Пляж - Гарленд Алекс (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Когда я возвращался в лагерь, рассчитывая найти Этьена в районе коралловых рифов, то поймал себя на мысли о том, что надеюсь на новую встречу с мистером Даком. Мне хотелось пожать ему руку.

Я так и не нашел Этьена с Франсуазой. На пляже я столкнулся с Грегорио. Он нес в лагерь наш улов, и, когда я сказал ему о том, что собираюсь отправиться к кораллам, он замялся.

— Мне кажется, тебе нужно подождать, — сказал он. — Подожди… этак с часик.

— Почему?

— Этьен и Франсуаза…

— Секс?

— Ну… Я не знаю, но…

— Ага. Ты считаешь, нужно часок подождать?

— Ну… — неуклюже улыбнулся Грегорио, — может быть, я слишком хорошего мнения об Этьене.

Я покачал головой, вспомнив свою первую ночь в Бангкоке.

— Да нет, — ответил я, раздраженный внезапной жесткостью в своем голосе. — По-моему, ты попал в самую точку.

Поэтому я пошел обратно в лагерь с Грегорио.

Там было нечего делать, разве только сравнивать размеры пойманных рыб. Трое шведов, как обычно, поймали самую крупную рыбину и теперь хвастались, рассказывая поварам о своей технике ловли рыбы. Мне было противно их слушать, но гораздо хуже было то, что в голову так и лезли сценки с участием Этьена и Франсуазы. В конце концов, желая чем-нибудь занять мозги, я направился к палатке Кити и достал его «Нинтендо».

Большинству боссов присуща определенная линия поведения; если разгадаете ее, то покончите с боссом. Типичный пример — доктор Роботник во время своего первого воплощения в игре «Соник I», версия «Мегадрайв», «Гринхиллз Зоун». Когда он спускается с верхней части экрана, вы спрыгиваете к нему с левой платформы. Потом, когда он начинает приближаться к вам, вы увертываетесь и прыгаете на него справа. Когда он отступает, вы повторяете все в обратном порядке, и через восемь ударов он взрывается и исчезает.

С этим боссом легко справиться. Другие требуют большей ловкости рук и больших усилий. К примеру, последний босс Теккен — кошмарный тип, упорно размахивающий кулаками.

Босс, который отвлек меня от мыслей об Этьене и Франсуазе, был не кто иной как Уорио — настоящий рок для Марио. Проблема заключалась в том, что добраться до него я мог, только пройдя несколько сложных этапов. Пока я добирался до его логова, я получал слишком много ударов и терял слишком много энергии, необходимой для того, чтобы покончить с ним.

Время от времени Грязнуля отрывался от своей стряпни и подходил ко мне, чтобы понаблюдать за моими успехами. Он и Кити были единственными обитателями лагеря, которые прошли все этапы игры до последнего. Грязнуля отпускал замечания вроде: «Ньет пауза на этто платформе». Я не стану передавать его итальянский акцент. Попробуйте сами представить его.

Я досадливо хмурился:

— Если я не сделаю остановки, меня раздавит падающий блок.

— Si. Поэтому прыгай быстрее. Вот так.

Он брал «Геймбой» и с удивительной ловкостью (принимая во внимание его большие пухлые руки) начинал управлять Марио — показывал, каким образом осуществить трюк. Потом он шел обратно к своей стряпне, а его пальцы удовлетворенно выстукивали на его гигантском животе какой-то ритм. После этого «Геймбой» всегда становился скользким и от него пахло рыбой, но я считал, что урок мастера не дается даром.

Мне потребовалось полтора часа, но я-таки добрался до Уорио, имея в запасе всю необходимую энергию. Наконец-то я мог попробовать разгадать его линию поведения. Однако едва я подумал об этом, как монохромный экран начал гаснуть.

— Батарейки «Эвереди»! — я закричал в отчаянии.

Кити, который, пока я играл, уже успел вернуться с огорода, высунул голову из палатки:

— Это была последняя батарейка, Рич.

— У тебя больше не осталось ни одной?

— Ни одной.

— Но я же почти уничтожил Уорио!

— Ну… — он примирительно пожал плечами. — Отложи игрушку на некоторое время. Если ты выключишь ее минут на двадцать, у тебя появится еще пять минут игрового времени.

Я тяжело вздохнул. Пяти минут было явно недостаточно.

Тяжелый удар — остаться без батареек. Я мог бы прожить, не уничтожив Марио, но «Тетрис» — совершенно другое дело. С тех пор как Кити рассказал мне о своем рекорде — сто семьдесят семь линий, — я изо всех сил старался побить его. Лучший результат, которого мне пока удалось добиться, — сто шестьдесят одна линия, но я с каждым днем совершенствовал свое мастерство.

— Это просто смешно, — сказал я. — А плееры? Может, нам удастся разжиться батарейками у их владельцев?

Кити вздохнул:

— Забудь о них.

— Почему?

— Давайте, и дастся вам… ибо какою мерою мерите, такою же и отмерится вам.

Я на мгновение лишился дара речи:

— Что?

— Я ходил в церковь каждое воскресенье до тех пор, пока мне не стукнуло пятнадцать.

— Ты цитируешь Библию?

— Евангелие от Луки, глава шестая, стих тридцать восьмой.

Я недоуменно покачал головой:

— Но при чем тут Библия?

— В лагере только у пятерых есть плееры, и я никогда не давал им батареек.

— Вот оно что… Тогда нам конец.

— Мда, — согласился Кити. — Похоже на то.

Невидимые струны

Судьба, однако, позаботилась, чтобы нам не пришел конец. Помощь явилась из совершенно неожиданного источника.

Мы пошли в хижину-кухню, чтобы рассказать о батарейках Грязнуле. Как только я начал объяснять ему ситуацию, он повернул к нам от огня раскрасневшееся сердитое лицо, с которого градом лил пот. Я инстинктивно сделал шаг назад, удивившись, что он так близко к сердцу принял эту новость.

— Батарейки? — спросил он угрожающе тихим голосом.

— Ну да…

— А как насчет риса?

— Риса?

Грязнуля быстро направился к одной из хижин-кладовых, и мы последовали за ним.

— Посмотрите-ка сюда!

Мы заглянули внутрь. Я увидел три пустых холщовых мешка и два чем-то наполненных.

— В чем дело? — поинтересовался Кити.

Грязнуля вскрыл ближайший из наполненных мешков, и из него посыпался рис — черные и зеленые зернышки, слипшиеся в комья от грибка и полностью сгнившие.

— Боже мой! — пробормотал я, прикрывая нос и рот от неприятного запаха. — Просто ужас, что творится.

Грязнуля показал на крышу.

— Она протекает?

Он кивнул, слишком разъяренный, чтобы говорить. А потом пошел обратно к себе на кухню.

— Ну, — сказал Кити, когда мы возвращались обратно в его палатку, — насчет риса — это не такая уж плохая новость. Ты должен радоваться, Рич.

— Что-то я не пойму тебя.

— Если риса больше нет — значит, скоро кто-то отправится за ним и мы сможем достать новые батарейки.

Кити лежал на спине и курил одну из моих сигарет. У меня осталась всего лишь сотня, но, сознавая, что я израсходовал его «Эвереди», я был не в состоянии отказать ему.

— Я думаю, — начал он, — есть две основные причины, почему народ не любит ездить за рисом. Во-первых, это очень трудное дело. Во-вторых, это означает возвращение в мир.

— В мир?

— Мир — это тоже выдумка Даффи. Мир — это все, что находится за пределами пляжа.

Я улыбнулся. Я точно знал, откуда Даффи взял это слово, — источник был известен и мне. Кити заметил мою улыбку и приподнялся на локтях:

— Что тут смешного?

— Да ничего. Просто… Джи-ай называли так Америку… Не знаю, я просто подумал, что это смешно.

Кити медленно кивнул:

— У тебя истерика.

— Так как же вы добываете рис?

— Двое берут лодку и направляются на Пханган. Там они покупают немного риса и отправляются обратно.

— У нас есть лодка?

— Естественно. Не все мы так хорошо плаваем, как ты, Рич.

— Я и не представлял себе… Я не думал об этом… Что ж, короткое путешествие на Пханган — это не так уж плохо.

— Да. — Теперь уже усмехнулся Кити. — Но ты еще не видел лодки.

Через час все обитатели лагеря сидели в кругу. Все, за исключением Этьена и Франсуазы, которые еще не вернулись с кораллов. Новость о рисе быстро обошла лагерь, и Сэл устроила собрание.