Вернуться домой - Чистов Олег (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
— Я тот русский, которого ваш хозяин должен помнить по Африке.
На том конце переговорного устройства слышно, как охнул старик и забормотал:
— Да-да, конечно, я бегу, уже бегу.
Донеслись его торопливые шаркающие шаги. Прокричал кому-то, находившемуся в глубине дома:
— Это русский, тот самый! Твой русский из Африки.
Затем донесся звук вопля и громкий веселый французский мат, если его можно назвать таковым. Естественно, он слабоват против нашего русского могучего и всеобъемлющего. Но все же.
Да, шалопай по-прежнему был в своем репертуаре. Раздался зуммер, щелчок, и калитка слегка приоткрылась, впуская меня. Шагнул во двор к широкому, но невысокому всего в три ступени, крыльцу. С правой стороны был пристроен пологий металлический пандус, по которому можно въехать и спуститься на инвалидной коляске. Широкая застекленная дверь из дома распахнулась. На крыльцо выскочил высокий костлявый старик, украшенный белой бородой а-ля Лев Толстой. Прижался к притолоке, пропуская перед собой электрическую инвалидную коляску В ней восседал, протягивая ко мне руки, слегка постаревший и пополневший, но все тот же наш шалопай. Буквально пара прыжков — и я уже рядом. Он обхватил меня руками за пояс, уткнулся лицом мне в живот и заревел, как малый ребенок. Всхлипывая и вздрагивая всем телом, бормотал:
— Я ждал, я верил, я молился за тебя. Это было бы несправедливо, если бы ты не вернулся оттуда, я верил.
Рядом стоял «Лев Толстой», громко хлюпал носом, промокая бумажной салфеткой покрасневшие от слез глаза. Такой встречи я не ожидал. Чувствую, еще чуть-чуть — и меня пробьет на слезу, а ведь я уже забыл, когда последний раз плакал. Наверное, на похоронах матери. Но он вовремя оторвался от меня. Тряхнул головой, промокнул рукавом футболки глаза. Смущаясь, глухо сказал:
— Ну, ладно, пошли в дом.
Снаружи здание не поражало воображение, почти ничем не отличаясь от соседних строений. Такая же внушительная каменная постройка, увитая плющом под красной черепичной крышей. И совсем другое дело — внутреннее убранство.
Огромный холл с высоким потолком, с которого на цепях свисала огромная бронзовая старинная люстра. Стены в три человеческих роста. Зеркала в бронзовых рамах с бронзовыми бра по бокам. Всевозможных конфигураций диванчики и пуфики вдоль стен. Несколько больших напольных ваз, но без цветов. Последнее наводило на мысль, что женщины в доме нет. Мозаичный, слегка поскрипывающий паркет был надраен до блеска. Изгибаясь плавными дугами, справа и слева на площадку второго этажа вели широкие дубовые лестницы. На одной из них был смонтирован электроподъемник с платформой для коляски. Заметив, что я обратил внимание на это дополнение к интерьеру, Анри (у парня было заковыристое имя, состоящее из трех имен, последним было — Анри. Так мы его и звали, но чаще просто — шалопай. Самый молодой среди нас — он не обижался и откликался на него) небрежно бросил:
— Я этим подъемником практически не пользуюсь. На втором этаже живет отец, а нам с Артуром хватает и первого.
Уже обращаясь ко «Льву Толстому»:
— Артур, бери рацию, вызывай отца. Пусть бросает к черту эти холмы и возвращается домой.
Неодобрительно поцокав языком, старик ответил:
— Служба в «легионе» явно не украсила твой лексикон. Отец никогда не отдаст чертям свои холмы. А в том, что минут через пятнадцать после моего звонка он уже будет дома, я не сомневаюсь.
Слегка шаркая, быстро направился в следующее помещение. Глядя вослед старику, Анри шутливо развел руки в стороны:
— Вот так и живу. Ему слово, а он в ответ десять. Ну, никакого почтения к ветерану и инвалиду.
— Да ладно прибедняться-то. Живешь ты некисло, грех жаловаться.
— А я и не жаловался никогда. Рассказывал же, как я жил до «легиона», но вы мне не верили. Скажешь, не так?
— Ну, так не так, все по-разному думали. Но если честно, сомнения были большие. Уж больно ты не походил на пай-мальчика из богатой семейки.
— Не богатой, а очень богатой, — поправил меня Анри и засмеялся.
Я обвел рукой холл:
— Это все просто просится на кинопленку. Здесь можно хоть сейчас снимать сцены бала в дворянском поместье.
Анри ответил тихо и очень серьезно:
— Только надо убрать мой инвалидный подъемник. До дворянства мы не доросли, остались просто очень хорошими виноделами. А балы здесь были и, говорят, очень часто. Отец и особенно Артур их помнят. В детстве Артур мне часто рассказывал, как тут все было. Моя мать обожала музыку, танцы и очень любила цветы, особенно розы. В праздничные дни или просто в субботу вечером здесь зажигались люстра и все бра, все утопало в цветах. Подъезжали приглашенные гости, приходили соседи, звучала музыка, мама танцевала и танцевала в паре с отцом. Все, кто помнит ее, говорят, что они были просто созданы друг для друга. Так бывает — редко, но бывает.
Моей матери нельзя было рожать, врачи не давали никаких гарантий. Ну, знаешь, как обычно говорят в таких случаях. Все, мол, в руках господних, пятьдесят на пятьдесят и все такое прочее. Она очень любила отца. Знала, что он мечтает о ребенке, и настояла на своем. Как говорил мне Артур, она даже успела подержать меня на руках, а потом умерла. Видно, все-таки было пятьдесят один на сорок девять. Тебя, наверное, удивляет, почему о моей матери мне больше рассказывал Артур, а не отец. Папа неоднократно начинал рассказывать, но более чем на десять минут его не хватало. У него начинал дрожать подбородок, он вставал и уходил или выпроваживал из комнаты меня. После смерти мамы эта люстра ни разу не была зажжена, музыка здесь больше не звучала. Только в день ее рождения здесь появляются цветы — ее любимые розы. Буквально все розы, что есть в нашем саду.
День рождения матери совпадает с периодом самого буйного цветения. В этот день отец встает рано-рано, берет пустые ведра, секатор и выходит в сад. Срезает буквально все распустившиеся и только наклюнувшиеся бутоны. Получается два-три полных ведра. Ставит цветы в эти огромные вазы, приносит вазы из других комнат и наполняет их. Все это время что-то шепчет — видно, разговаривает с мамой и тихо плачет. Мы с Артуром в это время лежим в постелях и делаем вид, что спим. Так повелось с первой годовщины ее смерти, так продолжается до сих пор.
Тихо, но твердо добавил:
— Так будет всегда, пока буду жив я.
Вот так, за разговором, оказались в следующем помещении. Это был большой и очень светлый зал. Огромные арочные, почти от пола и до потолка, окна во всю стену. В центре — распахнутая настежь стеклянная дверь. Она просто манила к себе: «Подойди сюда, посмотри!»
Не смог удержаться. Прошел через зал и остановился на пороге. День был солнечным и удивительно тихим. Зеленая лужайка, окаймленная по бокам кустами роз. Чуть дальше под уклон начинался старый сад. Если слегка поднять голову, то увидишь, как за кронами дальних деревьев прямо в небо, отдаляя горизонт, начинают убегать рыже-коричневые пологие холмы, расчерченные, как по линейке, зелеными нитями виноградников.
Обернулся к Анри, набрал в легкие воздуха. Но он опередил меня:
— Нравится? Правда, красиво?
Я выдохнул вместе с ответом:
— Не понимаю тебя, как можно было уехать от этого в какую-то проклятую Африку.
За него из глубины зала ответил старый Артур:
— Молодой был, дурной. Все рвался куда-то.
Парень не стал ему возражать, только тихо добавил:
— Видно, я тогда переел…
Резко повернул джойстик на пульте управления коляской, развернувшись ко мне спиной, отъехал в глубь зала. Подошел старик. Широким жестом обвел всю прозрачную стену, а вместе с ней — и открывающийся вид:
— Всей этой красотой мы обязаны его матери.
Кивнул головой в сторону парня. Начал рассказывать:
— Раньше здесь была обычная стена в три окна. Молодая жена предложила мужу сломать ее и остеклить эту сторону дома. Даже нарисовала эскиз, как она это представляет. Соседи, узнав о причудах молодой хозяйки, пришли в ужас. Пугали супруга, что дом может не выдержать и рухнуть. Но муж никогда и ни в чем не мог отказать ей. В тот раз решил подстраховаться. Привез из Бордо архитектора. Солидный такой мужчина, ходил по дому, все осматривал, расспрашивал. Долго разглядывал рисунок молодой жены — и дал добро на перестройку. Посоветовал, в какой фирме поместить заказ. Уже через пару месяцев все было готово. А через несколько дней был ее день рождения. Радуясь, как ребенок, обновке, она демонстрировала соседям и гостям этот подарок от мужа. Сегодня можете войти в любой дом нашего городка и увидите, что задние стены всех домов переделаны на манер нашего. Это самое лучшее помещение во всем доме. В любое время года здесь много света.
