Золотая клетка - Малков Семен (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
В таком состоянии его обнаружила домработница Яневичей. Всплеснув от ужаса руками, позвала хозяйку. Раиса Васильевна, конечно, сильно огорчилась, что пропало любовно заготовленное угощение. Но она была мужественной женщиной: велела выбросить испорченное Глебом и пошла сказать, чтобы забрали в дом его самого, пока не замерз на террасе.
На горячее срочно были зажарены отбивные, и гости остались в неведении о происшедшем с Глебом конфузе. Однако его мужской авторитет у Яневичей с тех пор был перечеркнут, и о том, чтобы с ним породниться, уже не могло быть и речи.
Непредсказуемая судьба до сих пор, казалось, благоволила к Глебу Сытину и вот теперь неожиданно от него отвернулась. В эти же ноябрьские дни из следственного изолятора сбежал Константин Башун. Удачный побег, хорошо подготовленный, оплатили друзья на воле. Стража напилась, якобы по случаю праздников, и он улизнул, оглушив охранника и переодевшись в его одежду.
— Ну вот, убедился, что мы не бросаем друзей в беде? — с самодовольной усмешкой заявил ему Гладких, встречавший его на своей машине. — Немало это нам стоило бабок, но знаю — за тобой не пропадет!
— Боялись, наверно, что мусора меня расколют, — недоверчиво пробурчал Костя, но, заметив, что его спаситель обиженно поджал губы, спохватился: — Да ты, Серега, не бери всерьез! Шучу на радостях. Само собой, отслужу вам за милую душу!
— Ладно, только шути полегче, — примирительно произнес Гладких. — Поедем ко мне, бухнем! И решим, что тебе делать дальше.
«Будто не знаю — все уже вами за меня решено, — мысленно усмехнулся Башун. — Ну и хитрый, падла! Но и я не фраер».
Подъехали к дому начальника партии, выждали, пока улица опустела, быстро поднялись в его квартиру. Очень довольный, что их вроде вместе не видели, Сергей Иванович предложил:
— Иди, Костя, прими душ, полезно после тюряги. А я тем временем метну на стол. Сейчас дам тебе какую-нибудь одежонку.
Башун охотно пошел в ванную, а Сергей Иванович достал заранее приготовленные одежду, деньги и документы. Одежду отнес Косте, а документы и пачку денег положил на стол в комнате. Затем отправился на кухню, достал из холодильника бутылку водки, батон колбасы, рыбные консервы, банку с маринованными огурцами. Аккуратно нарезал хлеб и колбасу, вынул из шкафа посуду и приборы.
— Так вот что я тебе скажу, Костя, — тоном, не допускающим возражений, начал Гладких, когда тот уселся напротив него за кухонный столик. — Отсюда тебе временно придется слинять. Иначе снова посадят!
— Ну и куда вы меня сховаете? — хмуро поинтересовался Башун. — Я понимаю — мое дело телячье.
— А ты сам как думаешь? Где это сделать лучше всего? — с усмешкой взглянул на него бывший начальник и сам же ответил: — Конечно в столице! В мегаполисе укрыться легче всего — это факт!
— Меня же в розыск объявят! Да и нет у меня там никого, — промямлил Башун, уныло склонив голову.
— Держи хвост пистолетом! Все будет о'кей! — ободрил Сергей Иванович. — Ты там станешь членом балашихинской группировки. Им нужны такие боевые ребята. Мы договорились. И документы у тебя новые.
— Значит, им киллеры нужны. Мокрухой придется заниматься, — безрадостно произнес Башун. — Под вышку меня подводите!
— Брось ты… — грубо выругавшись, оборвал его Гладких. — На это сейчас мораторий. Зато жить будешь как король.
Налил по полному стакану водки и провозгласил тост:
— Давай-ка хряпнем за твою свободу и удачу в столице! Главное — не тру хай!
Когда прикончили первую бутылку, Сергей Иванович предложил:
— А теперь пойдем, я тебя снабжу бабками и дам ксиву. Придется на время сменить шкуру.
Прошли в комнату; кроме денег и новых документов, Гладких вручил Косте железнодорожный билет.
— Сегодня же, ночным поездом отбудешь в Москву! — деловито приказал он. — Тебе немедленно нужно рвать когти! Ведь и ко мне могут наведаться.
— У меня здесь дельце есть. Должок нужно отдать, — угрюмо произнес Костя, отводя глаза. — Без этого не уеду!
— Ты что, охренел? — вскинулся Гладких. — Какие еще дела? Чтобы завтра тебя здесь не было!
— Ладно, не мандражируй, — поднялся из-за стола Башун. — Так и будет!
Взял и проверил свои новые документы, железнодорожный билет; прикинул, сколько в пачке денег, и с удовлетворенным видом спрятал ее во внутренний карман пиджака.
— Прощевай, Серега! Не поминай лихом! — небрежно бросил он, уходя. — Дай знать, когда понадоблюсь.
Свой «должок» он отдал в тот же вечер. Глеб Сытин только вернулся домой, и собирался поужинать, когда во входную дверь резко позвонили. Теряясь в догадках, кто это может быть, он посмотрел в дверной глазок. На площадке стоял мужчина в надвинутой на глаза меховой кепке и показывал запечатанный пакет.
— Это с почты. Вам заказное письмо, — сообщил он. — Вы Сытин будете?
— Я самый. Сейчас открою, — откликнулся Глеб, отпирая дверь. Он не узнал Костю Башуна и не успел ничего почувствовать, потому что тот, неожиданно выхватив марлевую салфетку, пропитанную едким раствором, закрыл ему лицо, и Глеб сразу потерял сознание. Убийца, не тратя зря времени, притащил его бесчувственное тело на кухню, открыл газ и уходя устроил поджог.
Когда прибывшим пожарным удалось затушить огонь, в изрядно выгоревшей квартире обнаружили труп — задохнувшегося хозяина. Небрежно проведенное следствие пришло к заключению: самоубийство. Никто из друзей и знакомых Глеба, в том числе Яневич и Петр, его гибель с Костей Башуном не связывали — еще не знали, что тот бежал из тюрьмы.
Если бы не трагическая смерть исполнительного директора Глеба Сытина, минувшее полугодие можно бы считать для «Алтайского самородка» вполне успешным. Предварительные итоги, подведенные бухгалтерией компании, превзошли все ожидания. За несколько месяцев удалось полностью рассчитаться за полученные кредиты и получить чистую прибыль, выражающуюся цифрами с многими нулями.
Добыча золота шла полным ходом, доходы компании стремительно росли, и, естественно, такими же темпами увеличивалось состояние ее владельцев. Перед ними встал неизбежный вопрос о том, как наиболее целесообразно распорядиться немалым и все увеличивающимся капиталом.
— Ты знаешь, Петя, президент Проминвеста настойчиво уговаривает меня запустить часть наших доходов на рынок ценных бумаг, — сказал компаньону Яневич, когда они после совещания директоров остались одни. — Может, он и прав: умелая спекуляция на этом рынке дает наибольший прирост капитала!
— А разве не он погорел, спекулируя на этом рынке в девяносто восьмом году? Верно говорят, битому неймется, — пожал плечами Петр. — И потом, разве у нас и без того малый прирост?
— Я тоже считаю, что для нас предпочтительнее надежно помещать свободные деньги, пусть и с меньшим доходом, — выразил солидарность с ним Яневич. — Но он прав в одном: капитал должен работать!
Помолчали, обдумывая эту проблему, и Петр, немного поколебавшись, решил высказаться.
— Давно хочу тебе признаться, Лев Ефимович, — со вздохом произнес он, — после того как мы наладили работу прииска, потерял я к ней интерес. Тянет домой, в Москву.
— Вот это новость! К папочке и мамочке под крыло? — усмехнулся Яневич, не скрывая обиды. — И что ты предлагаешь выход?
— Я подумывал организовать в Москве нашу дочернюю фирму, — признался Петр, — чтобы вела весь сбыт золота с партнерами по бизнесу, прежде всего с Горным банком. Но теперь, — сделав паузу добавил он, — у меня возникла другая идея.
Лев Ефимович с уважением и неподдельным интересом воззрился на молодого компаньона.
— Ну, Петя, ты не перестаешь меня удивлять своим зрелым умом! — оживленно откликнулся он. — Как я сам не додумался? А что еще?
— Когда мы начали зарабатывать столько денег, мне пришло в голову: а не приобрести ли нам в столице какое-нибудь предприятие по переработке сырья и изготовлению изделий из золота? Ведь это намного выгоднее!
