Черная книга - Памук Орхан (читать книги без регистрации .txt) 📗
Он больше не чувствовал необходимости заходить в кофейни, чтобы читать людские лица, и потому направился через Харбие прямо в Нишанташи.
Он решил, что Рюйя с Джелялем в воскресенье пойдут в «Конак» на вечерний сеанс в семь пятнадцать, и помчался к кинотеатру, но ни на улице, ни у входа в кинотеатр их не было.
Побродив еще немного по улицам, он пошел к дому Шехрикальп. Из всех окон домов на улице, кроме окон дома Шехрикальп, лился голубоватый свет телеэкранов: так было каждый вечер в восемь часов. Глядя внимательно на верхние этажи дома Шехрикальп, Галип увидел привязанный к решетке балкона верхнего этажа кусок темно-синей материи. Такого же синего цвета ткань висела на этом балконе и тридцать лет назад, когда в доме жила вся семья: тогда это был знак для водоноса. Человек, развозивший воду в цинковых бидонах на конной повозке, по этим синим тряпицам понимал, на каких этажах кончилась питьевая вода, и соответственно поднимал воду наверх.
Галип стоял, раздумывая о том, что это могло означать: это мог быть знак, что Рюйя и Джеляль здесь, а могло быть приметой того, что Джеляль возвращается к некоторым мелким деталям своего прошлого. Около половины девятого он наконец сдвинулся с места и пошел к себе домой.
Еще совсем недавно вечерами они сидели в этой гостиной с Рюйей, читали газеты и книги, курили; и сама комната и лампы в ней были полны невыносимых воспоминаний и невыносимой грусти, как фотографии потерянного рая, попавшие на страницы газет. Ничто не говорило о том, что Рюйя вернулась или приходила: знакомые запахи и тени приветствовали вернувшегося домой усталого мужа. Оставив сиротливые вещи под печальным светом ламп, Галип темным коридором прошел в темную спальню. Снял пальто и улегся в темноте на кровать. Он лежал на спине; отсвет ламп из гостиной и пробивающийся через коридор свет уличных фонарей превращался на потолке спальни в изображение тонколицего дьявола.
Когда Галип поднялся с постели, он точно знал, что будет делать. Он просмотрел в газетах телепрограмму и программу ближайших кинотеатров; последний раз пробежал глазами статью Джеляля; открыл холодильник, достал давно лежавшие там маслины и брынзу, съел их с черствым хлебом. В большой конверт, найденный в шкафу у Рюйи, сунул несколько газет, надписал на конверте имя Джеляля. В четверть одиннадцатого он вышел на улицу, добрался до дома Шехрикальп и стал ждать.
Зажегся свет на лестнице, и неизменный привратник дома Исмаил с сигаретой во рту вытащил бачки и стал высыпать мусор в большой контейнер, стоявший недалеко от каштана. Галип пересек улицу.
– Здравствуйте, Исмаил-эфенди, я принес пакет для Джеляля.
– А-а, Галип, – отозвался привратник с радостью и удивлением директора лицея, через многие годы узнавшего старого ученика, – но Джеляля здесь нет.
– Я знаю, знаю, что он здесь, но я никому не говорил. – Галип решительно направился к парадному. – Он сказал мне: смотри никому не говори, что я здесь, а пакет оставь внизу, у Исмаила!
Спустившись по лестнице, пахнущей, как и раньше, газом и пригорелым маслом, Галип вошел в квартиру привратника. Жена Исмаила, Камер, сидя в том же, что и всегда, кресле, смотрела телевизор, стоявший на подставке, на которой раньше стоял приемник.
– Камер, смотри, кто пришел, – окликнул ее Галип.
– Ах! – воскликнула женщина и встала. Они обнялись. – Совсем вы нас забыли!
– Как можно вас забыть?!
– Все мимо ходят, но никто не заглядывает.
– Я принес это Джелялю! – Галип показал пакет.
– Исмаил сказал?
– Нет, Джеляль сам сказал, – ответил Галип. – Я знаю, что он здесь, но вы никому не говорите об этом.
– Что нам остается, уж так он просил.
– Знаю. Он сейчас наверху?
– Понятия не имею. Приходит поздно, когда мы спим. Уходит рано, когда мы спим.
Мы его не видим, только слышим голос. Забираем мусор, оставляем газеты. Иногда газеты за много дней скапливаются под дверью.
– Я наверх не пойду, – сказал Галип. Он оглядел квартиру, словно ища место, где бы оставить конверт: обеденный стол под той же голубой клеенкой в клеточку, те же выцветшие занавески, скрывающие ноги прохожих на улице и грязные колеса машин, коробка с шитьем, утюг, сахарница, газовая плитка, батарея с облупившейся краской. На гвозде, вбитом в край полки над батареей, на обычном месте Галип увидел ключ.
– Я заварю тебе чай, садись вот сюда, на кровать. – Одним глазом она посматривала на экран. – Что делает Рюйя-ханым? Почему у вас до сих пор нет детей?
На экране, который теперь поглощал все внимание Камер, появилась девушка, отдаленно напоминающая Рюйю: волосы непонятного цвета растрепаны, кожа белая, взгляд наигранно ребяческий. Со счастливым выражением она красила губы.
– Красивая женщина, – тихо сказал Галип.
– Рюйя-ханым красивее, – так же тихо возразила Камер.
Они вместе смотрели на женщину с восхищением и некоторой робостью. Галип ловким движением сдернул ключ с гвоздя и опустил в карман, где лежал листок с домашним сочинением школьника и его пометками. Привратница ничего не заметила.
– Куда положить конверт?
– Давай мне.
Через маленькое окошко, выходившее на дверь в парадное, Галип увидел, что Исмаил вошел в дом и направился к лифту, чтобы поставить на место пустые мусорные бачки. Свет в лифте дрогнул, на миг ухудшилось изображение в телевизоре; Галип встал и попрощался с Камер. Топая, он поднялся по лестнице к входной двери. Открыл дверь и, не выходя, с шумом закрыл. Потом тихонечко вернулся к лестнице и на цыпочках, с волнением, с которым никак не мог совладать, поднялся на два этажа вверх. Сев на ступеньки между вторым и третьим этажом, он стал ждать, когда на лифте спустится Исмаил, расставлявший баки по верхним этажам. Одновременно на всех этажах погасли лампы. «Автоматика!» – пробормотал Галип, вспомнив это волшебное и зовущее в далекие страны слово из своего детства. Лампочки зажглись снова. Когда лифт – слышно было, как привратник вошел в него, – двинулся вниз, Галип стал медленно подниматься наверх. На двери этажа, где одно время он жил с родителями, поблескивала медная табличка адвоката. На двери этажа, где жили Дедушка с Бабушкой, он увидел табличку гинеколога, а перед дверью – пустой бак.
На двери Джеляля не было никакой таблички. Привычной рукой старательного инспектора, принесшего квитанцию за газ, Галип нажал кнопку звонка. Когда он позвонил второй раз, лампочки на лестницах опять погасли. Из-под двери не было видно никакого света. Нажимая на звонок третий и четвертый раз, он пытался нащупать ключ в кармане; когда он нашел ключ, звонок еще продолжал звонить: «Прячутся в одной из комнат, – подумал Галип, – или сидят в гостиной друг против друга и молча ждут». Ключ никак не влезал в замок, Галип даже подумал, что это не тот ключ, но вдруг он с какой-то поразительной легкостью встал на место: так бывает с памятью, в которой все перепутано, а потом неожиданно наступает момент просветления. Галип понял, что дверь в темную квартиру открылась, а потом услышал, как в темной квартире зазвонил телефон.
