Научи меня умирать - Монро Мацуо (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Шаги показались мне знакомыми. Тот, кто находился в кабинете, был маленького роста. Ребенок…
Уже зная, что увижу, я толкнул дверь.
Мозг завопил, тело отреагировало на этот вопль выбросом адреналина. Я успел дико пожалеть о своем поступке. Но изменить ничего не мог. Дверь медленно ползла в сторону, в увеличивающуюся щель лился призрачный свет, а я стоял, не в силах пошевелиться или хотя бы закричать от ужаса.
Наконец дверь тихонько ударилась о стопор.
На столе у окна, прямо напротив двери, сидела обезьяна. Рядом с ней стоял бумажный фонарик. Он заливал комнату ровным красноватым светом.
Обезьяна посмотрела на меня и почесала бок.
Я зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
Глава 11
Я закрыл за собой дверь. Сухой стук, щелчок замка.
Ну и что теперь делать? – промелькнула мысль. Ничего подходящего в голову не приходило. Все, что я смог сделать – вытаращиться на обезьяну. Ну и прислониться к стене. Так, на всякий случай. Вдруг мое спокойствие – это просто шок. Неизвестно, что будет, когда он пройдет.
Так миновало несколько минут. Я смотрел на обезьяну, она – на меня.
Идиотская ситуация. Донельзя идиотская.
И тут обезьяна превратила просто идиотскую ситуацию в фантастическую. Она еще раз почесала левый бок и сказала писклявым голосом:
– Не… принес… пива… ты?
Хорошо, что я прислонился к стене. Падать на кафельный пол было бы очень больно. А так я тихо сполз по стене вниз, и обошлось без ушибов.
Спокойно, сказал я себе, спокойно, это всего лишь галлюцинация. Самая обыкновенная галлюцинация. Глюк. Бред. Ничего особенного. Меня не устраивает объективная реальность, и я выдумал себе другую. В моей придуманной реальности обезьяны болтают и обожают пиво. Все объясняется очень легко.
Я судорожно сглотнул. Спокойно…
– У тебя… так… нет… пива? – повторила обезьяна.
Я помотал головой.
– Капельки ни?
Моя голова опять мотнулась из стороны в сторону.
Обезьяна разочарованно выпятила нижнюю губу.
Во всяком случае, мне показалось, что разочарованно. Как на самом деле обезьяны выражают разочарование, я не знал.
– Пива… принеси… следующий раз… придешь… когда, – недовольно пропищала обезьяна.
Слова она выговаривала быстро, но паузы между ними тянулись по несколько секунд. Словно она каждый раз вспоминала нужное слово. На их странный порядок я обратил внимание не сразу. Удивили почему-то именно эти паузы.
Я ничего не ответил. Заставить себя разговаривать с галлюцинацией было выше моих сил.
– Пришел чего? Бар приходить хотел не. А сюда пришел. Чего?
– Не знаю, – пробулькал я.
– Не знает. Не знает. Он. Не если знаешь, зачем приходить? У времени меня мало. Пришла раз прошлый я, ты молчал. Сам пришел, молчишь еще раз. Молчать некогда мне тобой с.
Обезьяна была явно раздражена. Раздраженная обезьяна – еще то зрелище.
– Кто ты? – спросил я.
– Видишь не?
– Не знаю… То есть этого ведь не может быть…
Обезьяна внимательно осмотрела себя. Будто желая убедиться в том, что она на самом деле существует.
– Как быть может не? А ты может?
– Что? – Понять ее было нелегко.
– Ты быть может? Ты есть?
Я пожал плечами. Сейчас я не был уверен ни в чем.
– Ты была за рулем того автобуса? Ну, который чуть не сбил меня? Мне не показалось? Это действительно была ты?
Обезьяна сложила губы трубочкой и зачмокала ими.
Видимо, это был какой-то специфический обезьяний жест. Человеку знающему он бы о чем-то сказал. Я же не понял ничего и повторил вопрос.
– Мы, – сказала обезьяна. У нее получилось «ми-и».
– Зачем? Ты хотела убить меня?
Обезьяна отвернулась. Хвост несколько раз нервно дернулся.
– Почему ты не отвечаешь?
– Не хотим. Бар приходи. Приходи бар.
– Записки – это тоже твоя работа?
– Ми-и, – кивнула обезьяна.
– А бар? Ты знаешь негра? Кто он? Что это вообще за место?
– Наше место.
– Твое?
– Наше. Ты, ми-и. Гости приходить можем. Жить можем. Наше место.
– Он на самом деле существует?
Обезьяна наклонила голову.
– Почему же я его не нашел тогда? – спросил я.
Ощущение неестественности происходящего немного притупилось. Я почти забыл о том, что нахожусь в здании клиники, в которой произошло двойное убийство. В пустом, опечатанном полицией здании, где-то в трущобах, на окраине города. И мой собеседник – обезьяна. К тому же ужасно говорящая по-японски.
Я устроился удобнее на полу, сняв куртку и подложив ее под себя.
Обезьяна молчала, но на морде у нее было написано, что она пытается найти нужные слова.
– Бар приходить один не можно не, – наконец сказала она. – Ми-и испугались. Спрятались. Женщина взял зачем?
– Но я потом пришел один…
Обезьяна опять почесалась. Я подумал, что у нее, наверное, блохи.
– Испугались ми-и. Испугались. Ушли.
– Как бар может уйти?
– Не спрашиваешь о том.
– Что? – не понял я.
До чего же странная манера говорить. Конечно, смешно предъявлять подобные претензии обезьяне. Но в тот момент мне было не до смеха.
Это все нереально, – пронеслось в голове.
Незаметно я ущипнул себя за бедро. Потом еще раз, сильнее. Было больно.
Я повертел головой. Кабинет как кабинет. В том смысле, что ничего странного в стенах и мебели я не заметил. Я попробовал фокусировать зрение на разных предметах. Оно отлично фокусировалось. К звукам тоже никаких претензий не было. Ничего необычного. Ни эха, ни каких-то резонансов. Все в полном порядке. Ничто не указывало на то, что я брежу.
Ага, кроме обезьяны.
Она что-то попискивала, но я упустил начало, и теперь ее слова превращались в труху.
– Что ты говоришь? Я не совсем понял.
Она замолкла и уставилась на меня. Абсолютно осмысленный взгляд. Даже осмысленнее, чем у собаки.
– Слушаешь не? – она спрыгнула со стола и пробежала по комнате взад-вперед, словно пытаясь успокоиться. Бежала на четырех лапах. Человек в такой ситуации прошелся бы, заложив руки за спину.
Приведя в порядок нервы, обезьяна легко запрыгнула на стол и почесалась.
– Вопросы, – сказала она. – Вопросы не те. Бар уйдет не. Подождать может, да. Другое спрашивай.
– Ты на все сможешь ответить?
– Ми-и не знаем… Женщина. Женщина, да.
– Что женщина?
– Женщина знает. Она ответить. Ми-и ответить не хотим. Пока. Спроси женщина. У.
– О чем я должен спросить женщину?
Обезьяна широко раскрыла пасть и заверещала. Клыки в ярко-розовой пасти были в половину моего указательного пальца. Я поежился. Если она вдруг вздумает укусить меня, мне придется несладко.
– Тыква у тебя, да. Голова нет. Как тыква голова пустая. Ты хотеть спросить. Хотеть что? Что хотеть, то спросить и, – пролопотала она настолько быстро, что я опять уловил только суть.
– Я могу спросить у нее все, что хочу?
Обезьяна энергично закивала. Кивки сопровождались бесконечными почесываниями.
Женщина – это Вик. Других знакомых женщин у меня сейчас не было. Если не считать коллег. Вик… К ней у меня не было никаких вопросов. Во всяком случае, таких вопросов, на которые хотелось бы получить от нее ответ. Все, что она могла сказать – «псих» и «придурок». Это меня не устраивало.
Все мои вопросы касались обезьяны и бара. Но не глупо ли спрашивать галлюцинацию о ней же самой? Наверное, глупо. Что она может ответить? Что бар – это совершенно реальное место. И сама обезьяна настоящая. Конечно настоящая… В созданной больным сознанием реальности.
Получалось, что говорить с обезьяной мне было не о чем.
Я посмотрел на нее. Она не растаяла, не растворилась в воздухе. У нее не вырос гигантский хобот. Она не превратилась в сморщенного карлика. Очень устойчивая галлюцинация. Сидит, болтает лапой. И смотрит на меня. Рядом фонарик. Говорящая обезьяна с фонариком. Китайский цирк плакал бы от зависти.
