Сент-Женевьев-де-Буа - Юденич Марина (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Я убедительно прошу вас не делать этого, мсье Поляков…
— Да пошел ты… — конец фразы Поляков чисто автоматически произнес по-русски, хотя ему известны были и французские аналоги известного российского маршрута Теперь тело его было почти в порядке, то есть наверняка все в нем оставалось по-прежнему, но сознание отключило восприятие всех факторов, препятствующих достижению главной цели, он просто ничего не чувствовал — и посему действовал стремительно и на удивление слажено и ловко, словно один из героев американского друга Джона, встречи с которым, собственно, он и искал сейчас. Поляков стремительно преодолел пространство своей гостиной и довольно длинный коридор, ведущий к лифту, однако уже поднеся руку к кнопке вызова, остановился Тот, кто сейчас действовал в его оболочке, оказался парнем бывалым " У лифта они меня и встретят. Фигушки! " — почти весело подумал он и стремительно бросился к лестничному маршу, — до этого они не сразу додумаются! " Он оказался прав, на нижнем этаже его никто не встретил и он беспрепятственно миновал широкий коридор, стены которого были увешаны картинами и зеркалами в старинных золоченых рамах, а пол устлан мягким ковром, и оказавшись возле двери апартаментов, расположенных по его расчетам прямо под его собственными, (собственно, это подтвердили и номер на двери, отличающийся от его номера лишь первой цифрой, обозначающей этаж), бешено заколотил по ней кулаками и закричал почему-то по-английски: " откройте немедленно! " Это продолжалось довольно долго, явно несколько минут, может три, а может быть и пять, по крайней мере, он почти отбил себе руку, барабаня в закрытую дверь « Обидно, если там никого нет», — успел даже подумать Поляков, понимая, что до следующего этажа ему вряд ли дадут добраться, но ошибся. Далее все произошло почти одновременно, дверь отворилась и на пороге возникла взлохмаченная старушка в розовой атласной пижаме, а в конце коридора появились две крепкие мужские фигуры, которые стремительно к ним приближались — Извините, я ошибся номером, — вежливо сказал Поляков старушке, взиравшей на него с неподдельным ужасом и, повернувшись сам шагнул навстречу двум подоспевшим сотрудникам службы безопасности отеля Бывалый парень, который сейчас координировал все его действия сразу оценил соотношение сил.
Оно явно складывалось не в его пользу — оба секьюрити были крепкие ребята, едва ли не голову выше отнюдь не низкорослого Дмитрия Полякова — О кей, ребята, я — ваш, — обратился к ним бывалый парень, произнеся привычную для него, и, видимо, для них фразу. По крайней мере, он думал именно так, — и довершая цельную и знакомую миллионам поклонников жанра картину, — небрежно поднял руки При этом он посмотрел на старушку, которая продолжала молча, но с прежним выражением ужаса на лице наблюдать за всем происходящим на пороге ее апартаментов, и с запоздалым сожалением подумал: "
Надо было взять ее в заложницы "
Степь горела этим летом как-то особенно неистово и яростно Волны пламени метались по ее выжженным просторам, подгоняемые раскаленными порывами ветра И было непонятно: чем собственно питается прожорливый океан огня? Все, что могло гореть давно уже было испепелено им в прах, и охваченная пламенем земля лежала, распластавшись под бушующей огненной стихией черная, обугленная, лишенная и намека на что-либо живое сохранившееся не то что на поверхности, но и в недрах ее, в самых потаенных их глубинах В пламени гибли люди, скот, строения; серьезная опасность угрожала целым станицам, разбросанным по степи, и оставшимся последними островками жизни в бушующем море огня. Не видно было конца этому безумному и беспощадному разгулу стихии — уже и воздух над степью был раскален настолько, что казалось еще совсем немного и он и сам начнет воспламенять все вокруг своим дыханием, а то и вовсе случится небывалое — вспыхнет и заклубиться огнем воздушное пространство, а следом запылают небеса, сплошь затянутые серой удушливой пеленой дыма мешающегося в воздухе с тучами пепла, который раскаленный ветер выхватывал горстями из огня и швырял в вверх, злобствуя и словно дразня там кого-то.
В станицах заговорили о Судном дне и явлении на землю Антихриста Люди молились, каясь в своих нехитрых грехах, и ждали чего-то более ужасного Никто не понимал еще, что страшный степной пожар лишь бледная и слабая копия того огромного и всеобъемлющего, истинно сатанинского пожарища, что полыхало над всей Россией, испепеляя в своем адском огне все лучшее, святое и чистое, что было у нее, отставляя после себя, как и огонь в степи безразличное ко всему, мертвое, выжженное и опустошенное пространство. Это было лето года 1920 Монастырь оказался также отрезанным от внешнего мира бушующей пеленой степного пожара. Затерянный в бескрайнем и безлюдном просторе, он казался теперь особенно маленьким и беззащитным перед грозными беспощадными волнами пламени, подступающими с каждым новым порывом ветра все ближе к его стенам.
После обедни, когда воздух наполнился жаром сверх всякой меры, вдруг, сам собой гулко зазвонил тяжелый монастырский колокол. Возможно, так отреагировал металл на невиданное повышение температуры воздуха, но низкий густой звон внезапно хлынувший с пустой колокольни был жуток Помертвевшими губами игуменья Софья прошептала: « С нами Бог, с нами Крестная сила» и только после этих простых, но обладающих воистину волшебной силой слов, заставила себя поднять глаза и взглянуть вверх, на площадку колокольни, которая конечно же была пуста, сам колокол тоже казался неподвижен, однако картина, открывшаяся ее взору была более ужасней, чем если бы на колокольне вдруг действительно оказался кто-то посторонний. Ветер гнал по серому дымному небу клубы черного пепла, которые зловеще мерцали тысячами крохотных огней. Непонятно было — то ли вместе с мертвым пеплом порывы ветра подхватили и мелкие частицы живого огня, то ли тусклая густая пелена была наделена чудным даром отражения, и в ней, как в зеркале видны были мерцающие уголья, оставшиеся на поверхности выжженной земли Зрелище однако было противоестественным и от этого еще более пугающим. Чудилось — стоит дыханию ветра стать сильнее — крохотные искры вознесенные к небу, разгорятся в такую же сплошную пелену огня, что бушует сейчас на земле На этом темном, мерцающем затаившимся огнем фоне, совершенно черный, зловещий, неузнаваемый тянулся ввысь силуэт колокольни, словно мрачный великан грозил небесам пальцем, выпростанным из недр обугленной мертвой земли.
Картина эта игуменью Софью потрясла, в ней ясно увидела она страшное знамение и в этом предчувствии своем была совершенно уверена Но даже и ей не дано было предположить, как быстро и сколь жутким образом сбудется оно в реальности.
Когда на степные просторы опустилась ночь, небеса нежданно разразились страшным громом. В сухом еще, беззвездном небе полыхнули ослепительные молнии и скоро на пылающую землю хлынули потоки воды С одной стороны, этот сильный живительный ливень нужно было бы счесть даром Божьим, ибо не было уже у людей, да и самой природы сил более терпеть безудержный разгул огня.
Однако был он каким-то уж слишком неистовым, свирепым, по силе своей сопоставимым вполне с буйством огненной стихии. Казалось — гроза эта не Создателем послана на грешную землю. И кто знает еще, что скрывает в себе и что принесет людям ненастная ночь? Ночь, однако, не принесла ничего нежданного, хотя и спокойной назвать ее было никак нельзя. Гроза бушевала долго, а когда смолкли раскаты грома и сомкнулась наконец ночная мгла, которой все не давали вступить в свои права ослепительные вспышки молний, белыми стрелами пронизывающие черный свод небес, сильный шум дождя не давал покоя. Все мерещились в нем то чьи-то гулкие тяжелые шаги, конское ржание, громкие голоса и крики о помощи, казалось — кто-то громко и требовательно стучит в монастырские ворота Когда же стих наконец нескончаемый поток, затопив собой прожорливое пламя и омыв холодной свежей водой обгоревшую землю, когда забрезжил бледно-розовый рассвет тонкой полоской проступая у кромки неба, в ворота монастыря действительно постучали. И стук этот был громким и требовательным, как чудилось ночью, и кони ржали у ворот обители, и громкие раздавались голоса всадников, которые не привыкли ждать и просить. Потому что это был один из летучих отрядов молодого командарма Михаила Тухачевского, только что назначенного командующим Кавказским фронтом. Однако фронта уже никакого и не было — Ростовская операция красных оказалась роковой для Добровольческой армии генерала Деникина, разбитые под Ростовом-на-Дону, Таганрогом и Новочеркасском разрозненные белогвардейские и бело казачьи отряды беспорядочно отходили на Северный Кавказ, в Крым и Одессу, где их настигали и добивали окрыленные победой летучие отряды красных. Один из таких отрядов стоял теперь у стен монастыря, требуя немедленно отворить монастырские ворота Монахини подчинились и небольшой отряд въехал на монастырский двор Там незваных гостей встретила игуменья Софья. Высокая и очень худая, в черном монашеском одеянии, она явилась им, строга и величава, смуглое лицо хранило спокойствие, а большие синие глаза глядели на пришельцев сурово. Но это не смутило всадников. Никто из них не спешился с коня и уж тем более не обнажил головы, приветствуя настоятельницу — Нам стало известно, что в ваших краях скрываются недобитые бело бандиты, — обратился к ней тот, кто видимо был среди них главным. Лицо его едва различимо было в предрассветной мгле, но голос был низким и звучным Говорил он резко, отрывисто, обращаясь вроде бы в пустоту, словно не замечая ни настоятельницы, ни затаившихся по двору в страхе и смятении монахинь, — есть сведения, что часть из них вы прячете у себя — Здесь обитель Христова, — отвечал ему мать Софья и голос ее звучал ровно, но заметно было что она напряженно вглядывается в полумрак, пытаясь разглядеть лицо всадника, — в этих стенах только сестры Более вы не найдете никого, в том даю вам слово — Слово ваше для нас не является гарантией истины, — отвечал ей командир отряда или тот, кто уполномочен был вести переговоры. Он не представился, не назвал себя и своих товарищей. — Поэтому мы намерены произвести обыск Извольте сопровождать моих людей и продемонстрировать им все помещения вашего заведения — Это заведение является обителью Божьей, милостивый государь, и извольте уважать, если не меня, то святость этих стен, — голос игуменьи Софьи по-прежнему звучал ровно, но обычно она говорила несколько бесцветно, практически без интонаций, сейчас же в голосе ее зазвенел металл, словно задели, натянутую струну неведомого музыкального инструмента и отзываясь на прикосновение она зазвучала слабо вибрируя и издавая только едва различимый звук. Но говорящего не смутило это и он резко оборвал ее — Про то, что это за заведение нам хорошо известно…
