Высота - Кебза Йозеф (книги онлайн TXT) 📗
— Поверьте мне, — проговорил он запинаясь, — все это очень тяжело, но… каждый из нас должен когда-то закончить летать. Я всегда буду думать о вас, буду помнить свой последний день с вами…
Когда он сел, напряжение сразу спало. Затем поднялся командир полка. Он обвел строгими серыми глазами зал, и говор стих.
— Я думаю, товарищи, вы поймете меня, если я обращусь к майору Хмелику не по-уставному, а по-дружески, как обычно мы обращаемся друг к другу. Я еще раз благодарю тебя, Гонза, за многие годы службы и обещаю тебе перед лицом всей твоей эскадрильи сделать все от меня зависящее, чтобы идея Матоуша была претворена в жизнь. Когда человек делает свое дело с любовью, он оставляет о себе добрую память. А у нас, летчиков, я могу от вашего имени сказать это, такие дела совершаются не только во имя долга. Все мы несем за это ответственность: и я, и ты, и твой преемник. Но борьбу с высотой, которую вы с Матоушем начали, мы будем продолжать и дальше. И никогда не забудем Матоуша… Спасибо тебе за твой труд, дорогой товарищ! — С этими словами Кучера подошел к растерянному Хмелику, пожал ему руку и крепко обнял.
Потом к Хмелику стали подходить один за другим офицеры его эскадрильи. Майор стоял со смущенной улыбкой и кивал большой круглой головой, отвечая на напутственные слова друзей. Майор Коларж, подполковник Кучера, замполит, начальник штаба полка и капитан Резек стояли в стороне. Наконец возле Хмелика остались лишь летчики из звена Матоуша.
— Ребята, — сказал им Хмелик, — я надеюсь, что вы доведете дело до конца.
— Теперь уж мы должны это сделать, — ответил за всех Слезак. — Я больше всего боялся, что командир полка выступит против. А сейчас все ясно. Попытаемся еще раз, это мы вам обещаем.
Подполковник Кучера, услышав разговор, подошел к Хмелику:
— Как я могу быть против? Как я сказал, так и будет. Начнем снова через несколько недель, уже весной.
В эту минуту в голове Слезака родилась внезапная мысль, и он решил воспользоваться присутствием командира.
— Мы хотели бы, товарищ подполковник, попытаться втроем — я, поручик Владар и поручик Годек. Мы уже договорились! — выпалил он.
От него не ускользнуло удивленное выражение лиц друзей, но важнее всего была реакция командира.
— Втроем? — повторил Кучера задумчиво. — Но ведь тем самым увеличивается риск.
— Зато успех на триста процентов, — пришел на помощь Хмелик.
— А как вы к этому относитесь? — обратился подполковник к Годеку и Владару.
Пришлось друзьям мужественно выкручиваться из положения, в которое они неожиданно попали.
— Значит, вас трое, — повторил Кучера. — Ладно, посмотрим. Но три человека — это очень много. Придется еще подумать.
Командир полка взглянул на часы, и всем стало понятно, что пора расходиться. Через несколько минут зал опустел.
Хмелик видел, как люди торопливо выходят, но он не имел к ним претензий. Жизнь продолжала идти своим чередом. Майор уселся перед стопкой подаренных книг и стал рассматривать фотографию. Были здесь и дружеские шаржи неизвестного карикатуриста. Вот один летчик сидит на берегу с удочкой в руках и вытаскивает крупную рыбу. Другой стоит с маленькой лейкой над кактусами. Третий самозабвенно играет на скрипке, а вместо нот перед ним лежит на пюпитре лист бумаги с математическими уравнениями. Поручика Годека карикатурист изобразил в поварском чепце и с половником в руке. Владара, едущего в машине, останавливает на шоссе девушка в плавках. Слезак скользит носом по бетонной полосе, высекая искры. Имелось в виду, вероятно, его недавнее неудачное приземление. Лишь Матоуш изображен достойно: истребитель возносит летчика ввысь, а он протягивает руку к звездам.
Майор долго рассматривал шаржи. Затем глубоко вздохнул, забрал книги, модель, фотографии, рисунки и вышел на улицу. Его встретил резкий, морозный ветер, и, пока он шел к своей машине, глаза у него заслезились. При таком ветре в этом не было ничего удивительного.
Миновало несколько долгих недель. Природа с нетерпением ждала весны. Река набухла, и по ее мутной быстрине поплыли крупные льдины. Снег начал таять и вскоре исчез даже в глухих лесных уголках. Но неожиданно зима будто спохватилась. Пруды и реки снова покрылись льдом, на равнины и косогоры вновь лег снег.
Технико-эксплуатационной службе аэродрома приходилось много работать, чтобы поддерживать в готовности взлетно-посадочную полосу. Частая смена погоды осложняла жизнь эскадрильи и всего полка. В звене Слезака пилотам и техникам тоже приходилось нелегко. После ухода Хмелика прошло немало времени, но командир полка пока не давал никаких указаний о подготовке к штурму рекордной высоты. Тем не менее трое поручиков были уверены, что это произойдет, и усердно занимались теоретической подготовкой. Как только выпадала свободная минутка, они собирались в общежитии дли в классе теоретической подготовки и начинали рассчитывать, чертить, спорить, снова и снова проверять пути к успеху. Слезак исходил при этом из замечаний Матоуша, которые Йозеф сделал перед своей неудавшейся попыткой. Однако, чтобы быстрее достичь цели, необходимо было проверить их на практике.
В звено пришел новый летчик, молодой поручик Полак. Радек много с ним работал. Поскольку летного опыта у поручика было немного, рассчитывать на его участие в установлении рекорда не приходилось. Слезак в душе не верил, что командир полка разрешит участвовать в попытке всем троим, скорее всего, он даст согласие на полет одного летчика. И этим единственным должен быть он, Слезак, командир звена. Но можно представить, как тяжело будет тогда Годеку и Владару. Иногда Слезак испытывал такое нетерпение, что готов был идти к майору Коларжу и просить разрешения поговорить с командиром полка. От этого шага его удерживало опасение, что таким образом он вряд ли поможет делу. Кучера не любил, когда кто-то из подчиненных пытался оказывать на него давление. Поэтому летчики выжидали.
Свободное время, которого было не так много, Радек проводил с Иткой. Радовало, что она перестала заводить разговоры о его службе и все усерднее готовилась к свадьбе. Правда, она упрекала его за то, что он мало бывает с ней. В таких случаях Слезак боялся, как бы она снова не начала возражать против его работы. Но Итка молчала. И он решил, что она со всем смирилась, а это было ему на руку.
Поручик Владар по-настоящему увлекся Бланкой. При любой возможности он стал ездить в Прагу. Годек смеялся:
— Я знал, что однажды и с тобой такое случится.
— Ну ладно, ладно, — отбивался Владар. — Я-то уж ни в коем случае не буду ходить на задних лапках, как ты.
— Конечно, — соглашался Годек. — Ты будешь делать только то, что прочтешь в глазах своей жены. И однажды поймешь, что тоже ходишь на задних лапках.
Майор Хмелик нес посменное дежурство на КДП. Теперь своих бывших пилотов он слышал большей частью по радио. Встречаясь с кем-нибудь из них, он обычно приветливо здоровался, разговаривал, шутил, но не упоминал о новом штурме высоты. Казалось, замысел этот похоронен навсегда.
И тут произошло событие, которое выдвинуло на первый план вопрос о преимуществе в высоте перед противником. Случилось это в пятницу 16 марта.
В природе еще не ощущалось никаких признаков наступления весны. Землю прикрыла плотная облачность, дул северный ветер, поднимая с замерзшей пашни в районе аэродрома тучи пыли.
Поручик Годек сидел возле окна в помещений для летчиков, находящихся на боевом дежурстве, поглядывая время от времени то в окно, то на кроссворд в газете. Дежурство проходило спокойно, и поручику иногда приходилось бороться с зевотой. В углу тихонько наигрывал транзисторный приемник.
Годек отложил в сторону газету и прибавил звук в приемнике. Передали сигналы точного времени: наступил полдень. Прослушав последние известия, он нашел легкую музыку и под ее звуки задумался о предстоящем вечере, который обещал быть веселым. Нервный пенсионер Калоусек и сегодня, наверное, начнет стучать в стенку, но ему придется смириться: нельзя же отменять торжество! Следовательно, правила общежития, о которых Калоусек говорит на каждом собрании жильцов, но которые сам же не выполняет, потому что всегда вытряхивает свои пыльные одеяла и простыни из окна, не обращая внимания на то, что окна живущих под ним жильцов открыты, будут наверняка нарушены.
