Звездное тяготение - Горбачев Николай (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
– Искал, искал тебя… Чего в такую даль сел?
– Так! – не очень учтиво отрезал я. "Не было печали, да черти накачали!" Солдаты галдели, будто на базарной толкучке. Когда погас свет и динамики впереди рявкнули каким-то бодрым маршем – начинался киножурнал, – я поднялся.
– Куда ты? Кино же…
Сергей вцепился в рукав моей гимнастерки. Отдернув руку, я зашипел гусаком:
– Заладил: "куда? куда?" – И вдруг нашелся: – Живот схватило, в санчасть пойду.
Мысль показалась спасительной – шагнул к двери.
– Зачем? Назад! – Крутиков небрежно загородил дорогу, но тут же узнал меня. – А-а, это вы? Что случилось?
– Надо выйти, – стараясь держаться спокойно, произнес я: не повторять же ему то же самое, что и Сергею. Заминка длилась всего каких-то несколько секунд.
– Да ему надо… С животом, товарищ сержант.
Это вырос вездесущий Сергей. Я даже почувствовал – покраснел, благо, что было темно.
– Да-а? – как-то загадочно протянул Крутиков и, обернувшись к солдату у двери, добавил: – Бывает… Пропустите.
Дальше все было привычно: отодвинуть доску в заборе, пролезть, перемахнуть поле…
Все так и произошло. Но эта сцена с Крутиковым неожиданно подпортила настроение. Где-то вдруг засосало под ложечкой из-за того, что пришлось соврать. Как только выскочило? И Сергей… надо было сунуться тут, с Крутиковым! Неужели понял? Загадочно тянул. Или обычная рисовка?… Я махнул на свои рассуждения рукой: нечего в солод превращаться! Кому нужны эти дешевые страдания молодого Вертера?
Надя на мой стук появилась быстро, торопливо выбивая каблуками по доскам крыльца.
– Ой, здравствуй! Хорошо, что пришел. У меня хандришка. Логику сдавать, а для меня все эти силлогизмы, модусы, фелаптоны – темный лес.
Со ступенек протянула небольшую, но сильную руку. У Ийки – я ловил себя на мысли – они были лениво-безжизненные, будто там под тонкой, как папиросная бумага, кожей – вата.
– Слышал, есть две логики: обычная и женская. Последняя, говорят, не подчиняется никаким законам, – пошутил я.
Она коротко рассмеялась и тут же с напускной обидой произнесла:
– Ну уж! Все вы на слабый пол нападаете. – В темноте смотрели на меня неподвижные глаза. – На сколько сегодня?
– Полтора часа.
– О-о! Чего вдруг расщедрились? – удивилась она. – Но ты не такой…
– Какой?
– Необычный, возбужденный… Что-нибудь произошло?
В ее голосе прозвучало беспокойство. Взяла за руку, повыше запястья, будто хотела проверить пульс, смотрела упрямо из темноты.
"Неужели догадывается? У женщин ведь чутье развито гораздо тоньше, чем у мужчин. Да и больше подвержены действию телепатии, – может, передалось? Впрочем, ерунда все, нечего антимонию разводить!"
Но она, отпустив руку, с тревогой спросила:
– А ты… не без разрешения ко мне ходишь? В самоволку, так у вас называется?
И не успел сообразить, как лучше ей ответить, язык мой уже ляпнул:
– Точно!
Может быть, где-то была тайная мысль: поднимусь в ее глазах до героя! Но в следующую минуту пожалел, что сболтнул. Было уже поздно. Надя вдруг замолчала, поникла головой – в сумеречном свете пристально силилась что-то рассмотреть на груди, на желтой в черную полоску кофточке.
– Да что ты, Надя? Никто никогда не докопается.
Все это сказал с веселой беззаботностью. Утопающий хватается за соломинку. Но она, кажется, вздрогнула (так мне почудилось), неожиданно тихо, просительно проговорила:
– Не надо. Если… если, – выговорила с трудом. – Тебе наши… встречи хоть чуточку дороги, никогда так больше не делай. Слышишь? – Ее голос упал, она совсем уже тихо добавила: – Лучше не приходи вовсе.
Я еще надеялся – отойдет, смилостивится: женщины народ мягкий, отходчивый. Взял ее за руки. С той же веселостью привлек к себе.
– Что ты, Надя? Пустяки! – Но тотчас в памяти возникла сцена возле совхозного клуба: откидывая красивые волосы, Васин что-то говорит улыбающейся Наде… – А может, просто не хочешь, чтоб ходил? Старший лейтенант Васин…
Она отдернулась, выпрямилась, в голосе – обидные льдинки:
– Не говори так. Если бы не хотела, все было бы иначе. Лучше… – она перевела дыхание, будто собираясь с силами, повторила: – Да, лучше будем реже видеться, но по-хорошему. А сейчас уходи, Гоша… До свидания.
Все дальнейшее произошло очень быстро: не успел сообразить, какие меры принять, Надя повернулась, желтое пятно кофточки мелькнуло к ступенькам крыльца.
Я остался один. И опять ругал себя такими же черными словами, как в первый вечер знакомства с ней. "Ляпнул! Ну уж ладно, в следующий раз скажу тебе!" В окно увидел, как она вошла в прихожую, большая изломанная тень ее скользнула по противоположной стене. Потом в комнате Нади зажегся свет.
Меня разбирало зло. Делать было нечего: медленно побрел восвояси. Решил – выдержу мужское самолюбие, накажу ее, не буду ходить недели две – пусть подождет. Сама же упрашивала, хотела чаще встречаться, а тут, подумаешь!… А может, и в самом деле старший лейтенант Васин встал на пути? Рассказывала же: из института вечером иногда возвращаются вместе! Красив, интересен…
Шел полем, среди кустов, залитых зеленым светом луны – узкое, отточенное лезвие секиры висело почти в зените.
Доска, качнувшись позади меня маятником, закрыла тайную лазейку. Оставалось пройти двадцать шагов открытого, освещенного луной пространства, дальше – вне всякой опасности: поди докажи, откуда шел. Впрочем, в эту минуту не думал даже, что такое когда-нибудь может случиться. Да и серьезно был расстроен размолвкой с Надей. Все зло, казалось, шло от старшего лейтенанта, и, попадись он мне на глаза, не знаю, что бы еще произошло…
– А-а, наше вам с кисточкой!
Я вздрогнул от неожиданности: передо мной стоял Крутиков.
По нужде он оказался рядом с туалетом или ждал моего возвращения – не понял сразу. Но следующие его слова не оставили сомнений: он караулил меня. Слащавое, тонкогубое лицо его при лунном свете перекосила ядовитая усмешка.
– Думал, больше, голубчик, прожду… С животом-то старые штучки! Чего-нибудь бы поновей! Значит, живот в самоволку увел? Интересно! Сначала благородный поступочек – оберегает девушку от хулигана, потом – в самоволку к ней. Все как по-писаному. Что ж, дежурный по части ждет. Кстати, старший лейтенант Васин…
Он явно любовался собой, стоял, расставив ноги в начищенных, отливавших ртутным блеском сапогах. Странно, но меня все происшедшее – схватил, будто курчонка! – не обескуражило, не вызвало во мне боязни. Я был спокоен и даже в эту минуту чувствовал себя морально сильнее, выше на целую голову его, Крутикова, стоявшего передо мной с победным видом. Более того, мне было занятно, весело – внутри у меня дрожала знакомая веселая струнка…
Не помню, сделал ли я какое-нибудь движение или Крутиков просто что-то почувствовал, но он отшатнулся. Видимо, это было невольно и неожиданно для него самого. Да, да! Вот она, участь таких людей! Я рассмеялся прямо ему в лицо:
– А ведь это подлостью называется, Крутиков! За такое просто бьют. Так низко пасть, а еще сержант…
Он, наверное, не ожидал подобного. Может, надеялся – стану упрашивать, взмолюсь. От моих слов он весь взъерошился, будто выхваченный из воды ерш, растопырил руки – сейчас бросится, схватит меня за грудки. Но вдруг визжащим фальцетом выкрикнул:
– Молчать! Получишь, умник, губу – поймешь! Топай за мной. – И, резко крутнувшись, пошел к штабу.
В дежурке старший лейтенант Васин, перетянутый ремнем с портупеей и пистолетом, полулежал на топчане, обитом черным дерматином, читал.
– Вот он, товарищ старший лейтенант. Все было так, как думал… – Крутиков взглянул на часы. – Один час семнадцать минут вне расположения части. Самоволка.
Васин обернулся, спустил спокойно ноги в сапогах с топчана на пол, поправив знакомым движением волосы, прищурил глаза, словно хотел пересилить мой упрямый взгляд, каким я вперился в него. Вот он передо мной, тот человек, из-за которого, может, все и произошло – и размолвка с Надей, и даже то, что влип в эту историю! Сейчас последуют вопросы – малозначащие, праздные. Я бы с удовольствием не стал на них отвечать: в душе бурлило – мог нагрубить или сделать что-нибудь еще хуже. А офицеру я имею право выказывать только знаки уважения. Так записано в уставе, и нет там никаких примечаний и исключений даже на случай личного соперничества.
