Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Были отправлены товарные вагоны в Миннесоту?
— Бланк триста пятьдесят семь «в» заполнен во всех подробностях, как требует служба координатора в соответствии с указаниями контролера и директивой одиннадцать-четыреста девяносто три.
— Были отправлены товарные вагоны в Миннесоту?
— Данные за август и сентябрь обрабатывались…
— Были отправлены товарные вагоны в Миннесоту?
— В моей картотеке местонахождение товарных вагонов указано по штатам, датам, классификации и…
— Вы знаете, были отправлены вагоны в Миннесоту или нет?
— Что касается движения вагонов между штатами, я должен отослать вас к картотекам мистера Бенсона и мистера…
Из картотек ничего невозможно было узнать. Там имелись старательно сделанные записи, каждая содержала четыре возможных значения со ссылками, ведущими к другим ссылкам, которые, в свою очередь, отсылали к окончательным ссылкам, исчезнувшим из картотеки. Дагни быстро выяснила, что вагоны в Миннесоту не отправлены, и это распоряжение исходило от Каффи Мейгса. Но кто выполнял его, кто запутывал следы, какие шаги предприняли эти угодливые люди, чтобы создать видимость нормально проводимой операции без единого протестующего возгласа, способного привлечь внимание более смелого человека, кто фальсифицировал сообщения и куда отправлены вагоны, поначалу казалось невозможным установить.
Всю ночь, пока небольшая бесстрашная группа под руководством Эдди Уиллерса обзванивала все отделения и парки, депо, станции, тупики и боковые линии «Таггерт Трансконтинентал» относительно каждого вагона в пределах видимости или досягаемости, приказывала выгрузить, выбросить, выпустить все и немедленно отправить их в Миннесоту, пока обзванивала президентов всех железных дорог, еще кое-где сохранившихся, прося вагоны для Миннесоты, Дагни, общаясь то с одним трусливым должностным лицом, то с другим, выясняла место назначения исчезнувших вагонов.
Она переходила от железнодорожных служащих к богатым грузоотправителям, к вашингтонским чиновникам и снова к железным дорогам, пользовалась такси, телефоном, радио — следовала по тропе смутных намеков. И почти достигла конца ее, когда услышала надменный, самоуверенный голос женщины из одного вашингтонского учреждения, возмущенно сказавшей по телефону: «Ну, это спорный вопрос, необходима ли пшеница для благополучия нации, люди более прогрессивных взглядов считают, что соя представляет собой большую ценность». В полдень Дагни стояла посреди своего кабинета, зная, что товарные вагоны, предназначенные для миннесотской пшеницы, отправлены перевозить сою с луизианских болот по проекту Мамочки.
Первые сообщения о бедствии в Миннесоте появились в газетах три дня спустя. В них говорилось, что фермеры, шесть дней ждавшие на улицах Лейквуда, где не было места для хранения зерна и поездов для его отправки, разнесли здание суда, дом мэра и железнодорожную станцию. Потом эти известия внезапно прекратились, газеты хранили молчание, затем стали печатать предостережения не верить непатриотическим слухам.
Пока мельницы и зерновые рынки страны взывали по телефонным и телеграфным проводам и слали просьбы в Нью-Йорк, делегации — в Вашингтон, пока вереницы товарных вагонов из разных уголков континента ползли, будто ржавые гусеницы, в сторону Миннесоты, пшеница дожидалась своего последнего часа у железнодорожных путей, под постоянными зелеными огнями светофоров, разрешавшими движение поездам, которых там не было.
У пультов связи «Таггерт Трансконтинентал» небольшая команда продолжала просить товарные вагоны, повторяла, будто команда тонущего судна, SOS и оставалась неуслышанной. Товарные вагоны месяцами стояли загруженными на грузовых станциях компаний, принадлежащих друзьям торговцев протекциями, не обращавшим внимания на неистовые требования разгрузить вагоны и освободить их. «Передайте этой железной дороге, пусть…» — а затем непечатные слова — таков был ответ братьев Смэзер из Аризоны на SOS из Нью-Йорка.
В Миннесоте захватывали вагоны со всех запасных путей, с Месаби Рейндж, с рудников Пола Ларкина, где вагоны стояли, дожидаясь мизерного объема руды. Пшеницу грузили в рудные, угольные и дощатые вагоны для перевозки скота, из которых по пути следования струились золотые ручейки. Зерно грузили в пассажирские вагоны, поверх сидений и полок, грузили, лишь бы отправить его, даже если оно отправлялось в канавы вдоль полотна из-за внезапно лопнувших тормозных пружин и взрывов по причине загоревшихся букс.
Миннесотцы боролись за движение, движение без мысли о конечном пункте, движение как таковое, как паралитик, делающий неистовые, ожесточенные, невероятные рывки вопреки сознанию, что движение вдруг стало невозможным. Других железных дорог не было — их прикончил Джеймс Таггерт; на озерах не было судов — их уничтожил Пол Ларкин. Была лишь одна рельсовая колея и сеть запущенных шоссе.
Грузовики и телеги ожидающих фермеров отправились по дорогам вслепую: без карт, горючего, корма для лошадей, они тянулись на юг, к видениям где-то ждущих их мельниц, без знания о расстояниях впереди, но со знанием о смерти позади, тянулись, чтобы выйти из строя на дорогах, в оврагах, в проломах гнилых мостов. Одного фермера нашли в полумиле к югу от останков его грузовика, он ничком лежал мертвым в канаве, все еще держа на плечах мешок с пшеницей. Потом небо над миннесотскими прериями затянули дождевые тучи; дождь превращал в гниль пшеницу на железнодорожных станциях, молотил по грудам золотых зерен вдоль шоссе, и те с водой уходили в землю.
В конце концов паника дошла и до людей в Вашингтоне. Они следили, но не за сообщениями из Миннесоты, а за ненадежным балансом дружеских связей и убеждений; взвешивали, но не судьбу урожая, а непостижимые результаты непредсказуемых эмоций недумающих людей, обладающих неограниченной властью. Они отмахивались от всех просьб, заявляя: «А, чепуха, нечего беспокоиться. Таггертовские люди всегда вывозили пшеницу по графику, найдут какой-то способ вывезти!»
Потом губернатор штата Миннесота отправил в Вашингтон просьбу о поддержке армии в борьбе с мятежами, с которыми он сам не мог совладать, и через два часа были изданы три директивы, по которым все поезда в стране были остановлены, и вагоны срочно направлены в Миннесоту.
Распоряжение за подписью Уэсли Моуча требовало немедленного освобождения занятых Мамочкой товарных вагонов. Но было уже поздно. Вагоны Мамочки находились в Калифорнии, соя была отправлена в прогрессивный концерн, образованный социологами, проповедующими восточный аскетизм, и бизнесменами, ведшими прежде нелегальную лотерею.
В Миннесоте фермеры поджигали свои фермы, разрушали элеваторы и дома окружных чиновников, сражались на железной дороге, одни хотели разрушить ее, другие защищали ценой собственной жизни и, не ставя себе иной цели, кроме насилия, гибли на улицах разграбленных городов и в тихих оврагах.
Потом остался только едкий запах гнилого зерна в полуобгорелых кучах — несколько столбов дыма вздымалось в неподвижном воздухе над почерневшими развалинами, а Хэнк Риарден в своем кабинете в Филадельфии просматривал список обанкротившихся людей: они производили сельскохозяйственное оборудование, не могли получить за него денег и не смогут расплатиться с ним. Урожай сои на рынки страны не попал: он был собран раньше времени, заплесневел и не годился в пищу.
* * *
В ночь на 15 октября порвался медный провод в Нью-Йорке, в подземном диспетчерском пункте Терминала Таггертов, и сигнальные огни погасли. Порвался всего один провод, но он вызвал короткое замыкание в системе блокировки, и сигналы, разрешающие или запрещающие движение, исчезли с панелей диспетчерских пунктов и железнодорожных путей. Красные и зеленые линзы оставались красными и зелеными, но не светились, а мертвенно блестели. На окраине города несколько поездов скопилось у въезда в туннель терминала, и с течением времени поезда продолжали скапливаться, будто кровь, остановленная тромбом и не имеющая возможности попасть в полость сердца.
