Сделайте погромче - Нестерова Наталья Владимировна (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Поэтому нет ничего удивительного, когда замурованный на чужбине молодой человек-студент видит девушку-преподавателя, милую и добрую, влюбляется и страдает. Это симптомы все той же болезни под названием ностальгия. Хотя бывали случаи, на их кафедре тоже, когда преподаватели отвечали взаимностью студентам. Нине рассказывали про сорокалетнюю женщину, которая вышла замуж за двадцатилетнего африканца и уехала с ним на край света.
Нина посмотрела на часы. До запланированного выхода из дома еще час тридцать пять. Лонгу, пожалуй, лучше ответить письменно.
Включила компьютер. Набрала: «Уважаемый Май Ноанг Лонг!»
Стерла, слишком официально. У вьетнамцев, как и у корейцев, китайцев, имя произносится и пишется последним. Май Ноанг – фамилия. Лонг – имя.
«Дорогой Лонг! – напечатала Нина и сделала абзац. – Я очень благодарна…»
Нина задумалась. Пустые слова, нисколько не благодарна. Вот если бы любовное послание пришло от Сергея! Или она бы забеременела от Лонга… Бред сивой кобылы! Бред бредом, а Лонг бы ее не бросил! И детей воспитал…
Подруги опытные делились: если идешь на аборт, запрети себе думать об эмбрионах! Внуши, что это бородавка, которую выжигаешь в эстетических целях. Только так! Станешь представлять, что это твои родные дети, миллион терзаний обеспечен. А так – бородавка и точка. Не переступить в мыслях черту – главное в этом деле.
Нина переступила. Помимо своей воли. И хотела бы представить нежеланных детей прыщами, бородавками, уродующими ее внешность, эволюционными промежутками, вроде рыбок и лягушек, а ничего не получалось. Они были человечками, ее кровиночками. Иногда казалось несусветное, будто они там, внутри нее, уже переговариваются… Сейчас, например, пищат от ужаса…
Опять! Снова эти мысли! Выкинуть, выбросить, думать о другом! О чем? Был бы у меня нормальный муж, семья, не пришлось бы избавляться от близнецов. Где его взять, мужа-то? Не выходить же за Май Ноанг Лонга?
Стоп, стоп, стоп… Что-то маячит избавительное… Замуж выйти… и родить… Тепло, близко… какое-то решение… Выйти за Ивана! Он будет счастлив и чужих детей примет. Вопрос: буду ли счастлива я? А вот это уже не важно. Стерпится – слюбится. Зато детишки не погибнут.
Нине стало страшно. В ее жизни никогда не случалось момента истины – когда нужно принять судьбоносное решение в короткий промежуток времени. Пан или пропал. Стрелять или убрать палец с курка? Предать и благоденствовать или сражаться и погибнуть? Поставить на кон свою жизнь?
От волнения задрожали руки, и даже зубы стали выбивать мелкую трусливую дробь. Сколько у меня времени? Меньше часа. Пусть бы принял решение кто-нибудь другой! Пожалуйста! Кто? Ваня, конечно!
Нина быстро оделась и вылетела из квартиры, даже не стала звонить Ивану, предупреждать, что мчится к нему.
Повезло – быстро поймала машину, и пробок по пути не было. Нина все время смотрела на часы, считала минуты. Она могла бы опоздать в клинику, прийти на следующий день, через день, в ее распоряжении была неделя. Но почему-то била лихорадка, хотелось определенности сегодня и быстро. Неделю нервотрепки она не выдержит.
Дверь открыл Ваня. – Нина? Ты?
Он удивился, даже смутился и покраснел. Нина не обратила внимания на его странную реакцию. Протиснулась в квартиру.
– Иван! Мне нужно с тобой поговорить. Немедленно! Это очень важно!
Сняла куртку, бросила ее Ивану. Сбросила туфли, воткнула ступни в первые попавшиеся тапочки, быстро зашлепала в комнату Вани.
Там на диване сидела девушка… Где-то ее видела…
– Нина, знакомься, – из-за спины проговорил Ваня, – это…
– Катрин? – задрала брови Нина.
Бывшая пассия Сергея, дюймовочка-альпинистка.
– Здравствуй, Нина! – поднялась Катрин.
– Вы знакомы? – поразился Ваня.
Девушки ему не ответили.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Нина. – Впрочем, не важно. Москва – большая деревня, все друг с другом пересекаются. У меня очень мало времени. – Нина посмотрела на часы. – Извини, Катрин! Мне нужно срочно поговорить с Ваней.
Она повернулась к Ване и недвусмысленно велела: выпроводи гостью, сейчас не до нее! Действуй!
Ваня еще гуще побагровел. Большой, рыхлый, пунцовый, с растерянно открытым ртом, с пухлыми влажными губами – Ваня походил на толстого ребенка-переростка, застигнутого за тайным делом. На кого Ваня похож в данный момент, Нину совершенно не волновало. Она не способна воспринимать чужие эмоции. Своих под завязку.
И что они, Катрин и Ваня, мешкают? От нетерпения Нина чуть не стукнула ногой, зло не поторопила Катрин: уходи скорее!
Катрин и Ваня переглядывались, между ними происходил молчаливый диалог. Нина скрипнула зубами, посмотрела на часы. Обычно, когда вынуждена часто смотреть на часы, стрелки еле тянутся, а сейчас мчатся с реактивной скоростью.
– Я пойду? – уныло спросила Катрин.
– Э-э-э… – сконфуженно протянул Ваня. – Может, на кухне пока…
– Нет, нет! – перебила Нина. – До свидания! Всего хорошего!
Катрин направилась к дверям.
– Провожу, – устремился следом Ваня.
Но Нина схватила его за руку:
– Сама уйдет. Катрин! Захлопните дверь, там автоматический замок.
Когда раздался щелчок закрываемой двери, Ваня опустился в кресло, потер лицо.
– Что случилось, Нина?
– Не знаю, с чего начать. Лучше сразу с выводов. Давай поженимся!
Ваня захлопал глазами, снова потер щеки, будто они онемели или неукротимо зудели. Он молчал. Абсолютно глупо, непонятно и недопустимо молчал! Не бросился благодарно, не обнял, не пал ниц, не возликовал. И это Ваня? Ее Ваня? Нина всегда считала его своей собственностью, как маму или папу. Ваня влюблен в нее давно, прочно и на всю жизнь. Он не может перемениться, как гора не может переехать на другое место. Гору реально только взорвать. Ваня не выглядел взорванным, только слегка осыпавшимся.
– Почему ты молчишь? – нетерпеливо воскликнула Нина. – Не рад? Но ты же хотел! Умолял! Уговаривал! Убеждал!
– Могу спросить, чем вызвано твое желание? – с трудом выдавил Ваня.
Нина не стала кружить вокруг да около.
– Я беременна.
Ваня уставился на Нинин плоский живот. Если бы Ваня отличился, то, по срокам, живот был бы размером с баскетбольный мяч, а Нина рожала бы завтра или позавчера.
– Это не от меня?
– Нет. А какая разница?
– Ну ты даешь! – строптиво насупился Иван. – Прилетаешь, требуешь немедленно жениться… чтобы я признал… а сама с другим… от другого…
– Так! Отказываешь? Спасибо! Извини за беспокойство! Только обращаю твое внимание: перечеркиваешь всю нашу прежнюю жизнь, детство, юность и…
– Первой ты перечеркнула!
– Не перебивай! Ваня! Как ты не понимаешь? Я в ужасном положении! Дважды ужасном! Потому что их двое!
– Кого? У тебя было двое…
– Не было, а есть! У меня там, внутри, – Нина ткнула пальцем в живот, – два зародыша. Представляешь?
– Нет, – честно признался Ваня. – Не представляю. А кто их тебе…
– Не важно! Ванечка, миленький! Осталось тридцать пять минут. – Нина показала ему руку с часами. – Через тридцать пять минут, уже тридцать четыре, я должна явиться в клинику, где мне сделают аборт. Только от тебя зависит, убить детей или оставить!
– Да почему от меня-то?!
– А к кому я еще могу обратиться? Кто меня спасет, если не ты, самый верный и надежный?
– Нина, не плачь, пожалуйста! Давай подумаем над ситуацией.
– Некогда думать. – Нина ладошкой вытерла щеки. – Тридцать две минуты. Если сейчас уйду, только-только успею.
Теперь для Вани наступил момент истины. От него требовалось быстро и кардинально изменить свою судьбу. Она, судьба, недавно поменяла рельсы, перепрыгнула на новый путь. А раньше ходила по единственному маршруту до станции «Нина».
– Я буду хорошей женой, – всхлипнула Нина. – Обещаю! Верной и преданной. Ва-а-анечка! Пожалу-у-уйста!
Когда Нина плакала, его сердце переворачивалось. Он с детства знал, где находится сердце. Разобьет Нина коленку или подружки ее, обидят, рыдает, а Ваня чувствует, как в груди что-то сжимается, – сердце. И в эти минуты Нину он любил особенно, потому что никто другой не вызывал таких ощущений. Даже мама, если болела, внушала страх потери, а не сладкую истому.
