Стройность - Анчаров Михаил Леонидович (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
И я продолжил пересматривать ценности, одновременно вспоминая, а что я смогу предложить сам? Позитивного?
С того момента, как я стал переписываться с Пушкиным, я понял, что надо пересматривать некоторые ценности в отношении и его… жизненного происшествия. Не самого Пушкина, а того, что с ним сделали.
Я, конечно, слышал песню, которую пела, кажется, Пахоменко, в которой речь шла о мужчинах. И в ней говорилось о том, что «мужчины, мужчины, мужчины к барьеру вели подлецов». Как я понял, речь шла о восстановлении дуэлей. Песня была хорошая и захватывала. Но и она была не универсальна, потому что я к тому времени прочел книжку о дуэли Пушкина, кажется, Ивана Рахилло. И там было рассказано, как Иван Рахилло и его друзья усомнились в одном факте пушкинской дуэли, а именно в том, что Дантеса якобы спасла пуговица от мундира, в которую попала пушкинская пуля, потому что у писателя Ивана Рахилло появились какие-то данные о том, что Дантес заказывал стальные латы, где-то на Севере.
Они провели следственный эксперимент. Взяли дуэльный пистолет пушкинских времен, зарядили его порохом пушкинских времен и вложили пулю пушкинских времен. Зажали пистолет в тиски и поставили манекен в мундире пушкинских времен на расстоянии метров двадцати, что ли… И произвели выстрел пушкинских времен по дантесовой пуговице, но без лат, и пуля попала в пуговицу и пробила весь манекен вместе с пуговицей…
Вот ведь как пуговица спасла Дантеса! Вот какие дела! И я усомнился в формуле — «мужчины, мужчины, мужчины к барьеру вели подлецов», потому что в этой формуле было непонятно, кто кого вел? И выходило после этого следственного эксперимента, что мужчин-то как раз к барьеру вели именно подлецы.
То есть, даже самого Пушкина, основоположника всей литературы нынешних времен, просто элементарно облапошили или, как говорят в коммуналках о дуэлях, которые отменены, Пушкина «сделали». И это теперь уже не являлось ценностью. Ведь теперь как? Когда один другому скажет: «Ты — подлец». Другой ответит: «Нет, ты…» В любой коммуналке так. Но вся коммуналка жива.
…И тут я вышел на балкон и увидел, что снег грязный: он был покрыт накопившейся копотью и явно таял. И значит Вселенная сама имеет шансы выпутаться, если она организовала все это.
А лично я мог предложить изготовление мясной пищи не из живых существ, умерших естественной смертью, и не из живых существ, специально разводимых и забиваемых на бойнях, а изготавливать мясную пищу из саморазвивающихся клеток, прямо в бочках, как грибы. Не все ли равно, из чего делать «каклеты»?
Еще я мог предложить фактический вечный двигатель, на который в реальной жизни никто не обратил внимание, но его чертеж и идею опубликовали в журнале «Студенческий меридиан». И вот уже начали поступать письма. И оказалось, что идея теплового насоса, как его называли, не моя и не нова. (И хрен с тем, чья она: лишь бы он был осуществлен.) И ссылались на патенты и профессора, который этим занимается.
Еще остались следы индейской цивилизации: кукуруза, картошка и помидоры (фактически все огородные плоды), и, значит, вставал вопрос о способе приготовления земли, которую теперь пахали чуть ли не танками, потому что основными злаками были пшеница и рожь, а огородные культуры индейцами возделывались при помощи заостренной палки. И я уже придумал барабан с длинными шипами, который надо было катить по полю. И полые шипы, заменяя палку, втыкали бы в нетронутую землю зерна огородных культур. Это было кое-что. А остальное должны были сделать другие.
И тут пришла Тоня, окрыленная своим успехом в эстрадной музыке.
— Слушай, — говорит она, — приятель моего мужа, ученый человек, сказал мне, что все персонажи в твоих книжках — выдуманные и что это ты сам и есть. Это правда?
— В гоголевском смысле — правда, — возразил я.
— Как это — в гоголевском смысле?
— Когда его спросили, кто такие его персонажи, он сказал, что не только Ноздрев, но и Коробочка — это он сам.
— Смеешься? — спросила она.
— Ага, — ответил я. — А что? Смех — это правда, высказанная не вовремя.
— Не задуривай меня, — сказала она. — Получается, что литература — это брехня…
— Наоборот, — возразил я. — Литература — это правда, высказанная под видом брехни.
— Зачем так? Так сложно? — спросила она.
— А как? Как по-другому с жульем разговаривать? Которое заперлось в магазине на воровство?
— Ваще-то, так… — сказала она. — Я вот читала твой роман про Сапожникова. Убедительно.
— Вот это — главное. — сказал я.
— Там сказано, что рак можно лечить резонансом…
— Чего-чего? — спросил я. — Или я неправильно говорю?
— Правильно, — сказал я. — Откуда ты знаешь слова?
— Сегодня все знают все слова.
— Тоже правильно. А на хрена тебе читать книжки?
— Для самообразования. — сказала она. — Я подковываюсь.
— Тоня, — я говорю, — а ты способна позволить, чтоб тебя обворовали?
— Если соображу — то не способна.
— А если оттого, что тебя обворуют, будет спасена куча людей? И дети?
Она посмотрела на моего сына, подумала и сказала:
— Ваще-то, это дело другое…
— Вот и я так думаю, — говорю. — Вообще-то это не страшно. — говорю. — Даже Америку, и ту украли.
— Как это?
— Ее открыл Колумб, а назвали Америкой по имени Америго Веспуччи.
— Я не знала, — сказала Тоня.
— Ну мало ли… — сказал я.
— А куда ты клонишь?
— Сейчас скажу… — И я приосанился. Так я лучше выглядел. Прическа, правда, была не то «нас бомбили — я спаслася». не то «без слез не взглянешь». Но так утверждала моя жена, а я ей не верил в этом вопросе.
— Тоня, — я говорю. — знаешь, почему теперь пет такой болезни, как оспа?
— Знаю, — отвечает, — так ведь прививки…
— Ну правильно, а кто их изобрел?
— А мне почем знать? А я говорю:
— Считается, что их изобрел английский врач Дженнер.
— Ну и что?
— А то, что он не изобрел, а взял наблюдение одной бабки, которая заметила, что коровы, которые переболели оспой и остались живы, заражают других коров, и те после этого не болеют вовсе.
— У какой бабки? Как фамилия?
— Фамилии история не сохранила.
— Ну и что? — сказала Тоня.
— История не сохранила, а люди перестали болеть. Так что люди перестали болеть не от профессора Дженнера, а от безымянной бабки. Как ты считаешь, кто кого облапошил?
— Понятно, — сказала Тоня. — Не пойму, куды ты клонишь.
— Вот куда, — говорю. — Когда я додумался, что рак, раковые клетки можно бить резонансом…
— Так ведь не ты додумался, а Сапожников?..
— А не все одно?.. Я разговаривал с онкологом. Когда я растолковал ему, что к чему, я увидал, что он понял. Ну что, будете этим заниматься? — спросил я. А он мне знаешь что ответил?
— Нет…
— Все правильно… Но наука пошла другим путем.
Я ему говорю:
— Какой путь… какой путь? А вы что, сами-то, застрахованы? А мать ваша застрахована? От рака? Он ничего не ответил и перевел разговор.
— Вот сука, — сказала Тоня.
— Но рак более или менее далекая перспектива, но вот сейчас появилась болезнь — СПИД, и в Нью-Йорке уже эпидемия, и к нам просочилась… А способ-то тот же самый. Бить резонансом не раковую клетку, а вирус СПИДа. Раз он вирус, значит он живой; значит и у него есть спектр излучения. И если подобрать к нему резонанс, то можно резонансом вирус бить, остальные клетки просто не трогать… Тоня, ты хотела бы спасти мир?
— От эпидемии?
— Не только от эпидемии. Достоевский утверждал, что мир спасет красота.
— А что? — сказала Тоня. — Шикарно было бы.
— Я почему-то верю, что теперь у тебя все получится. А если твою фамилию никто не узнает?
— А на хрена мне?
— Тогда подкинь эту идею своему профессору. Если он поверит, поверят и другие.
— Почему?
— Потому что он открытие припишет себе. Вот поверят ли только… Сомневаюсь…
— А ты не сомневайся! — сказала Тоня. — Сделаю разрез повыше — поверят.
