Время всегда хорошее - Жвалевский Андрей Валентинович (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Тут, видя, что моя мама уже готова заплакать, Васса чуть смягчилась.
– Нет, мы конечно, не снимаем полностью с себя вину. Вот Татьяна Николаевна, – кивок в сторону Танечки, – тоже понесет заслуженное наказание. Это и ее просчет, ведь это ее пионерская организация! И хороша б была эта организация, если б пошла на поводу у таких ее незрелых членов. Хорошо, что в этом классе учатся и сознательные дети, которые не побоялись! Которые, между прочим, физической расправы не побоялись! Потому что вот эти, – кивок в нашу сторону, – угрожали!
Тут вступилась моя мама:
– Но Оля не могла…
И ее перебила мама Жени:
– А Женя, значит, мог?
– Оля тяжело болела…
– Ну и сидели б дома, раз болели! Сбила мальчика с толку!
Моя мама аж задохнулась от возмущения:
– Это еще кто кого сбил!
– Женя бунт в классе не поднимал!
– А Олю из пионеров не исключали!
– Ша! – сказал вдруг Женин папа. – Прекратите базар!
Мамы затихли, а папа продолжил, обращаясь к Вассе:
– Что вы предлагаете?
Васса царственным жестом поправила прическу:
– Я рада, что вы, Петр Иванович, как ответственный партийный работник, понимаете серьезность ситуации.
В кабинете воцарилась мертвая тишина, и Васса, явно довольная эффектом, продолжила:
– Я считаю, что этих детей надо изолировать друг от друга.
Примерно секунду до меня доходило, что она сказала, а потом я тихо сказала:
– Нет!
Сказала тихо, но Васса вздрогнула, а мама Жени кинулась Женьку от меня заслонять. А меня уже было не остановить:
– Мама, папа, но это же все неправда! Мы ничего плохого не хотели! Ведь Женьку несправедливо из пионеров выгнали, я просто хотела помочь…
– Да уж, помогла, – прошипела Женина мама.
– Мама, ну послушай ты меня, – взмолилась я.
– Я достаточно услышала, – сказала мама.
Я ни разу в жизни не видела ее с таким каменным лицом.
– С этого дня ты сидишь после школы дома, понятно? Никаких дворов, никаких друзей! Раз не умеешь себя нормально вести.
– Мама, нет! Ты не можешь, мама! Но почему ты не хочешь меня выслушать?
И тут опять вступил Женин папа:
– Я думаю, всем будет лучше, если мы переведем Женю в другую школу.
И тут у меня просто рассудок помутился. Я сразу вспомнила белую комнату, мальчика Витю, который рассказал мне про встречу с Женькой в 2018 году. И я поняла, что не спасла, не справилась… Более того, я все испортила…
Я расплакалась. Я умоляла. Я готова была встать на колени.
Васса наблюдала за моей истерикой с холодным безразличием. А потом выдала:
– Я думаю, вам нужно отвести Ольгу к психиатру. У девочки проблемы.
Мама опять начала оправдываться, что я, мол, болела, что это всё последствия. Но у нее от страха зубы стучали и руки тряслись. Женьку родители увели, нам даже не дали попрощаться…
Витя, 2018 год
Я стоял под дверьми класса и молился богу. Я, советский пионер (пусть в прошлом), просил у бога помощи! А что мне оставалось делать? Моих одноклассников вызывали по одному, и там они сдавали эти ужасные экзамены!
Рядом со мной переживали родители – не мои, мои как раз не смогли прийти – а родители всех остальных. Некоторые молились, почти не прячась, другие успокаивали себя и друг друга, от чего начинали нервничать еще сильнее. Кажется, они немного ревновали своих детей ко мне, потому что все наши первым делом бросались ко мне («Семерка!» или «Девятка!»), а уж потом шли к ним. Все, кто сдал, не уходили домой, а оживленно галдели, пересказывая друг другу самые острые моменты:
– …А тут он говорит: «И как же звали этого князя?» А я: «Ну, не Владимир, это точно…»
– …Две цифры перепутал – пять и шесть! И семерку за это ставить? Придираются!..
– …А я отвечаю, а сама не понимаю: правильно – неправильно?…
Пока все шло нормально. Ястреб торчал в классе дольше всех, зато единственный отхватил «десятку».
Сушка вышла с «восьмеркой» и злилась на себя, что не смогла вспомнить какую-то дату. Когда вышел последний – Саша Харитончик с «семеркой», – я вытер со лба пот и уже собрался уйти домой, чтобы там тихонько полежать на кровати, отойти… И тут услышал:
– Шевченко! А ты что, экзамен сдавать не собираешься?
Это был удар под дых. Я так переживал за остальных, что совсем забыл про себя. Развернулся и на деревянных ногах пошел в класс. Почему-то я был уверен, что завалю.
Вытянул билет и пошел готовиться. Ну не то чтобы готовиться… Сел и уставился на вопросы. Раз пять перечитал – ничего не понял. Слова все знакомые, а о чем у меня спрашивают?
– Молодой человек! – сказал экзаменатор, строгий дядька в очках. – Вы, я так понимаю, готовы?
«Чего тянуть?» – обреченно подумал я, кивнул и пошел к доске.
Что было дальше, из памяти вымылось. Помню только, что стоял и мотал головой, как заведенный. Ни слова не сказал, только ждал, когда меня отпустят.
– Понятно, – сказал дядька в очках. – Идите.
Я повернулся, но тут наш историк, который сидел рядом с экзаменатором, неожиданно попросил:
– Витя, подожди за дверью, хорошо?
Я кивнул и вышел.
Там на меня набросились все наши:
– Ну как? – «Десятка»? – «Восьмерка»? – А в «гэ» классе тоже все наши круто посдавали! – Сушка к себе зовет, праздновать! – Так что тебе поставили? – Чего молчишь?
Сушка, которая первая поняла, что дело плохо, рявкнула:
– Так, отошли все! Отошли, я сказала!
Все удивленно, но беспрекословно послушались.
– Чего ты? – шепотом спросила она и погладила меня по руке.
Мне жутко захотелось разреветься.
– Завалил, – прохрипел я.
– Как завалил?
И тут меня прорвало. Я все ей вывалил: и как меня парализовало, и как я вопросы понять не мог, и как не понимал, о чем экзаменатор говорит.
Чем больше я говорил, тем больше на себя злился. Я ведь все знал! Без дураков! Я ведь у всех наших по десять раз экзамены принимал! И тут такой облом!
В общем, когда открылась дверь класса и историк позвал меня внутрь, я чуть не послал его к черту. Хорошо, что Сушка все еще держала меня за руку.
В классе меня ждал заинтересованный экзаменатор.
– Значит, – сказал он, – мы с вами, Виктор, в некотором роде коллеги?
Я подозрительно на него уставился.
– Мне Николай Иванович рассказал, – пояснил дядька, – что ты всю параллель перед экзаменами натаскивал.
Это был сюрприз. Вот уж не думал, что учителя в курсе нашей подготовки.
Я пожал плечами:
– Ну, не всех… Некоторые не захотели.
– Это, коллега, заметно… А что ж сам-то?
– Перенервничал, – сказал я честно, – мозги заклинило.
Он понимающе улыбнулся. Историк вопросительно смотрел то на меня, то на экзаменатора.
– Давай так, – предложил дядька и снял очки, сразу став родным и домашним, – билет ты тянуть больше не будешь, а просто я тебя по всему курсу поспрашиваю.
Не веря своему счастью, я кивнул.
Дядька вернул очки на нос, снова превратился в строгого экзаменатора и спросил:
– В каком году был принят Статут Великого княжества Литовского?…
…Я вышел только через полчаса, но наши так и не разошлись. Правда, на сей раз никто ко мне не бросился, только Ястреб спросил:
– Ну?
– Девять! – гордо ответил я.
– Урррра! – завопили мои одноклассники и, кажется, их родители.
Точно сказать не могу, потому что тут меня подхватили на руки и принялись подбрасывать к потолку.
Когда я наконец снова оказался на ногах, увидел перед собой экзаменатора. Довольный историк маячил за его спиной.
– Поздравляю, коллега, – дядька протянул мне руку.
Я с удовольствием ее пожал. Теперь экзаменатор казался родным даже в очках.
– Ты уже думал, куда собираешься поступать? – спросил он.
– Раньше летчиком хотел стать, – честно признался я. – А теперь… не знаю пока.
– Очень рекомендую подумать о карьере педагога.
