Рэй задним ходом - Уоллес Дэниел (первая книга txt) 📗
Эдди достал следующую.
– Пикассо, – сказал он. – Лучше, чем «летающая тарелка».
На самом деле не лучше, подумал Рэй. Она полетела не прямо, но зато высоко и далеко, как бумеранг, только не возвратилась обратно.
– На, попробуй, – предложил дядя Эдди.
Он протянул Рэю очередную картину.
– А это кто? – спросил Рэй.
– Посмотрим, – сказал дядя Эдди. – По-моему… по-моему, Караваджо. Едва ли ты слышал о нем. Обрати внимание на светотень, на переходы от света к тени. Отлично смотрится в ванной или в коридоре. Бросай.
Рэй бросил. Картина не долетела до противоположного берега. Она взмыла высоко в воздух и исчезла в темном небе. Несколько секунд дядя Эдди и Рэй смотрели вверх, запрокинув головы. Картина исчезла – словно пойманная и унесенная ввысь незримой рукой. Но потом она вдруг вылетела из темноты, рассекая воздух с тихим стрекотом, точно крылышки колибри, вращаясь так быстро, что они даже не замечали вращения. Рэй видел женщину, сидящую в полумраке за старым дубовым столом, и свечу, горящую в самом углу маленького полотна; белое плечо женщины ярко освещено, лицо теряется в тени. Картина падала с неба, вращаясь со страшной скоростью, и наконец врезалась ребром прямо в лоб дяде Эдди. Казалось, она на мгновение застыла там, а потом он повалился наземь от острой неожиданной боли. Он упал на берегу реки и застонал, схватившись рукой за окровавленный лоб. – Будь оно все проклято! – сказал он. – Будь оно проклято! Я ненавижу живопись. Ненавижу!
Он встал и пинком ноги отправил кейс в реку. Тот проплыл несколько ярдов, а потом наткнулся на корягу и застрял. Эдди стоял на берегу, кипя яростью, тяжело дыша.
– Думаю, нам пора возвращаться, – спустя несколько секунд сказал он.
На обратном пути дядя Эдди вел машину медленно. Тоненькая струйка крови, словно река на географической карте, запеклась у него на щеке. При виде нее Рэя слегка мутило. Но дядя Эдди не произносил ни слова. Сейчас он казался совершенно чужим человеком. Рэй смотрел на него – на маленькие руки, вцепившиеся в баранку, на живот, чуть нависающий над ремнем, – и задавался вопросом, кто он такой. Этого не знает никто, думал он, даже тетя Лерлин. Впрочем, возможно, она и знает – но верится с трудом. Я с таким же успехом мог бы сейчас сидеть рядом с человеком, которого вижу в первый раз в жизни, думал Рэй.
– Боже мой! – сказал дядя Эдди, когда они вывернули на улицу, где жил Рэй. – Ты только посмотри, Рэй.
Автомобильные фары высветили дом, скользнув яркими лучами по двору, словно тюремные прожектора. Но дом был погружен во мрак. Весь свет там уже выключили. Тетя Лерлин больше не сидела на веранде, и Рэй не видел ни Элоизы, ни мамы с папой. Грузовик для перевозки мебели тоже исчез. За всеми окнами чернела пустота покинутых комнат. И никакого Бонса.
Дядя Эдди рассмеялся, останавливая машину на подъездной дороге. Но это был не хороший смех, а смех человека в глубокой растерянности. Двигатель урчал еще несколько секунд после того, как Эдди выключил зажигание. Он вышел из машины, оставив фары включенными, и прошагал к двери, где нашел заткнутую в щель записку. Он вернулся, размахивая бумажкой, словно крохотным белым флагом, сел в машину и вздохнул, переводя взгляд с записки на Рэя и обратно.
– Они вернутся, – сказал он. – Пишут, что вернутся очень скоро. – Он засунул записку в карман. – Пишут, чтобы мы ждали здесь.
– Ждали? – переспросил Рэй. – Мы должны ждать здесь?
– Конечно, – сказал Эдди. – Ты что, мне не веришь?
– Верю, – сказал Рэй.
– Если не веришь, можешь сам прочитать записку.
– Я верю, – сказал Рэй. – Просто спросил.
– Ну и лады.
Дядя Эдди поерзал на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, и широко зевнул.
– А про Бонса там ничего не сказано? – спросил Рэй.
Эдди на минуту задумался, глядя через лобовое стекло на дом, все еще освещенный лучами фар.
– Конечно сказано. Только сейчас вспомнил. Они пишут, что нашли Бонса и забрали с собой и все в порядке. – Он взглянул на Рэя, проверяя, поверил ли он. – Хорошие новости, верно?
– Хорошие, – согласился Рэй.
– Да, сэр. Все просто отлично, – сказал дядя Эдди. – Все тип-топ. Нам просто совершенно не о чем беспокоиться. Настоящий хеппи-энд.
Дядя Эдди рассмеялся, подмигнул и выключил фары, – и все вокруг погрузилось во тьму, только звезды сияли высоко в небе. Он включил радиоприемник, еле слышно, и шкала нежно засветилась бледно-зеленым. Несколько минут они сидели, глядя в ночь. Потом дядя Эдди закрыл глаза, откинул голову на спинку сиденья и задышал глубоко и ровно, чуть приоткрыв рот. Скоро он захрапел, погрузившись в глубокий сон. Рэй смотрел на него и думал, что он похож на человека, привыкшего спать в машине. На человека, которому не раз доводилось ночевать таким образом.
ОСЕНЬ 1961-го
Наследство
Всю дорогу на похороны дедушки Рэй смотрел в окно на проплывающий мимо мир: на длинные красивые поля табака; высокие, лениво покачивающиеся стебли кукурузы; полуразвалившиеся коричневые сараи, залитые ярким солнечным светом. На небе не виднелось ни облачка, и солнце жарило так сильно, что к нагретому виниловому сиденью местами было не прикоснуться, несмотря на включенный кондиционер. Элоиза сидела рядом с ним и читала книгу. В отличие от Рэя, ее не тошнило, когда она читала в машине. Отец сидел за рулем, а мать на переднем пассажирском сиденье, в больших черных очках, прикрывавших глаза и часть щек, с гладко зачесанными назад и заколотыми черепаховой заколкой тонкими рыжими волосами. Они ехали на похороны ее отца. Время от времени она чуть поворачивала голову и что-то говорила мужу, а он взглядывал на нее и кивал или просто легко дотрагивался до ее плеча. Гул транспортного потока разделял передние и задние сиденья подобием звукового барьера, и Рэй не слышал, что говорила мать и что отвечал отец. Он просто видел, что они очень милы друг с другом, и хотя ему было всего одиннадцать, он понимал, что главным образом дело здесь в смерти дедушки. Рэй радовался; он сознавал, что в данных обстоятельствах не должен радоваться, но ничего не мог с собой поделать. Он был счастлив по пути на похороны дедушки. – Эй, сзади, как вы там? – спустя некоторое время спросил отец. На заднем сиденье не наблюдалось никакой возни, не происходило никаких драк за территорию – слышалось лишь ровное дыхание неподвижных тел и сухой шелест переворачиваемых страниц. Это само по себе служило поводом для беспокойства.
– Кажется, меня сейчас вырвет, – сообщил Рэй, встречаясь глазами с отцом в зеркале заднего вида. – Прямо на тебя.
– На твоем месте я бы не стал этого делать, – сказал отец. – Знаешь, здесь поблизости есть пункт обмена маленьких мальчиков. Милей дальше по дороге. Наверное, пора сдать тебя и взять модель поновее.
– Да, точно, – сказал Рэй.
– Сейчас изготавливают мальчиков, которых никогда не рвет, – сказал отец. – Они даже выпустили специальную модель, «Эр-ка девятьсот девять». Мальчики такой модели никогда не огрызаются, и если ты хочешь, чтобы они помогли по дому или сделали уроки, тебе стоит только попросить.
– Наверное, вы не могли позволить себе такую покупку, – сказала Элоиза, не поднимая глаз от книги.
– Эй! – сказал отец, чье финансовое положение в последнее время значительно укрепилось против прежнего. – Между прочим, я знаю также пункт обмена маленьких девочек.
– Ага, – сказала Элоиза. – Только зачем избавляться от вещи, лучше которой все равно не найти?
Рэй пожалел, что сам не додумался до такого остроумного ответа.
– Тоже верно, – согласился отец и снова встретился глазами с Рэем. – Но что касается тебя, мой мальчик… Приобрести «Эр-ка девятьсот девять» определенно имеет смысл.
– Ты считаешь подобные шутки безобидными? – спросила мать. Они всегда шутили таким образом. Рэй не понимал, почему она решила сделать замечание именно сейчас. – Я имею в виду – у него может развиться какой-нибудь комплекс или что-нибудь вроде.
