Капли великой реки - Хироюки Ицуки (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Поскольку я всё время наблюдал за выражением лиц присутствовавших, мне было очень хорошо заметно, что на краткость выступления японского представителя китайская сторона сразу отреагировала недовольным и недоумённым видом.
Когда я получил слово, то подумал, что так не годится, и, желая как-то всё это загладить, привёл подходящую к месту строфу из смутно припоминаемого мною стихотворения Ли Бо, вокруг которой потом долго разглагольствовал. Хотя намерения мои были самые лучшие — я хотел выправить ситуацию, за спиной послышались перешёптывания моих спутников, мол, отчего это господин Ицуки так долго говорит. Я же всего лишь от души старался достойно ответить на выступления другой стороны.
Когда мы при помощи слов пытаемся что-то сообщить своему собеседнику, он нам отвечает. К примеру, среди стихотворений древнего сборника стихов «Манъёсю» есть такие, которые названы «ответными песнями». Люди выражали свои чувства, складывая стихи. А те, для которых стихи были сложены, отвечали также в стихах. Это было очень важное действо и очень красивое. Ответ средствами риторики является важнейшим способом коммуникации в обществе зрелых людей.
Японцы думают, что в человеческих взаимоотношениях прямое и непосредственное обращение «без маски на лице» является истинным, но ведь люди при первой встрече не голышом вступают в контакт. Они в костюмах и при галстуках, выглядят соответственно случаю и соответственно случаю общаются. Всё это сплошные формальности, но очень важно начинать именно с них, по крайней мере, для цивилизованных людей это, как мне кажется, основа основ.
Те древние люди, которые пустили в мир изречение: «Кто велеречив и пригож лицом, тому недостаёт гуманности», на самом деле очень ценили велеречивость, и это очень интересная тенденция, присущая не только Китаю или Франции. Иногда мне приходит в голову, что так повсюду.
На церемониях вручения премий Американской киноакадемии или Грэмми лауреаты мастерски произносят речи, при этом их выступления вызывают у людей и интерес, и улыбки. Высказывая слова благодарности своим помощникам и творческим коллективам, они в то же время умеют одним лишь штрихом придать этому сердечность и порой подводят к такому заключению, что у всех зрителей щемит в груди от умиления. Речи их бывают великолепны. Слушать выступления призёров становится одним из наслаждений для присутствующих на церемонии.
Недавно по телевидению в прямом эфире передавали большое и историческое в мире гольфа событие — Открытый чемпионат Великобритании по гольфу, однако японское телевидение проявило интерес лишь к тому, кто победил и кто проиграл, а всё остальное было оставлено без внимания.
Так же бывает и во время теннисных соревнований на кубок Уимблдона: выражение лиц участников во время церемонии награждения, речи организаторов турнира, поздравления и краткие ответные слова благодарности — всё это вместе даёт ощущение, что наряду со спортивными играми разворачивается впечатляющая жизненная драма, и наблюдать её составляет одно из величайших удовольствий.
НЕМНОГОСЛОВНЫЕ КАЖУТСЯ БЕСПЕЧАЛЬНЫМИ
Люди западных стран и китайцы дорожат словом, они натренированы, чтобы свободно и живо, искусно прибегая к разнообразным оборотам, выражать проносящиеся в собственной голове мысли и смешанные чувства.
Я считаю, что было бы очень хорошо, если бы и мы научились щедро и свободно использовать дар слова. Однако, каким бы красноречивым человек ни был, это ещё не значит, что он сможет полностью выразить в слове всё то, что у него в мыслях. Разве я буду не прав, утверждая, что всегда есть невысказанные думы и что-то такое, что теряет аромат, как только облекается в слова?
Был такой писатель, Кавагути Мацутаро, [46] он уже умер. Это именно он первым из литераторов получил премию Наоки. [47] В связи с постановкой в труппе симпа [48] пьесы «Могила ибиса» я был всячески обласкан Кавагути, в то время уже стариком, и я чувствую себя очень ему обязанным.
Кавагути Мацутаро был, можно сказать, истинным сыном города Эдо и, хоть невелик выдался ростом, обладал очень громким и звучным голосом, в выражениях не стеснялся. Вокруг господина Кавагути никогда не смолкал смех. Даже с такими незрелыми писателями-новичками, как я, с молодыми авторами он разговаривал откровенно и запросто, не отгораживался, и на каком-нибудь банкете, стоило появиться Кавагути, — тут же вокруг толпился народ и звучал весёлый хохот. Завидная черта характера — всегда быть ярким, словно высвеченным лучами прожектора. Кавагути Мацутаро был такой популярной личностью, что даже писатели старшего поколения на сборищах всякого рода, бывало, говорили: «Ох, жаль, не пришёл сегодня Кавама-тян, [49] без него совсем не то веселье…»
Вот бы, как Кавагути, всегда быть жизнерадостным, великодушным и беззаботным, дружить с молодыми писателями и до преклонных лет оставаться всеобщим любимцем… Так порой я втихомолку думаю, но при этом понимаю, что у Кавагути это было свойство души и стать, как он, невозможно, даже если очень постараться.
Потом Кавагути умер, прошло много лет, и в одном еженедельном журнале Ямамото Нацухико, [50] талантливейший колумнист, какие уже редко встречаются в наше время, поместил серию материалов с продолжением, где отчасти затронул и личность Кавагути, воспользовавшись воспоминаниями его друзей. Там были вещи поразительные, которые я прочёл с большим удивлением.
Однажды Кавагути Мацутаро якобы обратился к ближайшему собеседнику и проронил одну фразу. Текста у меня сейчас под рукой нет, так что за точность не ручаюсь и приведу эту фразу в моей собственной интерпретации: «Если и в самом деле возможно после смерти вновь переродиться в этом мире, то неужто опять человеком? Ни за что!»
Говорят, что Кавагути обронил эти слова, точно выплюнул. Это по поводу буддийского круговорота перерождений он заявил, что, даже если бы родился заново, ни за что не захотел бы стать человеком. Причём тон у Кавагути был очень откровенный и взволнованный, так что невольно услышавший эти слова не нашёлся с ответом — это чувство очень хорошо передано в журнальной публикации.
Стиль колумниста Ямамото — это лапидарные зарисовки, я же передаю всё расцвеченным моей собственной фантазией, поэтому возможно, что на самом деле всё было не совсем так, но когда я прочёл этот журнал, то был сильно удивлён.
Неужели существовала и такая сторона личности Кавагути? Я-то думал, что это славный старик, яркий и жизнерадостный, как истинный сын города Эдо, с лёгким нравом, беззаботный… Оказывается, я видел его лишь с одного бока, а глубоко в душе у него прятались тревоги и противоречия! Да, этот случай заставил меня не раз пожалеть о том, как поверхностно я сужу о людях.
Когда-то давно были сложены такие строки: «Ты посмотри в глаза — лишь кажется безбедным молчаливый». Здесь говорится, что смотреть нужно в глаза человека: «Погляди ему в глаза, ведь он всегда скромно улыбается и не скажет напрямик, что ему больно и тяжело, что он попал в беду. Чем больше человек накопил в своём сердце горестей, тоски и печали, тем острее отзовётся его боль в твоей душе» — так, мне кажется, можно перефразировать эти стихи, если прибавить многое от себя.
«Ты посмотри в глаза — лишь кажется безбедным молчаливый».
«Молчаливый» — сердце так и сжимается от этого слова.
Если у нас что-то стряслось, мы взываем к другим людям, вынуждая их слушать наши истории и наши жалобы, однако истинное горе или болезненное воспоминание въедается до мозга костей, и несущие это бремя не болтают о нём так вот, запросто. Нет, они скромно улыбаются и, даже когда их допекают расспросами, проронят лишь что-то вроде: «Да, всякое было…» — а много говорить не станут. Эта сдержанность в горе, эта тихая улыбка — не через них ли мы можем прочувствовать всю глубину и силу того, о чём молчат немногословные люди?
