Дело чести - Олдридж Джеймс (мир книг txt) 📗
— Поглядите только, что здесь делается, — ответил доктор. — Приходите с ним после завтрака.
Они оставили Мастерса в ресторане и во главе с Хикки отправились в штаб, чтобы получить приказ на сегодня. Приказ уже ждал их.
Им приказано было вылететь в зону Эльбасана и патрулировать ее, ожидая вражеские бомбардировщики. Разведка установила, что именно здесь была итальянская авиационная база и что на днях прибыли три новых эскадрильи для поддержки большого наступления, которое итальянцы начали на центральном участке фронта. По-видимому, противник намерен был развернуть операции в широком масштабе.
Эскадрилья стартовала между воронками и полого набрала высоту, держа курс на север. На небе не было ни единого облачка, только над вершинами гор белела легкая пелена, порожденная резкими токами теплого воздуха. Это было похоже на возвращение в школу после долгих летних каникул. Звенья еле соблюдали строй, — так все обленились.
Хикки вел их широким кругом, держась все время за горами. Они патрулировали минут двадцать, бомбардировщиков нигде не было видно. И вдруг Квейль заметил далеко внизу два самолета, руливших на аэродроме; казалось, что это ползают муравьи. Хикки тоже увидел их, — он развернулся и пошел в сторону аэродрома.
Около двадцати бомбардировщиков вместе с группой истребителей выстраивались на площадке, собираясь стартовать звеньями. Было какое-то чудо, что «Гладиаторы» беспрепятственно подошли к городу и начали снижаться. Лишь когда они снизились до одиннадцати тысяч футов, вокруг них стали рваться снаряды зенитных орудий. Квейль увидел, как Хикки качнул самолет, подавая сигнал, и ринулся вниз. Квейль бросил быстрый взгляд на аэродром: первое звено бомбардировщиков как раз отрывалось от земли.
«Гладиаторы» шли вниз сквозь черные разрывы снарядов, самолет Квейля два раза чуть не поразило, но Хикки вел их точно, и они прорвались сквозь заградительный огонь. Тогда они перешли в более крутое пике, из которого Хикки вышел над первым десятком бомбардировщиков. Те отчаянно набирали высоту и открыли бешеный огонь по «Гладиаторам» еще до того, как приблизились к ним на расстояние выстрела. Хикки не открывал огня, пока не нацелился на одного из них, — тогда он всадил в него затяжную очередь из пулемета. Констэнс шел вслед за Хикки, он атаковал тот же самолет, и именно он попал в пилота и этим решил судьбу бомбардировщика. «Савойя» камнем рухнула на землю.
Итальянцы сблизились, извергая потоки трассирующих пуль. Они понимали, что попали в ловушку, так как не успели набрать высоту.
Ричардсон с борта атаковал один бомбардировщик и почти разрезал его пополам. «Савойя» сразу потеряла скорость, задрала нос и стала падать.
«Савойи» безнадежно ждали «КР—42», которые должны были поспешить к ним на выручку. Англичане тоже высматривали их, потому что драться на такой небольшой высоте — дело нешуточное. Квейль находился на высоте не больше пятисот футов и не мог подняться выше, так как Хикки не поднимался выше. Снова развернувшись, он ринулся на вражеские бомбардировщики в тот момент, когда их атаковали, выйдя из своего первого пике, Брюер и Финн.
Тэп оставался выше, выжидая момента, когда кому-либо потребуется помощь. «Савойи» открыли бешеный огонь, беспорядочно стреляя во все стороны и сбрасывая бомбы на собственный аэродром, чтобы освободиться от груза. Один из них, которому удалось подняться футов на сто выше других, попытался удрать, но на него с двух сторон налетели Брюер и Финн и всадили в него все, что могли.
Тем временем «КР—42» успели, наконец, взлететь и смешались с «Гладиаторами». Первым на них бросился Финн и сбил один, затем Квейль, сделав крутой вираж, расстрелял другой «КР—42», который пристроился ему в хвост и готовился прикончить его. Но когда он выравнивал свой самолет, — самый опасный момент в воздушном бою, — чтобы атаковать «42», пристроившийся в хвост Финну, он почувствовал, что ему самому заходит в хвост еще один «42».
Странное это было зрелище: столько машин носилось в бою по горизонтали — иначе не позволяла незначительная высота. Два «Гладиатора» вышли из боя и сейчас держались над Квейлем, а еще один отошел в сторону направо. Тэп после пике набирал высоту — его звено следовало за ним.
После этого Квейль видел, как сбили только один «Гладиатор». Этот «Гладиатор» старался набрать высоту, но его окружили по крайней мере пятнадцать «42», и два из них пристроились ему в хвост. Квейль рванулся в ту сторону, но в это мгновение Хикки молнией сверкнул мимо него, — казалось, он вложил в свой самолет человеческую волю, придавшую ему дополнительную скорость.
И все-таки Хикки опоздал. «Гладиатор» вдруг перевернулся и левым штопором пошел вниз — сначала быстро, а потом с безумной быстротой, и Квейль с затаенным дыханием следил, кто выбросится на парашюте, но никто не выбросился, — самолет упал на землю и потонул в облаке черного дыма, прорезываемого языками красного пламени.
Хикки повернул назад, и «Гладиаторы» взяли курс на базу. Квейль не видел, чтобы был сбит еще хоть один «Гладиатор», но, кроме него, на базу возвращались только пятеро, и его неотступно преследовал вопрос: кого же именно сбили.
Возвращение домой всегда было делом томительным. Квейль раза два пробовал говорить по радио, но никто ему не отвечал, и он бросил дальнейшие попытки. Было холодно, и ноги у него закоченели. Шея сильно болела, — он ударился затылком о что-то, когда выходил из первого пике. Квейль стал думать о Елене, чтобы дать мыслям другое направление. Она всегда была с ним, где бы он ни был. Он вспомнил, как она спросила: «Знают ли они, что делают? Знаете ли вы, что делаете?» И он ответил: «Да, я знаю, что делаю». Но это было не так, — он знал, что все это его не касается. Он знал, что вовсе не должен был быть здесь сейчас. А другие? А итальянцы на «Савойе»? Никто не должен был быть здесь. Мне ни до кого нет дела, — да, ни до кого, если никому нет дела до меня. А греки? И греки — нет. И это было бы великолепно. Здесь никого не должно быть — никого. Здесь должны быть только албанцы, а не мы, не английские летчики. Нас это ни с какой стороны не касается.
