О головах - Ветемаа Энн (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗

КТО-ТО. Здорово, начальник!

КТО-ТО. Ого, да тут уже это дело обмывали!

КТО-ТО. Ильмар, выходит, тебе уже известно, коли пируешь?

Молчание.

ИЛЬМАР. Что известно?

КТО-ТО. Нет, он еще не знает. Подождем, ребята! Через четверть часа он услышит сам.

На столе появляется бутылка шампанского, круг колбасы и т. д. Баянист хочет продолжить песню, но его удерживают. На протяжении всей следующей сцены он время от времени порывается заиграть «Дорогой длинною…». Кто-то из девушек берет щетку и начинает сметать остатки бабочек в кучу, другая прибирает на столе.

КТО-ТО. Ильмар, старина, что за привычка у тебя сторониться рабочих? Вроде бы стесняешься нас… А зря. Но мы-то знаем, что ты свой в доску, да притом и башковитый. В общем, парень ты нашенский. Как поется в песне: «Мы дружбу с тобою несем по волнам, мы хлеба горбушку — и ту пополам!»

КТО-ТО (перебивает). Верно! Когда мне в конторе хотели премию зажилить, кто за меня постоял? Ильмар Паомээс! И отстоял!

КТО-ТО. Послушай, старина, ты чего такой кислый? (Открывает бутылку шампанского, полушутя-полунасильно прижимает ее ко рту Ильмару. Тот вначале хочет отказаться, но тут же пьет, захлебываясь. Делает вдох, снова пьет. Кто-то кричит: «Туш!» Баянист играет нечто похожее.) Правильно! Все надо делать от души — и вкалывать и поддавать!

КТО-ТО. Знаешь, Ильмар, мы тут вчера как раз говорили, деньжата крупные ожидаются — скоро сам услышишь. Вот мы и подумали, зайдем-ка к Ильмару — потолкуем. Ты нас уважаешь — мы тебя уважаем. Так вот, возьми как-нибудь супругу с собой и выйди на люди. Все честь честью — жена и прочее. В субботу можно устроить небольшой сабантуй. Послушай, а где твоя благоверная?

ИЛЬМАР. Видите ли, она… (Бормочет что-то).

КТО-ТО. Приведешь свою молодуху, познакомим ее с нашими девчатами. Ведь мы тут все свои люди. Встряхнемся немного. Посидим, попоем… (Баянист: «Дорогой длинною». На этот раз к нему все же присоединяются, и один куплет, вероятно, допевают до конца.)

КТО-ТО. Послушай, мадам спит, что ли?

ИЛЬМАР (увиливая). Дайте-ка еще раз глотнуть. (Пьет.) Что это у вас такие старые песни? Репертуар — прямо скажем, с бородой. (Поет сам.)

Все чувствуют, что с Ильмаром происходит что-то неладное. Его песня звучит не лихо, а скорее жутко.

I ЖЕНЩИНА (второй женщине, тихо). Что-то Ильмар сегодня не в себе. Наверно, мы пришли не вовремя. Может, у него беда какая или несчастье…

II ЖЕНЩИНА. Ну, скажешь — несчастье… А если что-то и случилось, не оставлять же человека одного в беде.

ИЛЬМАР (с наигранной удалью). Ну, чего ж вы не поете? Отличная песня. Главное — на тему.

КТО-ТО. Жена у тебя спит, что ли?

ИЛЬМАР. Нет, она вышла ненадолго… Да что вы все о моей жене? Вон сколько вокруг прекрасных женщин! И моя зазноба Таня здесь. (Пытается шутить, но это выходит у него фальшиво и неумело.) Светоч грез моих…

ТАНЯ (вначале тоже отшучивается). Где уж нам теперь… Такое высокое начальство…

ИЛЬМАР. Какое я начальство? Это ты — мое начальство. (Поет). «На тебе сошелся клином белый свет…»

ТАНЯ. И не стыдно, начальник… сам женатый.

ИЛЬМАР. Таня, с этой минуты я посвящаю свою жизнь воспеванию твоей красоты. (Некоторые смеются, другие, наоборот, мрачнеют. На баяниста, который опять порывается играть, буквально прикрикивают.)

ТАНЯ (немного недовольно). Хватит трепаться!

ИЛЬМАР. Почему треп! Откуда ты знаешь, может, я с сегодняшнего дня снова холостой? (Таня берет щетку, продолжает подметать) Ох, Таня, Татьяна, отрада моя! Отчего ты, Танюша, не любишь меня? (Надевает маску Пьеро, опускается на одно колено.)

ТАНЯ (испытывая неловкость). Не мешай! Отойди!

КТО-ТО. Хватит тебе с девчонкой балаганить. На, хлебни-ка еще глоток. Полегчает…

ИЛЬМАР (стоит на одном колене, пытается поймать Таню за туфлю. Начинает арию Гремина).

В дверях появляется Кадри, ее замечают все один за другим, кроме Ильмара. Он же продолжает петь в наступившей тишине, пытается поцеловать туфлю Тани.

КТО-ТО (тихо). Мы ведь еще должны забежать к Феде.

КТО-ТО (тихо). Ага, обещали.

КТО-ТО (тихо). Но Ильмар так и не знает новости.

КТО-ТО (тихо). Ничего, услышит по радио.

Все поспешно направляются к двери, это выглядит почти как бегство. Кто-то включает радио. Таня исчезает вместе с другими. Кадри неуверенно входит в комнату. В руках у нее чемодан. Ильмар молчит.

КАДРИ (в зал). Уходите все! Вы тоже! Чего вы тут торчите? Мы еще сами не знаем, что с нами будет дальше. (Ставит чемодан на пол. По радио начинают передавать последние известия.)

Занавес наполовину закрывается.

РАДИО (профессионально-бодрый голос диктора). На днях были подведены итоги производственных показателей за первое полугодие. Впервые в нашей республике признана лучшей пятая бригада проходчиков открытого карьера Пахтла-3, которую возглавляет молодой инженер Ильмар Паомээс. Бригаде присуждено переходящее красное знамя и первая денежная премия. «Кроме больших трудовых успехов, — отметил в беседе с нами директор Пахтлаского комбината товарищ Мурак, — бригада отличается большой сплоченностью и высокими моральными качествами. Каждый третий шахтер учится, вместе работают, вместе проводят и свободное время».

ИЛЬМАР. Кадри! (Молчание.)

ИЛЬМАР. Кадри, ты знаешь? (Молчание.)

ИЛЬМАР. Кадри, ты веришь? (Молчание.)

ИЛЬМАР. Кадри, ты знаешь, из чего?.. (Молчание.)

КАДРИ (надломленно). Я не знаю, Ильмар.

ИЛЬМАР. Кадри, ты знаешь, из чего сделаны мальчишки?..

КАДРИ. Из чего сделаны мальчишки?

ИЛЬМАР.

КАДРИ. Из чего сделаны девчонки?

ИЛЬМАР (умиротворенно).

Волшебные слова больше не помогают. Оба покидают сцену, разойдясь в разные стороны. Музыка: «О, Мэмми». На сцене остается чемодан.

Занавес.

ЯЙЦА ПО-КИТАЙСКИ

Маленький роман [6]

1

Сегодня был хороший день, — записываю я в свою толстую коричневую тетрадь.

Сегодня был хороший день — никто не пришел меня навестить. После обеда я узнал, что Агнес повезли рожать; я уж и сам об этом подумал, потому что она обычно не пропускала дней посещения больных. Рожать — работа трудная, и, по всей вероятности, я увижу свою жену не раньше, чем недели через две.

Во вторник Агнес пробыла у меня почти три часа. Живот у нее был огромный, она тяжело дышала и потела, ее чудесные темные волосы, которыми еще три четверти года назад я любил обвивать свои запястья, теперь были прямыми и жирными. Мы сидели в парке под осиной, которая источала кисловатый запах и все время напоминала мне о моем раке; отчего-то у меня зудело в паху, но я не мог чесаться на глазах у гуляющих. К тому же я должен был без умолку болтать и следить за выражением своего лица, чтобы оно было Агнес по нраву.