Жила–была женщина, которая хотела убить соседского ребенка - Петрушевская Людмила Стефановна
Кстати, число монахов выросло – было пятнадцать, стало семнадцать, и двое новых никогда не показываются людям, они днем и ночью молятся в верхнем храме, не решаясь спуститься вниз по горной дороге к могиле старика, которого они убили и который их спас своей смертью.
Черное пальто
Одна девушка вдруг оказалась на краю дороги зимой в незнакомом месте: мало того, она была одета в чье–то чужое черное пальто.
Под пальто, она посмотрела, был спортивный костюм.
На ногах находились кроссовки.
Девушка вообще не помнила, кто она такая и как ее зовут.
Она стояла и мерзла на непонятном шоссе зимой, ближе к вечеру.
Вокруг был лес, становилось темно. Девушка подумала, что надо куда–то двигаться, потому что было холодно, черное пальто не грело совершенно.
Она пошла по дороге.
Тем временем из–за поворота показался грузовик. Девушка подняла руку, и грузовик остановился. Шофер открыл дверцу. В кабине уже сидел один пассажир.
– Тебе куда?
Девушка ответила первое, что пришло на ум:
– А вы куда?
– На станцию, – ответил, засмеявшись, шофер.
– И мне на станцию. (Она вспомнила, что из леса, действительно, надо выбираться на какую–нибудь станцию.)
– Поехали, – сказал шофер, все еще смеясь. – На станцию так на станцию.
– Я же не помещусь, – сказала девушка.
– Поместишься, – смеялся шофер. – Товарищ у меня одни кости.
Девушка забралась в кабину, и грузовик тронулся.
Второй человек в кабине угрюмо потеснился. Лица его совершенно не было видно из–под надвинутого капюшона.
Они мчались по темнеющей дороге среди снегов, шофер молчал, улыбаясь, и девушка тоже молчала, ей не хотелось ничего спрашивать, чтобы никто не заметил, что она все забыла.
Наконец они приехали к какой–то платформе, освещенной фонарями, девушка слезла, дверца за ней хлопнула, грузовик рванул с места.
Девушка поднялась на перрон, села в подошедшую электричку и куда–то поехала.
Она помнила, что полагается покупать билет, но в карманах, как выяснилось, не было денег: только спички, какая–то бумажка и ключ.
Она стеснялась даже спросить, куда едет поезд, да и некого было, вагон был совершенно пустой и плохо освещенный.
Но в конце концов поезд остановился и больше никуда не пошел, и пришлось выйти.
Это был, видимо, большой вокзал, но в этот час совершенно безлюдный, с погашенными огнями.
Все вокруг было перерыто, зияли какие–то безобразные свежие ямы, еще не занесенные снегом.
Выход был только один, спуститься в туннель, и девушка пошла по ступенькам вниз.
Туннель тоже оказался темным, с неровным, уходящим вниз полом, только от кафельных белых стен шел какой–то свет.
Девушка легко бежала вниз по туннелю, почти не касаясь пола, неслась как во сне мимо ям, лопат, каких–то носилок, здесь тоже, видимо, шел ремонт.
Потом туннель закончился, впереди была улица, и девушка, задыхаясь, выбралась на воздух.
Улица тоже оказалась пустой и какой–то полуразрушенной.
В домах не было света, в некоторых даже не оказалось крыш и окон, только дыры, а посредине проезжей части торчали временные ограждения: там тоже все было раскопано.
Девушка стояла у края тротуара в своем черном пальто и мерзла.
Тут к ней внезапно подъехал маленький грузовик, шофер открыл дверцу и сказал:
– Садись, подвезу.
Это был тот самый грузовик, и рядом с шофером сидел знакомый человек в черном пальто с капюшоном.
Но за то время, пока они не виделись, пассажир в пальто с капюшоном как будто бы потолстел, и места в кабине почти не было.
– Тут некуда, – сказала девушка, залезая в кабину. В глубине души она обрадовалась, что ей чудесным образом встретились старые знакомые.
Это были ее единственные знакомые в той новой, непонятной жизни, которая ее теперь окружала.
– Поместишься, – засмеялся веселый шофер, поворачивая к ней лицо.
И она с необыкновенной легкостью действительно поместилась, даже осталось еще пустое пространство между ней и ее мрачным соседом, он оказался совсем худым, это просто его пальто было такое широкое.
И девушка думала: возьму и скажу, что ничего не знаю.
Шофер тоже был очень худым, иначе бы они все не расселись так свободно в этой тесной кабине маленького грузовика.
Шофер был просто очень худой и курносый до невозможности, то есть вроде бы уродливый, с совершенно лысым черепом, и вместе с тем очень веселый: он постоянно смеялся, открывая при смехе все свои зубы.
Можно даже сказать, что он не переставая хохотал во весь рот, беззвучно.
Второй сосед все еще прятал лицо в складках своего капюшона и не говорил ни слова.
Девушка тоже молчала: о чем ей было говорить?
Они ехали по совершенно пустым и раскопанным ночным улицам, народ, видимо, давно спал по домам.
– Тебе куда надо? – спросил весельчак, смеясь во весь свой рот.
– Мне надо к себе домой, – ответила девушка.
– А это куда? – беззвучно хохоча, поинтересовался шофер.
– Ну… До конца этой улицы и направо, – сказала девушка неуверенно.
– А потом? – спросил, не переставая щерить зубы, водитель.
– А потом все время прямо.
Так ответила девушка, в глубине души боясь, что у нее потребуют адрес.
Грузовик мчался совершенно бесшумно, хотя дорога была жуткая, вся в ямах.
– Куда? – спросил веселый.
– Вот здесь, спасибо, – сказала девушка и открыла дверцу.
– А платить? – разинув смеющуюся пасть до предела, воскликнул шофер.
Девушка поискала в карманах и снова обнаружила бумажку, спички и ключ.
– А у меня нету денег, – призналась она.
– Если нет денег, нечего было и садиться, – захохотал шофер. – Тот первый раз мы ничего с тебя не взяли, а тебе это, видно, понравилось. Давай иди домой и принеси нам деньги. Или мы тебя съедим, мы худые и голодные, да? Точно, пустая башка? – спросил он со смехом товарища. – Мы питаемся такими вот как ты. Шутка, конечно.
Они вышли все вместе из грузовика на каком–то пустыре, где вразброс стояли еще не заселенные, видимо, дома, по виду новые.
Во всяком случае, огней не было видно. Только горели фонари, освещая темные, безжизненные окна.
Девушка, все еще на что–то надеясь, дошла до самого последнего дома и остановилась.
Ее спутники остановились тоже.
– Это здесь? – спросил хохочущий шофер.
– Может быть, – шутливо ответила девушка, замирая от неловкости: вот сейчас и обнаружится, что она все забыла.
Они вошли в подъезд и стали подниматься по темной лестнице.
Хорошо, что фонари светили в окна и были видны ступени.
На лестнице стояла полнейшая тишина. Дойдя до какого–то этажа, девушка у первой попавшейся двери достала из кармана ключ, и, к ее удивлению, ключ легко повернулся в замке.
В прихожей было пусто, они прошли дальше, в первой комнате тоже, а вот во второй в дальнем углу лежала груда непонятных вещей.
– Видите, у меня нет денег, берите вещи, – сказала девушка, оборачиваясь к своим гостям.
При этом она обратила внимание, что шофер все так же широко ухмыляется, а человек в капюшоне все так же прячет лицо, отвернувшись.
– А что это такое? – спросил шофер.
– Это мои вещи, они мне больше не нужны, – ответила девушка.
– Ты так думаешь? – спросил шофер.
– Конечно, – сказала девушка.
– Тогда хорошо, – подал голос шофер, наклоняясь над кучей.
Они вдвоем с пассажиром стали разглядывать вещи и что–то уже потянули в рот.
А девушка тихо попятилась и вышла в коридор.
– Я сейчас, – крикнула она, увидев, что они подняли головы в ее сторону.
В коридоре она на цыпочках, широко ступая, добралась до дверей и оказалась на лестнице.
Сердце громко билось, стучало в пересохшем горле.
Совершенно нечем было дышать.
«Как все–таки повезло, что первая попавшаяся квартира открылась моим ключом, – думала она. – Никто не заметил, что я ничего не помню».
