Коллекционер - Фаулз Джон Роберт (версия книг TXT) 📗
Премного благодарен, говорю.
– Мне очень жаль, что так случилось. Что я так поступила… И я хочу поблагодарить вас за то, что вы не постарались отплатить мне… Вы были бы вправе это сделать.
Не так-то легко было удержаться, так вы себя повели.
– Я не хочу об этом говорить. Просто прощу меня извинить.
Я принимаю ваши извинения.
– Благодарю вас.
Все это было сказано как-то официально, она отвернулась и принялась за свой завтрак, а я остался ждать в наружном подвале. Когда я постучался в дверь, чтоб узнать, можно ли забрать поднос с посудой, она уже переоделась и кровать была застелена как следует; я спросил, может, ей чего надо, она сказала «нет». Только добавила, что мне нужно для себя купить трикрезоловую мазь, и отдала мне поднос, и губы у нее как-то дрогнули, то ли улыбнулась, то ли – нет. Ну конечно, ничего особенного, но все опять здорово изменилось. Я даже подумал про голову, что, мол, стоило того. И был по-настоящему счастлив. В то утро мне показалось, что вроде снова солнце светит.
Два или три дня прошло, а все было как-то ни то ни се. Она почти не разговаривала со мной, но не злилась и вовсе не старалась меня оборвать. А потом как-то после завтрака пригласила меня посидеть, как раньше, мол, она нарисует мой портрет. Ну, я так понял, его только предлог был, чтоб поговорить.
– Я хочу, чтобы вы мне помогли, – говорит.
Ну-ну, говорю, дальше что?
– У меня есть одна подруга, а у нее – молодой человек, который в нее влюблен.
Ну, дальше, говорю. Потому что она тут остановилась. Думаю, чтоб посмотреть, попадусь я на эту удочку или нет.
– Он так ее любит, что решил ее похитить. И теперь она его пленница. Какое совпадение.
– Не правда ли? Ну, естественно, она хочет вырваться на свободу, но не хочет причинить ему никакого вреда. И просто не знает, как ей следует поступить. Что бы вы ей посоветовали?
Иметь терпение, отвечаю.
– Что должно случиться, прежде чем этот человек отпустит ее на свободу?
Всякое может случиться.
– Ну хорошо. Оставим эту игру. Скажите мне, что я должна сделать, чтобы вы меня отпустили?
Я не мог ей ответить, я подумал, если скажу ей:
«Останьтесь со мной навсегда», мы просто вернемся к тому, с чего все началось.
– Мы не можем стать мужем и женой. Вы мне не доверяете.
Пока нет.
– А если я соглашусь просто так? – Она перестала рисовать. Я не хотел отвечать на это.
– Так что же?
Я не думал, что вы тоже из таких.
– Но я же просто хочу выяснить, какую вы требуйте плату.
Ну прямо как новую стиральную машину покупает, выясняет все «за» и «против».
Вы знаете, чего я требую.
– Но ведь именно этого-то я и не знаю! Да знаете вы все прекрасно.
– О Господи. Послушайте. Ну отвечайте просто «да» или «нет». Вы хотите, чтобы я отдалась вам? Когда мы в таких отношениях – нет.
– В каких мы таких отношениях? Я думал, это вы у нас самая умная. Она вздохнула, глубоко так. А мне нравилось ее дразнить.
– Вам кажется, я только ищу способа, как бы сбежать? Что бы я ни сделала, будет только ради этой цели? В этом все дело?
Я сказал «да».
– А если бы вы чувствовали, что я поступаю так из-за чего-то другого? Потому что вы мне нравитесь? Или потому, что мне этого хочется? Тогда бы вы этого хотели?
То, о чем вы говорите, я могу купить в Лондоне сколько угодно и когда угодно, лишь бы деньги были.
Это заставило ее замолчать. Она снова принялась рисовать. Потом говорит:
– Вы меня здесь держите вовсе не потому, что Я кажусь вам привлекательной. Как женщина.
Я нахожу вас очень привлекательной. Самой привлекательной из всех.
– Вы – как китайская шкатулка. Вынимаешь одну коробочку, а в ней другая. И так без конца.
И продолжала рисовать. Больше мы не говорили. Я попытался было, только она сказала, это портит позу. И я замолчал.
Я знаю, что многие могут подумать: многие могут подумать, что я вел себя странно. Я знаю, многие мужчины только и думали бы, как воспользоваться ситуацией, и возможность была, и не один раз. И я мог бы воспользоваться этим своим тампоном. Усыпил бы и сделал все, что хотел, но я не из таких, вот уж точно, что не из таких. С ней было как, с ней было вроде как с гусеницей, которую до окукливания надо выкармливать три месяца, а ты пытаешься за три дня успеть. Я знал, ничего хорошего у нас не выйдет, она все время торопилась, спешила. Все теперь торопятся все поскорей заполучить, только подумать успеют о чем-нибудь, уже им хочется это заиметь, хоть в руках подержать, но я не такой, я старомодный, мне нравится думать о будущем и чтоб все шло своим чередом, всему свое время. Как дядя Дик, бывало, говорил: тише едешь – дальше будешь. Это когда большую рыбину вытягивал.
Вот чего она никогда не понимала, это что для меня самое важное было иметь ее при себе. При себе иметь – и все, этого мне было довольно. И ничего больше не надо было. Просто хотел при себе ее иметь и чтоб все волнения наконец кончились, чтоб все было спокойно.
Прошло еще два или три дня. Она теперь совсем мало говорила, но как-то после обеда спрашивает:
– Это ведь пожизненное заключение?
Ну, я видел, она это просто так сказала, поэтому не ответил.
– Может, нам все-таки попробовать восстановить дружеские отношения?
О'кей, отвечаю.
– Мне хотелось бы принять ванну.
О'кей.
– Сегодня? И можно, мы посидим наверху? Все дело в этом подвале. Иногда я здесь просто рассудок теряю, так хочется отсюда выбраться.
Посмотрим.
Ну, на самом-то деле я, конечно, дрова в камине разжег и все приготовил. Убедился, что все везде в порядке и ей ничего под руку не попадется, чтоб на меня наброситься. Нет смысла притворяться, что я ей по-прежнему доверял.
Ну, она пошла наверх, ванну принимать, и все было вроде как раньше. Когда она вышла, я связал ей руки, рот не стал заклеивать и спустился следом за ней в залу. Я еще обратил внимание, что она надушилась теми французскими духами и волосы в высокую прическу уложила, как тогда, и халатик на ней был темно-вишневый с белым, я ей его в Лондоне купил. Ей хотелось выпить хереса, мы его тогда так и не допили (оставалось еще целых полбутылки), и я налил вино в бокалы, а она стояла у камина, глядела на огонь и протягивала к огню то одну босую ногу – погреть, – то другую. Так мы стояли и пили, молча, ни слова не говоря, только она пару раз глянула на меня странно так, вроде она знает что-то, о чем я не догадываюсь, и я из-за этого ужасно заволновался.
