Тиски - Маловичко Олег (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Я проезжаю мимо остановки и сдаю назад. Опустив стекло, с наигранным удивлением улыбаюсь Фокстроту:
– Фокс, дарова! Садись, подброшу.
– Чего? – Фокс даже не сразу меня узнает. – А, Крот… Не, я это…
– Садись, ладно… – Я подпускаю в голос стали, демонстрируя, что на мою помощь надо соглашаться.
Если бы у страха был запах, мне пришлось бы открыть окно и высунуть туда голову – настолько сильно воняло бы от Фокстрота.
Я вижу, что он хочет вмазаться. Постоянно елозит на сиденье. Он не может себе позволить впрямую меня послать, и я не без скрытого удовольствия любуюсь, как он сцепляет зубы, а на его лбу проступает испарина.
– Кумарит, что ли? Могу подогнать.
– У меня есть, Крот, спасибо, – давит он сквозь зубы. – Ты не мог бы здесь остановить? Пожалуйста.
Вот так всегда с наркоманами. Оглянуться не успеешь, как кайф становится для них тяжелым и мрачным смыслом жизни. Сейчас Фокса интересует только вмазка.
Высадив Фокстрота, я еду домой и прикидываю, как мне жить с пониманием того, что Пуля ворует. Почему я так уверен? Теорема доказана, все очень просто. Фокстрот хотел вмазаться настолько, что зубов не мог разжать. Стал бы он ехать к Пуле на кумарах, имея на кармане стафф? Да никогда в жизни.
Итак, Пуля тырит. И деньги, и порох.
Закрадывается мысль тупо снять с Пули бабок. Или, на худой конец, реструктурировать свой долг в пять косарей. Но я отмахиваюсь от этой идеи как от неудачной и мелкой по масштабу.
Через какое-то время разрозненные кусочки реальности, плавающие в мутном пьяно-похмельном киселе моего мозга – воровство Пули, слабость Вернера, терзания Дениса, острая нехватка средств у меня самого, – бьются друг о друга краями, разлетаются, а зацепившись один за другой, образуют стройную схему, костяк комбинации, которая позволит мне сочинить новую реальность.
ДЕНИС
С ума сойти. Я официально приглашен к Вернерам в гости. Впервые они – во множественном числе. Вернер так и сказал:
– В субботу что делаешь? Приходи к нам. Мы тебя где-нибудь к трем ждать будем.
Я сначала не понял – мы? В гости? Зачем? Мне понадобилось несколько раз переспросить, чтобы понять – да, это будет тихая семейная встреча. Вино (лучше брать сухое), шашлык и прочий мещанский ужас.
Когда я подносил руку к звонку, сжимая в руках фугас с дорогущим итальянским сухарем, меня продолжали терзать непонятки. И только увидев, как залилась краской открывшая мне Тая, и оценив новое платье на ней, я понял, ради чего все затевалось.
Вернеры живут в просторном двухэтажном доме, обложенном банальным серым кирпичом. Сегодня жарко, и мы обедаем на улице рядом с беседкой. Сидим за круглым дачным столом, и ветер колышет края синей скатерти. Справа – дачный диван на качелях. На мангале доходит шашлык – мясо для меня, рыба – для Таи, овощи – для Игоря.
– Мяса вообще не ем, – делится он, – лет двадцать назад, в институте, на первом курсе, денег не было, я вагоны разгружал. С мясом самые противные были, хотя там и платили больше. Представляешь – туши, кило под двести, замороженные, скользкие. Ее не ухватишь-то толком. К концу первого часа работы сдыхаешь. Надо остановиться и пожрать. И мужики, старые грузлы, рядом с вагоном разводили костер, ставили котел с водой, прямо от туши рубили ногу, и здесь же, на месте, варили. С жилами, с печатями, знаешь, синие такие, туши маркируют? Негигиенично, зато сытно. Час погрузишь – десять минут мясо жрешь, пьешь отвар. Бульон крепкий и густой, как клей обойный. С тех пор я на мясо смотреть не могу.
– А где ты учился?
– В машиностроительном. Поступил, чтоб от армии откосить.
Мне вообще странно поверить, что Вернер где-то учился, что-то грузил. В моем понимании Вернер давно превратился в полубога, не наделенного человеческими чертами. Как принцессы не какают, так и Вернер в моем представлении был лишен биографии и обычных человеческих слабостей.
Дикость ситуации меня забавляет. Вот сидим мы, со стороны – средних лет глава семейства, его сестра на выданье и подчиненный по работе. Едим поджаренное на мангале мясо, чтобы через час, когда наши языки развяжутся от вина, начать обсуждение тех же тем, что царят за всеми столами в такое время при таких обстоятельствах.
При этом мы с Игорем, на секундочку так, продаем наркотики. Мы самые страшные враги общества наряду с террористами.
Тая молчит почти всю дорогу и усиленно давит в мою сторону косяка. Я ощущаю кожей облако ее плотного, почти зудящего в воздухе внимания. Я кажусь себе сладким пирогом, выставленным в витрине. Вернер тоже не пытается ломать хозяина, скорее наслаждаясь неловкой ситуацией, чем комплексуя от нее. Время от времени мне кажется, что он с трудом сдерживает смех.
Все мои попытки вовлечь в разговор Таю кончаются провалом – девушка отвечает односложно, каждый раз переспрашивая. Наконец не выдерживает Игорь:
– Тая, что ты молчишь постоянно? Развлекай теперь гостя! Не хочешь общаться – чего ты тогда позвала его? Твоя же идея была, что ты сидишь, воды в рот набрала?
Тая заливается пунцом, вскакивает и – естественно – бросает салфетку на стол.
– Как… ты… Игорь, я же просила…
Развернувшись на каблучках, Тая убегает в дом, а Игорь смотрит ей вслед, и чего нет в его взгляде, так это чувства вины. Ситуация его по-прежнему забавляет.
Когда мы остаемся за столом вдвоем, молчание становится комфортным. Тот случай, когда не надо вбрасывать в едва тлеющий разговор новые темы, лишь бы избавиться от неудобняка, и поглядывать украдкой на часы, прикидывая, как смыться, не обидев хозяев.
– Пригласи ее куда-нибудь. В кино, или куда вы там ходите, – говорит Вернер и молниеносным хлопком размазывает прилипшего к шее комара.
– Хорошо.
– Если не хочешь, не надо. Это не по работе, личная просьба.
– Без проблем.
– Она замкнутая немного, хочу ее проветрить. А то сидит дома, как… как не знаю кто, короче.
– Хорошо, договорились.
Я замолкаю и снова погружаюсь в шашлык. А что мне надо было делать, отказаться? Это было лишь завуалировано под просьбу, Вернер не умеет просить. Через пару минут, заполненных звоном ножей и вилок о фарфор тарелки, зудением мошкары и ревом труб далекого сухогруза, Вернер промокает губы льняной салфеткой, выбивает из пачки сигарету – он курит «Кэмел» – и спрашивает:
– Ну, ты как вообще, Денис, доволен?
– Да, нормально все. Очень вкусно.
– Да я не про жратву. Собой, жизнью?
– Прости, я не понял.
– Как у тебя внутри все складывается? Нет, я тобой доволен, просто когда ты слишком вовлекаешься в работу, ты иногда принимаешь процесс за результат. То есть что я хочу сказать – когда ты только начинаешь чем-то заниматься, ты делаешь это ради конкретной цели. А цель все отодвигается и отодвигается, и – о-па – однажды обнаруживаешь, что у тебя совсем другие приоритеты. Что занимаешься тем, что тебе не нравится, и ненавидишь свою работу, а вместе с ней и себя. Поэтому я спрашиваю Денис, ты ничего не хочешь поменять? Тебе не надоело? Ты доволен?
Я не могу поверить в то, что он задает такой вопрос, поэтому не сразу отвечаю, а когда прихожу в себя, меня только и хватает на:
– Нет. Недоволен.
– Правильно, – продолжает Вернер, кивая, словно получив подтверждение своим выводам, – потому что не своим делом занимаешься. Вот Крот твой… Он осел, конечно, но это – его. Он кайфует. Для него даже не столько бабки важны, сколько движение само по себе. А ты… Не твой масштаб. Уходить тебе надо с пушинга.
Отупение. Моя первая реакция на хорошие новости. Их было не так много за мою жизнь, но реакция всегда одна и та же. Я не впадаю в истерию, не вспрыгиваю с криком «Йес-с-с!», потрясая в воздухе кулаком – я отупеваю на несколько секунд, словно боясь поверить.
– Спасибо, Игорь, – мои глаза щиплет, я часто моргаю, – спасибо. Я… не знаю, что говорить. Я каждое утро просыпался, и на меня падало это…
Я сбивчиво благодарю Игоря, все еще не в силах поверить счастью, а он улыбается и прикуривает новую сигарету от предыдущей, а одновременно ищет глазами пепельницу – и не находит, а я так благодарен ему, что готов сожрать окурок. Если бы у меня был хвост, я бы им завилял.
