Мерцание золота - Кожедуб Александр Константинович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Давненько не пивал полесской, — вздохнул я.
— Сейчас московской попробуешь.
Астахов вышел из кухни с бутылью, в которую под завязку были напиханы апельсиновые корки.
— Я ее очищаю сначала марганцовкой, потом корками, — сказал он. — Настаивается не хуже коньяка.
Мы выпили по стаканчику и закусили бутербродами со шпротами, которые подала Ляля. Самогонка действительно была отменная.
— Хватит мучиться, — презрительно покосилась на бутыль Ляля. — Я Петра уже пристроила ординарным профессором в университет Торонто.
«Торонто вроде в Канаде», — подумал я.
— Потом переедем в Америку, — посмотрела на меня Ляля. — Главное, зацепиться.
Я согласился. Зацепиться — очень важный момент в жизни. Как зацепишься, так и провисишь. Была бы пещера хорошая.
— А вы чем занимаетесь? — в упор разглядывала меня Ляля.
— Бомблю, — пожал я плечами.
— Шура писатель, — сказал Коля.
Шурой меня называли только студенческие товарищи. Это повелось с наших первых выездов на рыбалку. По вечерам в лесу какие развлечения? Спирт да приколы. «У Шуры шары, шуруп и шайба», — декламировал Саня Калюта. Он у нас был записной остряк.
— «Бомблю» — это «вожу»? — заинтересовалась Ляля.
— Ну да. Вчера одну девушку подвозил. Сама в коротком платье, в руках кошелек и бутылка водки в авоське. Упала на сиденье, сказала адрес и тут же уснула.
— Почему? — удивился Астахов.
— Пьяная, — объяснил я.
— Бутылка водки початая? — спросил Коля.
— Нет. — Я тоже удивился.
— И что дальше? — перебила нас Ляля.
— Ничего, — посмотрел я на нее. — Возле дома разбудил. Она говорит: «Пойдем выпьем». «Не могу, — отвечаю, — за рулем. Давай плати, как договаривались». «А мы договаривались?» — кокетничает девица.
Я замолчал.
— Заплатила? — после паузы спросил Коля.
— Куда она денется? — сказал я. — Не было бы денег, отдала бы натурой.
— Какой натурой? — плотоядно облизнулась Ляля. Сейчас она была особенно хороша. Хлебнет с ней Астахов в своем Торонто или где они там окажутся!
— Водкой, — сказал я. — Забрал бы бутылку, и все дела.
— Вот поэтому я и сваливаю, — разочарованно отвернулась от меня Ляля. — Здесь ни с кем ни о чем нельзя договориться.
— Почему? — разлил самогон по стаканчикам Астахов. — Хорошо сидим.
Видимо, ему тоже не особенно хотелось сваливать в Торонто. Но кто его спрашивает?
— А я перехожу в страховой бизнес, — отдышавшись, сказал Коля. — Костя к себе зовет.
— Это какой Костя? — перестал я жевать.
— Мент. Мы с ним в «Крыжачке» танцевали. После университета он пошел в менты, а сейчас открывает страховую компанию. Берет к себе заместителем.
— И правильно, — сказала Ляля. — Откроешь за границей филиал и свалишь. Все так делают.
— Все, да не все, — взял еще один бутерброд Коля. — Там стартовый капитал знаешь какой нужен?
— А мы без капитала, — закрыла тему Ляля. — Здесь только такие, как наши соседи по подъезду, остаются.
— Им не нравится запах самогона? — посмотрел я на Астахова.
— И это тоже, — поморщился тот. — Но в основном интеллигенты.
— То же самое было в семнадцатом, — кивнул я. — Хоть коммунизм, хоть капитализм, а интеллигенты никому не нравятся. Гнилая кровь.
— Голубая, — поправила меня Ляля.
Мы выпили еще по стаканчику, распрощались и ушли.
— Хороший мужик, — сказал я на улице Николаю. — Где он Лялю нашел?
— Это она его нашла, — засмеялся Коля. — Талант, без пяти минут доктор наук. А какой самогон делает?
— Талантливый человек талантлив во всем, — вспомнил я чьи-то слова. — Станет совсем тяжко, пойду к тебе в страховые агенты.
— Давай, — хмыкнул Коля. — Там, правда, больше Остапы Бендеры нужны. А у тебя все же машина.
Это было правдой. Машина сильно выручала нас. За вечер я зарабатывал тысячу, а то и две. Ночью расценки были выше, но я на ночную работу не отваживался. Все-таки я был больше писатель, чем водитель.
3
— Я бы взял вас к себе, но у нас зарплата маленькая, — сказал Сафонов. — У Вепсова больше.
Как истинный интеллигент из провинции, Эрик обращался к своим собеседникам исключительно на «вы». А может, это была привычка чиновника, которым он поневоле стал на посту главного редактора.
Мы с Эриком сидели на веранде его внуковской дачи.
— Почему Романов не заходит? — спросил я.
Романов, первый секретарь Союза писателей России, жил на первом этаже, под Эриком. Я знал, что они с Сафоновым дружат.
— Как все капитаны дальнего плавания, он пьет в одиночку, — сказал Эрик.
— Почему? — удивился я.
— С командой им пить нельзя, вот они и давятся у себя в каюте. Об этом у всех мореманов написано.
— Даже у Иванченко?
— И у него, — кивнул Эрик. — Я Бориса каждый раз приглашаю. «Хорошо», — говорит и не приходит. Так что придется и нам в одиночестве.
— У нас Том, Чук и Мери, — сказал я. — Очень приличная компания.
— Это правда, — разлил по рюмкам Эрик. — Дети тоже редко приезжают. А как ваш сын?
— Растет, — сказал я. — Файзилов нас встретил с коляской, посмотрел и говорит: «Какой осмысленный взгляд!»
— Внуковский, — согласился Эрик. — Так что идите к Вепсову. Его Бондарев двигает, и не исключено, что на самый верх.
Вепсов жил в квартире за стеной, но сейчас его во Внукове не было. Вчера при Эрике он пригласил меня к себе на работу в журнал «Слово». Но я хотел к Эрику.
— У вас зарплата совсем маленькая? — спросил я.
— Меньше некуда, — вздохнул Эрик. — Народ разбегается. Остались Авсарагов, Ованесян и Тер-Маркарьян.
— Для «Литературной России» очень хороший подбор, — кивнул я. — Может быть, подождать лучших времен?
— Лучше уже не будет. А вам надо к Вепсову.
И я пошел на службу в издательско-производственное объединение «Слово», которым руководил Вепсов. Моя должность звучала очень весомо: заместитель главного редактора по издательским проектам. Но на самом деле я был кем-то вроде экспедитора.
Главным редактором этих самых проектов был Владимир Белугин. Мы издавали серию приключенческих романов — Майн Рид, Жюль Верн, Фенимор Купер. Моя задача заключалась в отправке книг подписчикам. Я ездил по железнодорожным вокзалам, заключал договора с транспортниками и отправлял книги в разные концы страны. Частенько приходилось грузить книги самому.
— Заработаем денег — наймем грузчиков, — подбадривал меня Владимир Ильич. — Завтра из типографии приходит тираж очередного тома, проследи, чтобы все мужики из редакции были на месте.
Это тоже входило в мои обязанности — обеспечивать присутствие.
— А я на больничном, — отговаривался Леша Тимофеев. — Жар, озноб и…
— Понос, — кивал я. — Можешь, конечно, не приходить, но Вепсову это не понравится.
Леша вздыхал, но на разгрузку являлся. Работой нынче не дорожили лишь те, кому нечего было терять, например, Паламарчук. Но Петр все же был внуком сразу двух маршалов СССР. А маршальским внукам легче было справляться с трудностями, чем остальным.
В «Московском вестнике» я стал появляться гораздо реже, однако бывал.
— Что пьем? — спросил я, приглядываясь к стоявшей на столе бутылке.
— Спирт «Ройял», — сказал Коледин. — Очень хороший напиток, бьет наповал.
— У меня массандровский портвейн, — наклонился к моему уху Паламарчук.
— Тебе самому мало, — отказался я. — Я уж как все.
— Паламарчук, это правда, что вы выпили все вино у Берра? — осведомился Уткин, сидевший, как обычно, на председательском кресле. В нем он походил на прокурора в зале суда. Картину портил лишь стоявший перед ним стакан со спиртом.
— А кто вам сказал? — поднял одну бровь Паламарчук.
— Да уж сказали, — усмехнулся Уткин.
— Ну, выпил, — не стал отказываться Паламарчук. — Утром похмелиться охота, а все бутылки пустые. Я туда, я сюда — ничего нет. Засунул руку в резиновый сапог, стоявший у двери, — есть!
