняшней дискуссии пришлось срочно снять свои выступления…
– И эти две неудачницы – все, чем вы располагали? Вопрос прозвучал из первого ряда и принадлежал одной из
сидящих на полу воинственных девиц. Ее соседки разразились громким и вульгарным хохотом.
Вирджинии становилось все труднее дышать, однако попытки вдохнуть глубже сдерживались слишком узким спортивным бюстгальтером. Даже сквозь шум голосов, хохот, свист и шипение она услышала вздох ужаса, который издал с противоположного края стола Боб Доу. Он напомнил ей надувного клоуна, которого ради шутки прокололи. Доу нервно вращал глазами и вообще был похож на перепуганного пса.
В зале теперь стоял непрерывный шум. Вита, заикаясь, пыталась перекричать окружающих. Оппенгеймер стучал молоточком, надеясь успокоить собравшихся. Карсвелл опустил руки на кафедру, продолжая сжимать пенсне пальцами. Он улыбался.
– Леди и джентльмены, – призвал Оппенгеймер. – Прошу вас, соблюдайте тишину.
– Здесь нет ни одного джентльмена, – выкрикнула ему в ответ одна бой-баба из первого ряда, окинув взглядом соседок.
– Да и леди никаких нет, – откликнулась другая.
Хохот разнесся по всему залу. Вирджиния почувствовала покалывание где-то у щеки и подняла руку, чтобы стереть струйку пота. К ее ужасу, то был не пот, а ее борода. Та ее часть, что находилась у самого уха, начала потихоньку отклеиваться и теперь отвисала и болталась липким лоскутом.
Вирджиния прикрыла щеку ладонью и бросила ошалевший взгляд на Беверли. Но Беверли не смотрела на нее, она примостилась на четвереньках у ступенек, что вели к президиуму, и устремила ненавидящий взор на Карсвелла. Вирджиния хотела повернуться на стуле таким образом, чтобы щека с отклеивающейся бородой была направлена в противоположную от аудитории сторону, но в таком случае ей придется смотреть в стену, и она не увидит, что будет происходить за кафедрой. Вирджиния прижала бороду к виску в надежде, что она приклеится, однако стоило ей отнять руку, как борода приклеилась к пальцам, и она отодрала от лица еще целых полдюйма. Ничего не оставалось, как снова прижать руку к щеке, опустить локоть на стол и внимательно взглянуть в зал: не заметил ли кто-нибудь происшедшего с ней?
В зале, пребывавшем в неописуемом волнении, даже в передних рядах никто не обращал на Вирджинию ни малейшего внимания, все взгляды были устремлены в центр сцены. Теперь все говорили в полный голос, так, словно присутствовали не на научной конференции, а на вечеринке. Оппенгеймер отчаянно призывал присутствующих к порядку. Боб Доу на своем дальнем стуле астматически пыхтел, сунув руки под мышки.
Вирджиния повернулась к Карсвеллу, и ее сердце замерло. Он смотрел прямо на нее, и, как только их взгляды встретились, губы его изогнулись в неком подобии зловещей ухмылки.
Он узнал меня, подумала Вирджиния. Он заметил, что у меня отклеилась борода. Слишком поздно!
Тут Карсвелл медленно покачал головой, его улыбка стала шире, дружелюбнее, он как бы приглашал ее себе в союзники. Вы же понимаете, не так ли? – говорил его взгляд. Вы же знаете, откуда я. Вирджиния похолодела от ужаса. И по мере того как шум в аудитории нарастал, Карсвелл одними губами произнес, обращаясь к Вирджинии, как мужчина мужчине.
