Возьми с собой плеть (вторая скрижаль завета) - де Куатьэ Анхель (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Понял Заратустра, что настал час его заката. Люди верят в добро и зло, но не знают они ни добра, ни зла. Ищут они знания, а находят проповеди безумных. Воистину, человек – есть нечто, что должно быть побеждено! И только Заратустра знает, как убить в себе человека, и поэтому ему надлежит стать первой жертвой.
Он остался совсем один и слушал теперь только свое сердце.
«Последний твой грех – сострадание!» – сказало оно Заратустре.
Так, по сути ничем оканчивается история Заратустры. И мы не знаем, что сталось с ним дальше. Мы не знаем и того, избавился ли он от своего «последнего греха». Мы знаем лишь, что его создатель – великий поэт и трагический мыслитель Фридрих Ницше действительно остался совсем один.
Последние годы своей жизни он провел в затворничестве, без учеников и без последователей, исполненный состраданием к своей доле. Никто так и не понял его слов, а сам он сошел с ума. Последние письма к своим прежним друзьям он подписывал страшным словом «Распятый».
Впрочем легенда о сверхчеловеке зажила своей жизнью, независимо от Фридриха Ницше. В разные периоды истории человечества ею пользовались и фашисты, и гуманисты. Почему? Верно оттого, что главное – это не идея и даже не учение, а то, что у человека на сердце.
Любую идею можно приладить к этому сердцу. Потому идеи и теории, по большому счету, не имеют значения. Человек и его сердце – вот, в чем подлинная истина, истина-загадка, истина-тайна. Однако же к этому потайному замку есть ключ…
Сердце человека бьется, а биение сердца это поступок. Этому оно учит тех, кто готов учиться…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Завтра Илье исполнится тридцать.
Сегодня ему еще двадцать девять, так что пока он молод.
Но уже через двадцать четыре часа он – старик.
Магия цифр или магия жизни?
До сих пор ты шел вверх, теперь ты начинаешь свой путь вниз.
Середина жизни – время подведения итогов.
Лучшая половина жизни прожита, теперь тебя ждут седые виски, морщины, болезни и, наконец, смерть.
Приготовься, осталось совсем чуть-чуть.
Ты и не заметишь, как пролетят эти годы.
Еще тридцать лет, а дальше – всё, пустота…
*******
Илья праздновал свои дни рождения до двадцати пяти лет. В двадцать шесть – не сложилось. В двадцать семь – почему-то не захотел. В двадцать восемь – уже собирался, но в самый последний момент передумал. В двадцать девять – категорически решил никак не отмечать, и весь день думал о том, что через год ему будет тридцать.
Кому-то покажется – что там тридцать лет, какая ерунда! Еще вся жизнь впереди! Но ведь у каждого своя жизнь… Кто-то к шестидесяти только вылезает из пеленок, а кто-то и в двадцать уже старик. Графа анкеты, где человек указывает свой возраст, самая двусмысленная. Впрочем, тридцать лет, как ни крути, рубежный срок.
В шестнадцать, едва получив паспорт, Илья уехал из родной Самары в Москву. Сам поступил в МГУ, правда на исторический, а не на юридический, как собирался. Но университетское образование – это университетское образование. Не важно на кого ты выучился, важно – кем ты теперь стал.
Годы были перестроечные. Горбачев вещал с трибуны про гласность, демократию и консенсус. Продовольствие исчезало с полок магазинов, словно бы у сахара и сосисок выросли ноги. Фарцовщики и валютчики стали уважаемыми людьми, «крышевание» и рэкет, а проще говоря, бандитизм – настоящими мужскими профессиями.
Преподаватели в университете поделились на два непримиримых лагеря. Одни продолжали отстаивать свои марксистско-ленинские принципы, другие, ощутив свежий, будоражащий запах свободы, ложились под танки на Смоленской набережной у Белого дома и обороняли Останкино.
Короче говоря, начиналась новая жизнь, о которой еще ничего не было известно.
– Илья, впереди смута и гражданская война. Не то, что в семнадцатом, но ведь форма не меняет сути, – говорил Илье его научный руководитель – старый профессор, отсидевший семь лет в сталинских лагерях. – Когда я был врагом народа, народ был врагом самому себе. Сейчас все повторится, но будет иначе.
– В каком смысле? – не понял Илья.
– Наличие идеологии так же плохо, как и ее отсутствие. Еще пара лет и она канет в Лету. Трудно предугадать последствия, но одно можно сказать точно: каждый окажется перед неразрешимой задачей. Он будет спрашивать себя: «Зачем я живу?» И ответом ему будет молчание. Вашему поколению суждено знать, что такое цель. Но вы не будете понимать, в чем ее смысл.
Тогда Илья так и не понял своего учителя. И только теперь, когда прошли годы, он вдруг буквально кожей прочувствовал значение этих слов.
*******
Цель у Ильи появилась быстро – он хотел доказать всем, что зарабатывать можно не только мышцами и грубой физической силой, но и головой. Когда началась приватизация, он организовал небольшую контору, скооперировался с двумя крупными бандитскими группировками и за бесценок скупил акции нескольких предприятий, которые затем быстро перепродал иностранному инвестору.
Потом пришлось улаживать дела с «компаньонами». Илья смог перетянуть на свою сторону обе бандитские группировки, при этом рассорив их между собой. Скоро и те и другие были уверены, что в череде состоявшихся сделок одна из них обманула другую. Ребята стали разбираться стенка на стенку. Несколько заказных убийств решили дело, а Илья благополучно освободил свой «начальный капитал» от ненужных ему обременении.
Потом он очень удачно поучаствовал сразу в нескольких муниципальных выборах и получил фору на рынке недвижимости. Теперь капитал Ильи вырос в несколько раз, что позволило ему открыть свой банк, который активно существовал на рынке до кризиса 98 года. За месяц до дефолта Илья успел вывести средства из бумаг государственного займа и не просто сохранил свой капитал, но еще и обогатился на кризисе.
Мечта сбылась – у него было столько денег, сколько не потратишь и за всю жизнь. Теперь, когда он был обеспечен, можно было заняться проектами, которые казались ему интересными. Впрочем, чем дальше, тем больше в Илье нарастало внутреннее сопротивление. Он уже не хотел заниматься бизнесом. Себе и всем он все уже доказал: деньги можно зарабатывать мозгами, его мозгами…
Тогда Илья и вспомнил слова своего учителя: «Вашему поколению суждено знать, что такое цель. Но вы не будете понимать, в чем ее смысл». Да, теперь, когда его цель была достигнута, он вдруг осознал, что в ней нет никакого смысла. Если ты хочешь что-то доказать, ты уже знаешь, что это так. А тогда зачем доказывать? По сути, получается, что ты живешь не для себя, а для чужого мнения. Проще говоря, ты умираешь.
И вот, завтра ему исполняется тридцать лет, а впереди – пустота…
******* На телефонном пульте замигала красная кнопка.
– Илья Ильич, все уже собрались в зале заседаний, – сообщила секретарь. – Вы присоединитесь?
– Да, сейчас, – ответил Илья и продолжил свое медленное, бесцельное вращение в огромном кожаном кресле.
Надо было идти. Рекламное агентство, более-менее вменяемое, найденное им с таким трудом, наконец, подготовило план новой рекламной кампании. Разумеется, ничего выдающегося не предвидится. Но сейчас уже не до «выдающегося». Закончить бы дело, и на том спасибо. Надо было идти, а ноги отчаянно отказывались повиноваться.
Гигантским усилием воли Илья все-таки поднял себя из кресла и отправился на совещание. Он шел по длинному коридору офиса. За стеклянной стеной суетливо бегали сотрудники его фирмы. Заметив Илью, они вжимали голову в плечи: одни – для услужливого приветствия, другие, делая вид, что за работой они не заметили своего босса.
На Илью внезапно накатило невыносимое чувство чудовищной, щемящей тоски. «Человек – это звучит гордо!» – услышал он внутри своей головы. Почему он вспомнил сейчас эту заезженную фразу из горьковского «Дна»? «Да, „на дне“ это звучит гордо!» – ответил сам себе Илья и расхохотался.
Глядя на смеющегося босса, подчиненные стали еще усерднее демонстрировать ему свое дружелюбие и увлеченность работой. Выглядело это настолько наигранно, театрально и пошло, что Илью даже затошнило: «Реальное „на дне“! Даже к Горькому не ходи…»
