Переводчик - Евстигней И. (книги бесплатно без TXT) 📗
Какой же я был невежда, когда считал, что профессор говорит только на трех слоях! Профессор говорил со мной на четырех, пяти, да бог его знает на скольких слоях сразу, которые переплетались, сливались друг с другом в едином потоке и уносили меня за собой в его сладостно-сказочный мир. Слабый голос откуда-то из глубин моей души ещё пытался докричаться до меня, что сдаваться нельзя, что нужно плыть и сопротивляться, но я уже не хотел сопротивляться этому тёплому, мутному потоку… Неси меня, неси ещё дальше, баюкай на своих ласковых волнах, избавь от этой вечной изгрызающей душу печали и чёрного страха, подари мне покой…
Внезапно я дернулся. Пробуждение было резким и мучительным. Боль острым клинком пропорола сознание, рассекая обвившего его змия то ли безумного сновидения, то ли прикинувшегося сном безумия. Я скрючился на кресле жалким зародышем, прижав голову к коленям, сдавливая руками пульсирующие виски. И застонал, заорал от боли, раздвинул колени, и меня вывернуло наизнанку прямо на покрытый причудливой мелкой мозаикой пол. Потом я поднялся, не глядя больше на профессора, неверной походкой доковылял до двери, вышел-вывалился наружу в белесое марево полуденного зноя и, сделав пару шагов вдоль щербатой стены, без сил сполз на землю.
Через полчаса я немного пришел в себя.
Ну и чего ты добился? Надо же, идиот, наткнулся на великую тайну, вообразил себя спасителем мира! Сбежал из страны, сам влез в неприятности по самые уши, так ещё и впутал в них своего лучшего друга. И всё ради чего? Чтобы встретиться с сумасшедшим ученым, и впрямь съехавшим с катушек? И самому едва не лишиться рассудка и внести свой вклад в развитие передовых методов лечения этого инновационного психокоррекционного центра в качестве пациента?
Что ни говори, а злость на себя – великое чувство, особенно что касается способности прочищать мозги и возвращать банальные физические силы. Куда там до неё благородным порывам! Я вскочил на ноги и решительно зашагал через спортплощадку. Мне нужно найти её. Ту, чье испуганное лицо мелькнуло вдалеке между стволами кленов, когда я, чуть живой, вывалился из дверей местной филармонии.
Уже знакомый мне задумчивый санитар на этот раз был занят подметанием дорожки, мерно оглаживая её массивной метлой. На мой вопрос, куда пошла симпатичная посетительница в алом шёлковом платье, он ткнул в сторону гостиничного корпуса.
Тай я нашел в маленькой уютной кафешке, приютившейся на заросшей веранде между гостиничным корпусом и приемным отделением. Она сидела у барной стойки и нервно потягивала какую-то прозрачную жидкость из высокого стакана. Рядом с ней уже стояла пара пустых бокалов с выжатыми кусочками лайма. Ого, ничего себе скорость! Пока я пробирался между пустыми в этот час столиками вперемежку с цветочными кадками, она, не отрываясь, смотрела на меня.
– Привет! А не слишком ли ранний час для того, чтобы такая молодая девушка употребляла в таких количествах алкоголь? – я подошел к ней и положил руку на округлое плечико. Она сбросила её нервным жестом и снова прилипла к стакану.
– Ты приехала к профессору Лингу? – задал я в общем-то риторический вопрос.
– Ну да, – она кивнула и с вызовом посмотрела на меня. – Я навещаю его время от времени, потому что я была его ассистенткой. Подрабатывала у него на кафедре на полставки. А жена к нему не ездит, бросила его. Выдала мне доверенность на посещения, а сама наслаждается жизнью. А вот что от профессора нужно тебе?
Она была его ассистенткой?! Я онемел от удивления. Да мне же буквально сунули её под нос, преподнесли на блюдечке – уж не знаю кто, местные ли спецслужбы или само Провидение – как только я появился на территории университета! На вот, бери, не мучайся, поговори с ней и узнай всё, что хочешь! А ты… ты просто взял и затащил её в постель! Чем и удовольствовался… И ты ещё приходишь в бешенство, когда кто-то называет тебя недалёким кобелём?!
– Я уже говорил тебе, что переводил одну его работу и столкнулся с непонятными моментами. Вот, хотел выяснить, что именно профессор имел в виду.
– Ну и что, выяснил? – недоверчиво хмыкнула Тай.
– Нет. Но ты… ты же всё знала, с самого начала! Почему ты мне ничего не сказала?!
Я почувствовал, как Тай напряглась, сжалась в тугой комок.
– Ты… боялась?
Она промолчала. Бармена за барной стойкой не наблюдалось, поэтому я сам снял с крючка массивную кружку, подставил её под краник пузатого самовара и нацедил красного чая. Немного подумал, взял с полки глиняную бутыль и долил кружку доверху каким-то густым травяным ликером – немного алкоголя мне сейчас не повредит. Но, сделав первый глоток, понял, что сильно ошибся в пропорциях. Ядрёная жидкость обожгла пищевод, скатилась в желудок огненным шаром, и я с минуту сидел, боясь шевельнуться, ощущая себя драконом, готовым выдыхать раскалённые струи пламени. Но потом вдруг тело охватила невероятная легкость, мысли прояснились… А ничего так коктейльчик получился, надо будет запомнить рецепт…
Мимо нас по аллее за плотными рядами кустарника промаршировала группа людей. Трое из них явно не имели отношения к медицине – врачебные халаты не могли скрыть военную выправку.
– Тай, давай я расскажу тебе всё, как есть. Всю правду. Если ты пообещаешь ответить на несколько моих вопросов. Согласна?
Я сказал это на двух слоях сразу, отчего Тай поморщилась. Мало того, что последние три сотни лет это считалось в Поднебесной дурным тоном, так ещё и китайцы утверждали, что такая "однозначная" речь вызывает у них реальный физический дискомфорт, и даже тяжелейшую мигрень. Что ж, это их проблемы. Как полукровка, я подобных неудобств не испытывал.
– Я действительно переводчик. Только живу я не в Поднебесной, а в России. Примерно месяц назад наша академия наук заказала мне перевод работы профессора, посвящённой эволюции народов, живущих вдоль побережья атлантического океана. Я переводил оба слоя – первый как отчёт о научном исследовании, второй как любовный роман. Но через какое-то время мне стало казаться, что в работе профессора есть ещё один слой. Третий слой. Понимаешь?
Тай равнодушно пожала плечами.
– Но меня заинтересовало не столько само наличие третьего слоя – там, где есть два, вполне может появиться третий. Меня поразило то, что я на нём прочитал. Я бросил все дела, фактически сбежал из страны, чтобы прилететь сюда, встретиться с профессором и поговорить с ним. Даже втянул в неприятности своего лучшего друга, о чём теперь очень сожалею… А тебе известно, что профессор написал на третьем слое?
– Нет… не…неизвестно, – икая, сказала она. – А… а что он там написал?
Она решительно опустошила третий стакан. Так, девушку надо срочно притормозить, а иначе мы такими темпами до конца разговора не доберемся… Разве можно разговаривать с пьяной женщиной на серьёзные темы? Да и вообще разве можно разговаривать с пьяной женщиной? Я проследил взглядом за капелькой пота, томно сползавшей в ложбинку между её грудей, и сглотнул. Эй, Алекс, да тебе тоже следует притормозить…
– Он написал там про бога.
Тай хихикнула.
– Про бога? Ну, значит, он точно сошёл с ума. Это называется… – она помахала рукой перед лбом, – бред и галлюцинации.
– Но ваше управление государственной безопасности придерживается другого мнения, – возразил я. – Иначе зачем бы им прятать профессора в закрытой лечебнице, да ещё и подчистую изымать все его последние работы? Их нет нигде, ни в магазинах, ни в библиотеках, ни даже у него дома.
– Но профессор действительно бо…болен. Ты же сам видел, – безуспешно попытавшись придать себе деловой вид, сказала Тай. – А по поводу его работ нам сказали, что пока неизвестно, какое воз…воздействие они могут оказать на читателей. Возможно, в них проявились первые признаки его безумия, что может не…негативно повлиять на нормальных людей. Видишь, на тебя же повлияли.
– Такты считаешь, что на меня повлияли работы профессора?! – что-что, а подобного вывода я не ожидал.
– Ко…конечно, – убеждённо кивнула она, – ты же сам сказал, что после этого совершил множество необдуманных поступков.
