Страна смеха - Кэрролл Джонатан (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

— Вон тот джентльмен смотрит ее. Я думал, вы не будете возражать.

У меня вдруг возникла бредовая романтическая надежда, что женщина окажется прелестной и улыбающейся. Прелестной и улыбающейся — ведь у нее такой хороший литературный вкус! Но увы и ах. Улыбка — да, была; хотя едва ли это можно было назвать улыбкой, скорее смесь легкого замешательства и разгорающегося гнева. Лицо же было смазливым и заурядным. Чистое, здоровое лицо, выращенное на ферме или где-нибудь в сельской местности, но не очень солнечной. Прямые русые волосы чуть загибались у самых плеч, словно боясь их коснуться. Светлые веснушки, как брызги солнца, прямой нос, широко посаженные глаза. Чем больше смотришь на это лицо, тем больше видишь в нем заурядности, нежели смазливости, но слово «здоровое» крепко засело у меня в голове.

— Это вы зря.

Я не понял, кому адресованы эти слова. Но она подошла и выхватила книгу из моих рук, словно мать, заставшая меня с порнографическим журналом. Затем дважды провела рукой по светло-зеленой обложке и только тогда взглянула мне в лицо. У нее были редкие ржавого цвета брови, чуть загнутые у краев кверху, так что даже когда она хмурилась, то не казалась слишком рассерженной.

Пританцовывая, рядом возник продавец, с тактичным «Позвольте?..» ловко выхватил мое сокровище у нее из рук, положил обратно на прилавок и начал заворачивать в бежевую бумагу.

— Я сижу здесь, на этом самом углу, двенадцать лет, и иногда у меня бывало несколько Франсов, но обычно на него засуха, просто пустыня. Конечно, «Страну смеха» в первом издании найти несложно, ведь он был к тому времени уже так популярен, а вот «Горе Зеленого Пса» в первом, да и в любом, издании достать труднее, чем зубы Гидры. А что, послушайте, у меня на задних полках есть «Страна», если кого-то из вас это интересует.

Он подмигнул нам, но у меня уже было первое издание, за которое я выложил целое состояние в Нью-Йорке, а моя соперница рылась в своей сумочке, так что продавец философски пожал плечами и продолжил заворачивать покупку.

— С вас тридцать пять долларов, мисс Гарднер.

Тридцать пять! Я бы заплатил…

— М-м-м, мисс Гарднер? М-м-м, вы бы не уступили мне эту книгу за сто? Я хочу сказать, я готов заплатить сейчас же, наличными.

Продавец стоял у нее за спиной, и когда услышал мою цену, его губы задвигались вверх-вниз, как две змеи в конвульсиях.

— Сто долларов? Вы бы заплатили за нее сто долларов?

Это была единственная книга Франса, которой я не имел, а тем более в первом издании, однако что-то в тоне мисс Гарднер заставило меня почувствовать себя гнусным толстосумом. Но лишь на мгновение, всего лишь на мгновение. Когда речь идет о Маршалле Франсе, я готов быть гнусным толстосумом хоть целый божий день, лишь бы заполучить книгу.

— Да. Вы продадите?

— Мне, конечно, не следует вмешиваться, мисс Гарднер, но сто долларов — небывалая цена даже за такого Франса.

Если она испытывала соблазн, если Франс значил для нее столько же, сколько и для меня, то сейчас ей было мучительно больно. Я чуть даже не пожалел ее, в некотором смысле. Поколебавшись, она взглянула на меня так, словно я сделал ей какую-то гадость. Я понял, что она решила согласиться на мое предложение и досадует на себя.

— В городе есть цветной ксерокс. Я хочу сначала сделать себе копию, а потом… потом я вам продам. Можете прийти и забрать завтра вечером. Я живу на Бродвее, дом сто восемьдесят девять, второй этаж. Приходите… ну, не знаю… Приходите в восемь.

Она расплатилась и вышла, без единого слова больше. Потом продавец глянул на маленькую бумажную полоску, что была заложена в книгу, и сообщил мне, что имя женщины — Саксони Гарднер и что кроме книг Маршалла Франса она просила его откладывать все старые книги о куклах.

Она жила в районе, где, когда едешь на машине, всегда поднимаешь стекла. Квартира ее находилась в доме, который когда-то был довольно шикарным — масса лепнины и большое уютное крыльцо, идущее вдоль всего фасада. Но теперь вид оттуда открывался лишь на остов «корвейра», с которого сняли все, кроме зеркала заднего вида. На крыльце сидел в качалке старый негр в хлопчатой куртке с капюшоном, а поскольку было темно, я не сразу разглядел черную кошку у него на коленях.

— Здорово, приятель.

— Здравствуйте. Здесь живет Саксони Гарднер?

Вместо ответа на мой вопрос он поднес кошку к лицу и прошептал: «Киса-киса-киса». Наверное, ей, хотя не уверен; к животным я некоторым образом равнодушен.

— М-м-м, простите, не могли бы вы, пожалуйста, сказать, здесь ли…

— Да. Я здесь. — Хлопнула дверь, и Саксони Гарднер действительно оказалась здесь. Она подошла к старику и большим пальцем коснулась его макушки. — Пора спать, дядя Леонард.

Он улыбнулся и вручил ей кошку. Мисс Гарднер проводила его взглядом и неопределенно махнула рукой, как бы предлагая мне сесть в его качалку.

— Все зовут его дядя. Он милый. Они с женой живут на первом этаже, а я на втором. — Она что-то держала под мышкой, а чуть погодя достала и сунула мне. — Вот, забирайте. Я бы никогда вам ее не продала, не нуждайся я так в деньгах. Вам, наверное, нет до этого дела, но я просто хотела сказать. Отчасти я зла на вас и в то же время благодарна. — Она было улыбнулась, но помедлила и провела рукой по волосам. У нее была забавная черта, к которой трудно сразу привыкнуть, — она редко делала больше одного дела за раз. Если она вам улыбалась, то руки ее оставались неподвижными. Если она хотела убрать с лица волосы, то переставала улыбаться, пока не уберет.

Взяв книгу, я заметил, что она заново аккуратно обернута — в нотную бумагу, на которой от руки записана какая-то музыка. Выглядело очень мило, но мне хотелось сорвать обертку и тут же, не сходя с места, снова начать читать. Я понимал, что это грубо и неприлично, но уже предвкушал, как приду домой, намелю себе кофе, сварю, потом устроюсь в просторном кресле у окна, под уютной лампой…

— Я знаю, это не мое дело, но ради бога, почему вы даете за нее сто долларов?

Как объяснить одержимость?

— А почему вы заплатили тридцать пять? Судя по тому, что вы недавно сказали, вы не можете позволить себе и этого.

Она отпрянула от столба, на который опиралась, и задиристо выпятила подбородок:

— Откуда вам знать, что я могу себе позволить, а чего нет? И, кстати, я вовсе не обязана продавать вам эту книгу. Я еще ни денег не получила, ни… вообще ничего.

Я встал с изношенного кресла Леонарда и полез в карман за свежей стодолларовой купюрой, которую всегда держу в потайном отделении бумажника. Я не нуждался в этой женщине, как и она во мне; вдобавок холодало, и мне хотелось оказаться подальше отсюда, пока не забили боевые барабаны джунглей и на крыше «корвейра» не начались ритуальные пляски.

— Мне, гм, действительно пора. Так что вот ваши деньги, и очень сожалею, если был с вами невежлив.

— Были. Не хотите ли чашку чаю?

Я все маячил перед ней с хрустящей купюрой, но она не взяла ее. Пожав плечами, я согласился на чай, и мисс Гарднер ввела меня в Дом Ашеров.

В холле — наверное, над дверью дяди Леонарда — горела трехваттная желто-коричневая лампочка с сеткой от насекомых. Я ожидал ощутить вонь, как на морском берегу после отлива, но ошибся. Пахло чем-то сладким и экзотичным — судя по всему, благовониями. Сразу за лампочкой была лестница. Она оказалась крутой, и я решил, что такой подъем мог бы вести в базовый лагерь на Эль-Капитане [9], но я благополучно одолел ступеньки и успел заметить, как мисс Гарднер исчезает за дверью, бросив мне через плечо что-то неразборчивое.

Наверное, это было что-то вроде «Берегите голову», поскольку, шагнув через порог, я первым делом запутался головой в плотной паутине, отчего перенес легкий сердечный приступ. Но это оказались нити кукол, тысячи нитей; марионетки висели по всей комнате в тщательно выверенных жутковатых позах, причем ни одна не повторялась. Они напомнили мне множество страшных снов, какие я видел в своей жизни.