Рэгтайм - Доктороу Эдгар Лоуренс (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Ниже этажом Родитель с Родительницей чувствовали, как дом трясется: МБМ прыгал. Они давно привыкли к его эксцентрическим выходкам. Он никогда не доверял им, никогда не делился ни надеждами, ни чаяниями, так что они не замечали никаких особых изменений в его поведении. Мать иногда приглашала его присоединиться к ним в гостиной после ужина, если у него нет планов на вечер. Он пытался. Даже как бы участвовал в беседе. Удушающая обстановка, бахромчатые абажурчики – нет, невозможно. Он презирал их. Он считал их самодовольными, заурядными и равнодушными людьми. Однажды Родитель читал вслух передовицу из местной газеты. Он любил почитать вслух, если находил что-нибудь поучительное или что-нибудь эдакое. Передовица была под заголовком "Глазок весны". "Этот миниатюрный гость наших прудов и полей пришел и кликнул снова, – читал Отец. – Пусть не намного он пригожее своих старших братцев Лягушонка и Жабенка, но мы поем его красоту и говорим: "Добро пожаловать! Здравствуй, гонец Весны!" Молодой человек, готовый задушить в этот момент кого угодно, ринулся прочь из комнаты.
Вопроса нет, МБМ был счастлив оказать поддержку черному пианисту. Стоя на берегу пруда, глядя на поруганный "фордик-Т", на вырванные из мотора проволочки, он чувствовал, как пробегает по его членам малый ток ярости, должно быть, сотая доля того чувства, которое испытывал Колхаус Уокер. Живительная, благотворная ярость. Здесь, в преддверии последующих событий, важно упомянуть, сколь мало было известно о Колхаусе Уокере Мл. Очевидно, он был уроженцем Сент-Луиса Миссурийского. В молодые годы он восхищался Скоттом Джаплином и другими музыкантами Сент-Луиса и оплачивал уроки игры на пианино, горбатя грузчиком в порту. Нет никакой информации о его родителях. Одна бабешка в Сент-Луисе объявила себя его разведенной женой, но доказать это ей было нечем. Не найдено никаких следов его школьного обучения, и остается загадкой, где он приобрел свой куртуазный словарь и манеру речи. Возможно, это было лишь волевым актом.
Когда он достиг уже своей скандальной известности, повсюду говорили и писали, что он далеко не исчерпал всех легальных возможностей, прежде чем взять закон в свои руки. Это не совсем верно. Он посетил трех адвокатов, рекомендованных ему Отцом. Все трое отказались представлять его, ограничившись благими советами забрать свой автомобиль, пока его совсем не разрушили, и забыть все это дело. Он, однако, настаивал, что не собирается забывать, но, напротив, хочет возбудить дело против "Эмеральдовского движка".
Отец лично телефонировал одному из этих адвокатов, который когда-то представлял его фирму. "Послушайте, – сказал ему адвокат, – вы можете ведь сами пойти с ним, когда начнется слушание дела. Я вам не нужен. Когда владелец собственности в этом городе поддерживает негра в подобных делах, обвинение обычно снимается". – "Но он хлопочет не об оправдании, – возразил Отец, – он сам хочет привлечь к суду". В этот момент какое-то очень важное дело отвлекло адвоката, и он заговорил в сторону. "Всегда к вашим услугам", – скороговоркой сказал он Отцу и отзвонился.
Известно также, что Колхаус Уокер консультировался и с черным адвокатом в Гарлеме. Последний разузнал, что брандмейстер Уилл Конклин является сводным братом городского судьи и племянником старейшины в совете округа. "Можно, конечно, попробовать перетащить дело в другие инстанции, – сказал гарлемский щелкопер, – но это масса денег, масса времени. У вас есть на это деньжата?" – "Я скоро женюсь", – сказал Колхаус Уокер. "Тоже дорогое дельце, – сказал сутяга. – Занялись бы вы лучше своей жизнью, чем качать права с белыми". Последовала не вполне любезная ремарка со стороны Колхауса Уокера. Чернокожий законник грозно поднялся и показал ему на дверь. "Я занимаюсь делами бедняков, – кричал щелкопер, – я служу своему народу, как могу, но если вы думаете, что я отправлюсь в округ Вустер защищать цветного, которому плеснули в автомобиль ведро помоев, вы очень сильно ошибаетесь".
Известно также, что Колхаус пытался и сам, без посторонней помощи, обратиться в суд. Он составил жалобу, но так как ему неизвестен был календарь суда, форма заявления и процедура оформления, отправился за консультацией в Сити-Холл. Ему предложили зайти в другой раз, "когда будет посвободнее". Он настаивал. Тогда ему сказали, что его дело здесь не зарегистрировано и понадобится несколько недель, чтобы навести справки. В общем, вы заходите, заходите, приговаривал клерк. Колхаус направил тогда стопы в полицейский участок, где все это было изначально зарегистрировано, и там написал вторую жалобу. Полицейские чины приняли его с изумлением. Старшой отвел его в сторону и доверительно сообщил, что все эти жалобы тщетны, так как добровольные пожарные дружины не находятся под юрисдикцией города. Презренная логика. Колхаус молча подписал жалобу и покинул участок. Он слышал за спиной смех полицейских.
Все это происходило в течение двух или трех недель. Позднее, когда имя Колхауса Уокера стало символизировать убийство и поджог, никому и в голову не пришло вспомнить об этих попытках. Конечно, нельзя оправдать насилие, однако нужно всегда восстанавливать истину. За семейным столом теперь все как одержимые только и говорили о странном черном гордеце, о его борьбе за свою собственность. Конечно, произошли глупейшие вещи, но… но в чем-то здесь была и его вина, его ошибка. Конечно же, умалчивалось, но подразумевалось, что его вина была в том, что он – негр и такое могло случиться только с негром. Монументальный негритюд Колхауса Уокера как бы маячил перед ними постоянно в центре стола. Пока Сара подавала к столу, Отец сказал ей, что ее жених лучше бы сделал, если бы забрал свою машину и забыл это дело. Младший Брат ощетинился. "Ты говоришь как человек, который не способен постоять за свои принципы", – крикнул он. Отец был взбешен этим выкриком так, что и слов не находил. Мать мягко урезонивала спорящих, говоря, что никому никакого проку не будет от таких несдержанных чувств. Странный, не по сезону теплый бриз поднимал гардины в египетской столовой. Начало весны, угрожающее дыхание неопределенности. Сара уронила блюдо с филе трески. Убежала на кухню и схватила своего ребенка. Рыдая, она поведала МБМ, который последовал за ней, что в предшествующее воскресенье Колхаус отложил свадьбу до тех пор, пока он не получит свою "модель-Т" в той же самой кондиции, в какой она была до того, как пожарные клячи преградили ему путь.
25
Никто не знал Сариной фамилии, да никто и не спрашивал. Где она родилась и где она жила, эта нищая неграмотная черная девчонка, это живое обвинение человечеству? За несколько недель своего счастья, когда она приняла предложение Колхауса, и до новых ужасов она совершенно преобразилась. Скорбь и гнев, казалось, были лишь физической патологией, маскировавшей ее подлинный лик. Мать восхищалась ее красотой. Она смеялась и говорила сладкозвучным голосом. Женщины вместе работали над подвенечным платьем. Движения Сары стали гибкими и грациозными. У нее была удивительная фигура, и она взирала на себя не без гордости. Радость бытия переполняла ее. Счастье заливало груди высококачественным млеком, и бэби стал очень быстро расти. Он уже, подтягиваясь, поднимался в своей колясочке – она становилась небезопасной. Он переехал к ней в комнату. Сара поднимала его и танцевала, кружилась, пела. Ей было, должно быть, не более девятнадцати, и жизнь давала ей сейчас все поводы, чтобы жить. Мать подумала как-то, что это существо не понимает ничего, кроме добра. Она была совершенно бесхитростна и до полной беспомощности подчинена своим чувствам. Если она любила, то жила в любви, любое предательство полностью ее разрушало. Сияющая и опасная филигрань невинности. Малыш все больше и больше привязывался к Саре и ее бэби. Он очень нежно играл с ребенком, и между ними существовало торжественное взаимопонимание. Сара бесконечно примеряла подвенечное платье. Когда она снимала его через голову, белье поднималось на ее бедрах и она с улыбкой замечала неприкрытое внимание Малыша к ее членам. С Младшим Братом у них была невысказанная близость людей одного поколения. Ее будущий муж был значительно старше, а МБМ, в свою очередь, по возрасту был чужаком в семье. Быть может, именно поэтому он и последовал за ней на кухню, где она поведала ему о клятве Колхауса не жениться, пока он не получит назад свой "форд".
