Небесные жены луговых мари - Осокин Денис (читать книги полные TXT) 📗

одарня из малого кожлояла всякий раз когда едет с мужем на базар в морки — думает: увижу опять его. странный он — очень странный — говорит что сам из кучко-памаша — из той же деревни откуда взяли замуж одарню. а одарня его ни разу там не видела — когда с родителями жила. он хорошо говорит по-русски — не то что муж одарни. он продает веревки — и мочальные канаты. курит из трубки незнакомый табак. запах скипидара — пеньки — и лыка — смешанный с запахом пота его и табака — очень одарне нравится. волосы у него темные — наполовину седые — а самому лет тридцать пять — или может быть даже тридцать. и зовут-то его — одар. одарня его по-хорошему любит. хорошо бы — думает — было с ним встретиться лет тринадцать назад — выйти замуж — и жить уехать в морки. морки веселые и большие. они бы с ним в бане мылись. он бы там сжимал ее за голову за волосы — и.... у нее бы живот болел — и все бы болело. одарня бы от счастья мочилась на пол — и смотрела как и он тоже мочится. он окатывал бы ее водой. целовал в живот. в любое на ее теле больное место. она бы сама продавала эти лыковые веревки — а он бы их только делал. одарня не знает — красивая она или нет. светлых волос под платком не видно — скулы веснушки и серые маленькие глаза — сзади она большая — а грудь лежит. у кого-то грудь пряники — у одарни пряничное тесто. иногда одарня бывает беременна. по-русски совсем почти что не говорит. зато хорошо поет на мари — мужу нравится — и всем нравится. русские называют ее дарья. всякий раз возвращаясь с базара одарня просит мужа остановить у леса под горкой — там где полукругом несколько можжевельников — а между ними неглубокая яма — впадина. там одарня принимает мужа — крепко-крепко на себя кладет — и сжимает ноги. ты моя бабочка.. — дышит муж. бабочка.. — со смехом произносит одарня по-русски. это слово она почему-то знает. что ты сказала? — спрашивает счастливец — и брызгает. и одарня переводит: лыве.

одоча из села унур заболела чем-то: не хочет есть — коленки и локти горят — утром глаза откроет — как будто весь день по лесу бегала — ну нету сил. одоча — незаметная девушка — невеселая — некрасивая может даже — но очень родителей любит — и брата с дедушкой. все успевает — со всеми работает. ты одоча — нашего дома счастье.. — говорит ей мать. в доме теперь все думают — что плеватели с верхней вичмари испортили одочу. позвали унурского старшего карта — дядю елдера. елдер шапку из бересты надел — и пришел смотреть одочу. недолго они говорили. сводите в рощу.. — сказал родителям жрец. — оставьте трех уток для мланде-авы. сходили — оставили. золотую утиную кровь приняла земля. одоча не выздоровела. поехали в верхнюю вичмарь — смело к подозреваемым в дома зашли: прямо сказали — возьмите назад свой вред. верхневичмарьские плеватели только смеются: не знаем — не наше дело. поехали в нижнюю вичмарь — к гадателям на поясе — в подарок шерсть привезли: узнайте в чем причина. нижневичмарьские пояс одочи узлом завязали — в узел уперлись локтем — спросили у пояса: кто? пояс сказал: унурская рябина. родные одочи в растерянности. большая рябина растущая на выезде из села унур всегда лишь хорошее делает. карты ей кланяются и срезают для себя палки — с этими палками не расстаются — когда ходят опираются на них. женщины рябине овсяные блины носят — и нательные крестики — и заболевших детей. было время когда к ней и одочу носили. и всегда забирала болезнь унурская рябина. может быть одоча обидела ее чем-то? родители с дедом вернулись домой крепко задумчивые. одоча все лежит. так и так дочка.. — сказал отец. — что ты рябине сделала? одоча изумленно на лавке села — потом улыбнулась — потом еле-еле встала и из дома одна пошла — похромала к большой рябине. целовала ее и гладила — листья и бурую кору — плакала — улыбалась. и рябина простила ее — утром одоча поправилась. почти вся красная теперь рябина стоит — птицы ее клюют. одоча никому не сказала как было дело. да никто ее и не спрашивал. молчала про то как обо всем забыла когда в начале мая ласково говорил с ней яшай. как вытащил ее небольшие груди — и зацеловывал их — в нескольких метрах от старшего дерева — онапу — унурской большой рябины.

кто-то может быть как ирга — как яблоня — как слива. а ты озави — как сурепка. шершавая сестренка озави — дочка дяди акимая. зачем в параньгу уехала? лучше там тебе? — лучше? а я здесь остался — в клубе работать буду. буду тебе писать как тут наша филиппсола и наш керебеляк. ты когда с ветлы помнишь упала — я тебе глаза закрыть велел — и сказал что тебя вылечу. помнишь? я не думал что ты такая красивая. всё сперва тебя по ушибленным местам хватал — а потом сказал что плохо выйдет через одежду. а тебе как будто и надо было чтобы я так выдумал. а потом я узнал какая ты красивая. озави — я тебя ведь когда раскрывал — я не думал что ты тяжелая такая. на руках поднимать легко — и подсаживать на дерево тоже. а раздвинуть тебя — не просто. тяжело было ноги твои поднять — и закинуть. почему так? колючка — родинка. сурепка. почему так? я вдыхаю везде твой запах ее сырого негорького стебля вдруг ко мне потянувшийся от закинутых ног — и скомканные солнечные волосы твои до сих пор ртом хватаю. отслуживший в армии егоров анатолий — или по-нашему тюлай — перед домом пилит дрова вместе с дядей своим акимаем — думает не видит ли дядя что штаны его криво выпятились — пишет в уме письмо уехавшей озави.

еще ойси называют меранг — то есть заяц. а она не против. ноги ее и правда длинные — и мордочка точь-в-точь как у зайца — и большие уши. кстати и зайчатину ойси больше всего любит. а когда наестся ее — что-то с ней происходит странное: ойси куда-нибудь спрячется — и примется сама с собой играть — а наиграться никак не может. вылезет потом из клети или из амбара — и не знает даже что все кто постарше видят какая она другая — взрослые пятна на заячьем милом лице. а поближе кто подойдет к ойси — тот и запах от рук унюхает — от которого весело мужчинам — а женщинам стыдно. тетка ойси — листак — как-то про все узнала. думает — надо будет мужу будущему потихоньку сказать — пускай почаще жену зайчатиной кормит.

окави на качелях дольше всех качается — вернее ее качают — все любуются на нее — вся маленькая чингансола — что в середине леса. парни подолгу сидят в засаде у речки тюмша — караулят не придет ли купаться окави. а окави иногда приходит. и даже не одна — а с сестрами и подружками: с марвай и пигай — с юкталче и оляной — с чипикой и ошвикой — с анюш и сосей. рубахи у всех белые — и белые штаны. когда рубахи уже лежат на земле — девушки долго возятся с завязками. а тюмша-то узкая-узкая — и купаться-то даже негде — и парни на том берегу того гляди оторвут себе свое кривое бычачье счастье.

пижайская толстая окай еле ходит — так насовал ей жених — так измочалил изъел издергал. ой не могу.. — кричит окай. — ой не могу. — это она племяннице кене рассказывает — которая уже год как замужем. кеня хохочет: хорошо было — тетушка? и окай опять рассказывает рассказывает обо всем — показывает даже.

рябиновая окалче — окалче-рябинка — немного выпила вместе со мной. женились вот — и теперь друг на друга смотрим — не можем руки разжать. я-то еще пьяней — через рубаху ее живот глажу — небритый — весь в череде. и окалче в череде. сидим в пустом доме. на улице были — будто бы работали — вместо этого катались по земле. реву что ли? — глаза об ее живот тру. череду с окалче соберу — зашью в куль — на шее носить буду. белый бог — белая монета — великая молния волгенче-юмо — великая пятница кугарня — защитите простите нас — не карайте смертью болезнями и страхом — меня и рябиновую окалче.