Человек воды - Ирвинг Джон (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗

— Боггли, — начал он заиндевевшим от холода голосом, выдававшим его дурной сон; будучи в жару, он сбросил с себя одеяло и пролежал голый всю холодную ночь, описал постель и проснулся, обнаружив, что зад его примерз к заледенелой простыне. А когда он наполнил свой утренний шприц инсулином, его руки так трясло от холода, что он не смог сделать себе укол.

Я прицелился иглой в его голубое бедро и осторожно воткнул, но она отскочила. Однако он ничего не почувствовал, поэтому я снова поднял руку и вогнал шприц с иглой, словно дартс, — таким образом, я видел, делают доктора, вводя иглу немного глубже.

— Господи, ну и мускулы у тебя, — проворчал Меррилл, и я, не желая и дальше причинять ему боль, нажал пальцем на стержень, быстро выдавив лекарство.

Но оно сопротивлялось нажиму — это была густая, тягучая жидкость, словно комок теста. Теряя сознание, он попытался сесть, прежде чем я успел выдернуть иглу, и отделившийся шприц оставил ее в Меррилле. Он упал поперек кровати, постанывая, пока я искал иглу и извлекал ее из него. Затем я осмотрел его на предмет обморожений, а он с интересом разглядывал Бигги, словно видел ее впервые; он сказал по-немецки, позабыв, что она понимает:

— Ты получил ее, Боггли. Молодец, парень. Молодец!

Но я лишь улыбнулся Бигги:

— Это она получила меня, Меррилл.

— Мои поздравления вам обоим, — сказал он, что заставило Бигги улыбнуться. Он выглядел таким замерзшим и несчастным, что мы засунули его под одеяло к себе, согревая уютным теплом постели и прижимаясь к нему с обеих сторон, когда его начала бить безудержная дрожь. Так мы обнимали его, пока он не начал потеть и пытаться делать какие-то телодвижения, утверждая, что ему будет куда комфортнее, если он повернется лицом к Бигги, а не ко мне.

— Я в этом не сомневаюсь, Меррилл, — сказал я. — Но поверь мне, что тебе лучше лежать так, как сейчас.

— Его руки уже совсем отогрелись, — подала голос Бигги. — Я это отлично чувствую.

Позже его руки были заняты баранкой. Пока Бигги и я кормили его апельсинами с заднего сиденья, Овертарф гнал свой «Зорн-Витвер-54» по хрустящей снегом главной улице Капруна. На ней больше никого не было, кроме спешившегося — чтобы согреться — почтальона, который шагал рядом с почтовыми санями и уговаривал лохматую лошадку, чье теплое дыхание вырывалось наружу, словно выхлопные пары дизеля. Высоко вверху солнце нагрело корку ледника, но деревушки в долине оставались замерзшими до позднего утра, слой серебряной пыли лежал на всем. А воздух казался таким холодным, что дышать можно было лишь с большой осторожностью, маленькими глотками. Капрун сковал такой лютый холод, что, если бы мы дунули в рожок, дома дали бы трещины.

У гостиницы для лыжников мы с Мерриллом дожидались, пока Бигги закончит свои дела, наблюдая за растущим на крыльце числом лыжников мужского пола, которые поглядывали на нас сверху вниз. Который из них Билл? Они все выглядели одинаковыми.

— Ты бы лучше впустил немного воздуха, — поморщил нос Меррилл.

— Зачем?

— Затем, что ты воняешь, — фыркнул Меррилл. Да! На мне остался густой медовый запах Бигги! — И в машине тоже воняет, — пожаловался Меррилл. — Черт возьми, все вещи пахнут так, как если бы они только что трахнулись.

Лыжники с крыльца внимательно осматривали Меррилла, полагая, что он и есть главный виновник.

— Если они на нас нападут, — предупредил меня Меррилл, — не думай, что я собираюсь отвечать за то, чего не делал. — Но они только взирали на нас с высоты; несколько женщин-спортсменок вышли на крыльцо, и теперь они тоже толклись на нем.

Затем появился гладкий, аккуратный мужчина, постарше остальных, который уставился на «Зорн-Витвер-54», словно это был пустой танк.

— Это тренер, — сказал я, когда он спустился с крыльца и приблизился к окошку машины Меррилла — пластиковым шторкам, застегивающимся на манер детских непромокаемых штанишек. Меррилл расстегнул их, и тренер просунул внутрь свою голову.

В очередной раз полагая, что никто, кроме него, не говорит по-немецки, Меррилл произнес:

— Добро пожаловать в вагину, — но тренер, кажется, не расслышал.

— Что это за машина? — спросил он. Его лицо напоминало лица футболистов на старых обертках для жевательной резинки. Все они были в шлемах, поэтому их головы казались одинаковыми, а может, эти шлемы были у них вместо голов.

— «Зорн-Витвер-54», — ответил Меррилл. Тренеру это ни о чем не говорило.

— Такую теперь не часто увидишь, — сказал он.

— И в пятьдесят четвертом такую можно было увидеть не чаще, — заметил Меррилл.

Бигги спускалась с крыльца с голубой фирменной сумкой авиакомпании, сумкой с эмблемой лыжной команды США и огромным пальто из бобрика. Один из членов команды нес ее лыжи. Я вылез наружу, чтобы открыть для нее дверцу машины. Интересно, этот с лыжами и есть Билл?

— Это Роберт, — представила его Бигги.

— Привет, Роберт.

— Что это за машина? — спросил Роберт. Тренер подошел к багажнику.

— Какой большой багажник, — удивился он. — В наше время таких уже не делают.

— Нет.

Роберт пытался решить, каким образом ему пристроить лыжи Бигги на багажнике машины.

— Я никогда не видел такую большую подставку для лыж, — сказал Роберт.

— Это не подставка для лыж, идиот! — неожиданно громко одернул его тренер.

Роберт выглядел обиженным, а Бигги подошла к тренеру.

— Пожалуйста, не беспокойся, Билл, — сказала она.

Так это тренер был Биллом!

— Я вовсе не волнуюсь, — возразил он и направился обратно к гостинице. — У тебя есть «Руководство для летних упражнений»? — спросил он.

— Ну конечно.

— Я должен написать твоим родителям, — сказал он.

— Я и сама могу это сделать, — возразила Бигги.

Билл остановился и повернулся к нам.

— Я не знал, что их двое, — сказал он. — Который из них?

Бигги показала на меня.

— Здравствуйте, — поздоровался я.

— До свидания, — ответил мне тренер по имени Билл.

Я и Бигги сели в машину.

— Мне нужно остановиться у гостиницы «Фореллен», — сказала она, — где живет французская команда.

— Au revoir? — спросил Меррилл.

— Во французской команде есть девушка, у которой я собиралась остановиться, — пояснила она. — Во Франции она должна была взять меня к себе домой.

— Какой восхитительный шанс выучить язык, — проворчал Меррилл. — Культурный шок, так сказать…

— Заткнись, Меррилл, — попросил я его. Бигги выглядела грустной.

— Ничего страшного, — сказала она. — Все равно эта девушка никогда особенно мне не нравилась. Я думаю, это было бы ужасно.

Так что нам пришлось подождать Бигги у «Фореллен» и быть подвергнутыми такому же пристальному вниманию со стороны мужской части французской команды. Они все перецеловали Бигги, когда она вошла в гостиницу, и теперь пристально разглядывали «Зорн-Витвер-54».

— Как сказать по-французски «Что это за машина?»? — спросил у меня Меррилл, но ни один из лыжников не приблизился к нам, а когда Бигги вышла на крыльцо, они все перецеловали ее снова.

Когда мы уже тронулись, Меррилл поинтересовался у Бигги:

— А как насчет итальянской команды? Поедем попрощаемся и с ними. Мне всегда нравились итальянцы, — но Бигги выглядела расстроенной, и я пихнул Меррилла в спинку сиденья.

Пока мы ехали через Зальцбург, он все время молчал; на автобане до Вены старенький «Зорн-Витвер-54» скользил легко, словно паук по стеклу. Бигги позволила мне взять себя за руку, при этом прошептала:

— Ты пахнешь странно.

— Это тобой, — прошептал я в ответ.

— Я знаю. — Но, видно, мы шептались недостаточно тихо.

— По-моему, это отвратительно, — заявил Меррилл. — Чтобы в такой старинной машине так воняло! — Поскольку мы не ответили на его реплику, он не открывал рта до самого Амстеттена. — Ну что ж, — произнес он, — надеюсь встретить вас в Вене. Может, мы даже сходим вечером в оперу, если у вас найдется время…

Я поймал выражение его лица в зеркальце обозрения, хватило быстрого взгляда, чтобы убедиться, что он говорил серьезно.