Вновь, или Спальня моей госпожи - Сейдел Кэтлин Жиль (книга регистрации .TXT) 📗
— Смотри-ка, Амелия пьет чай у леди Варлей в акте 2Б, — вполголоса сказал он.
— Как ты думаешь, не покажется странным, если в самом начале сцены при этом будут присутствовать обе служанки?
— Вроде нет, — ответил Теренс, — но ведь у них нет текста, да и делать им нечего…
Если сериал настолько стеснен в средствах, как «Спальня моей госпожи», то платить актерам, которые не заняты в эпизоде, — непозволительная роскошь. Алек встал со стула и отвел Теренса в уголок:
— Две актрисы чувствуют себя так, будто их послали в задницу, и имеют полное право обидеться, — он говорил твердо. Теренс обязан был что-то предпринять. — Денежки поправят дело. Заплати ты, Бога ради, Трине и Барб Эллен за этот день, и они успокоятся. От этого небо на землю не рухнет.
Теренс бережно снял пушинку с рукава черной рубашки. Поразмышляв, он вдруг решился:
— Ты, безусловно, прав. — Он вернулся на свое место и сделал пометку на полях рукописи. Потом постучал по столу, призывая всех сесть.
— Небольшие изменения, ребята. Прошу внимания. В акте 2Б ты, Трина, входишь в комнату вместе с Амелией. Ты, Барб Эллен, берешь у нее шаль. Потом вы обе удаляетесь. А если вы захотите получить кассету с копией этого эпизода для представления на «Эмми», то лишь мигните…
Шутка Теренса разрядила напряженность. Актеры заулыбались. Это был широкий жест. Старший в семье следил за порядком. Всем стало легче.
— Тогда мне нужна шаль, — сказала Карен. — Мне уже прислали костюм, а шали нет.
— Отлично. — Теренс снова что-то пометил у себя в рукописи. — Кто-нибудь скажет костюмерам, что Амелии понадобится шаль?
«Нет. Только не говори „кто-нибудь“. Кто-то должен нести за это персональную ответственность. Иначе о шали могут забыть. Потому-то у нас все так запуталось…» Алек поймал взгляд Стива, одного из ассистентов продюсера. "Он указал на него пальцем, и Стив кивнул. Да, он обо всем позаботится.
Алек взял чашечку с кофе. И вдруг поймал тяжелый взгляд Брайана. Тот заметил, что Алек дал распоряжение Стиву, и это ему явно не понравилось.
«Прекрасно. Ну и пусть тебе это не по нутру. Не хочешь, чтобы это делал я, — сделай сам».
Если произойдет взрыв, все шишки посыплются на Дженни. И именно Брайан как профессионал и просто по-человечески должен обезвредить бомбу. Он был так же опытен. Он тоже видел, что Теренс поступает неправильно. И знал, каким образом сразу же все уладить. Но он и пальцем не пошевелил.
Алек чувствовал, что раздражение перерастает в презрение. Ему нелегко было относиться так к собрату по искусству. И тут на помощь пришел Лидгейт. Что ж, он сыграет все это. Может ли герцог сочувствовать слуге?
Он дождался подходящего случая. В одной из сцен Амелия, снедаемая горем и страхом, возвращается домой слишком поздно. Из-за этого откладывается обед. И, хотя речь в эпизоде явно шла о том, насколько несчастна Амелия, но, когда Гастингс пришел доложить о происшедшем герцогу, герой Алека сорвал всю злобу на нем.
Взрыв презрения, обрушенный на него, озадачил Брайана. Но Алек был невозмутим. «А теперь представь себя на месте Дженни. Каково ей жить бок о бок с эгоцентристом!»
Алек тотчас же покинул декорацию, но его остановила костюмерша, чтобы развязать его галстук. И тут Брайан «появился в кадре», как обычно писали в ремарках.
— Гастингс хороший парень, — сказал он дружелюбно. — Почему ты так сурово с ним обошелся?
Алеку мучительно захотелось дать ему в морду. У Брайана не хватало мужества вступить с ним в поединок!
Теперь Алек начал понимать совершенно отчетливо, что Брайан невзлюбил его. До появления Алека он был самым заметным актером в труппе. Его самоуверенность была плодом успеха и серьезного опыта, Брайан единственный из всех удостоился отдельной гримуборной, причем не только самой просторной, но и с телефоном. Но дело было совсем не в его сценических успехах, а лишь в том, что он был близким другом главного сценариста. Работа над сериалом началась, когда кабинет Дженни не был еще до конца оборудован. Ей надо было где-то работать. Вот почему там появился телефон — для нее, не для него. Брайан просто оставил его за собой, когда Дженни переехала выше этажом.
«Тебе нравятся эти знаки отличия, приличествующие звезде, — телефон, отдельная гримерная. Но ты не желаешь нести груз ответственности, ты птица невысокого полета и вовсе не звезда».
Но он все же оставался близким другом главного сценариста, а Алек знал, что главные сценаристы — страшные люди и совершают ужасные ошибки. Он заставил себя говорить спокойно и мягко. Для открытой злобы повода не было, так же, как и для продолжения разговора о героях. Дело было совсем не в этом.
— Как поживает Дженни?
— Кто? Дженни? — Брайан был изумлен таким резким поворотом. И сразу насторожился. — А почему тебя это интересует?
— Да все эти изменения в сценарии… Что-то не так.
— Конечно, но тебе пора бы привыкнуть. — Тон был почти отеческим. — Если у нее появляется хорошая идея, она ее воплощает. Иногда нам приходится и такой ценой платить за успех нашего дела.
Нам? Алек совершенно не понимал, что значило в данном случае «мы». А какую цену платила Дженни? Это же адская работа!
— Как она себя чувствует?
— Отлично. У Дженни всегда все отлично.
Алеку захотелось сорвать с шеи галстук и удавить этого парня. Не бывает у человека всегда все отлично! Как можно быть женатым на женщине — вернее, почти женатым — и свято верить этому? Хотя почему бы нет.
Так вела бы себя Хлоя, если бы во времена «Аспида» они были женаты. Разумеется, она бы слегка беспокоилась, но и только. Ведь Алек может справиться с любыми трудностями. В это она верила всем сердцем. Такая вера была трогательна, но освобождала ее от обязанности что-либо делать ради него.
Неужели наши роли в жизни распределялись на небесах? «Распишитесь здесь, если вы ни за что и ни за кого не желаете отвечать». Как земля носит таких людей?
Он понизил голос:
— Как это может быть? Всего пару месяцев назад у нее был выкидыш…
Брайан окаменел. Его лицо ничего не выражало. Он играл дворецкого уже два года, и такое бесстрастие было привычным для него:
— Но ведь это не твоя забота, правда?
Проклятый сукин сын! К черту галстук. Слишком много возни. Алек задушит его голыми руками! Вот сейчас он сомкнет пальцы на этом бледном горле и сожмет их. А у того, кто вырос на ферме, сильные руки.
Дурацкий костюм. Почему в нем нет карманов? Что с руками-то делать? Куда их спрятать, если безумно хочется убить человека, но у тебя нет карманов?..
— Алек, подожди.
Он уже выходил из здания, когда Дженни окликнула его. Он замедлил шаг. Дженни в просторном и легком свитере и черных штанишках во весь дух бежала через холл. Ничего себе штанишки, с отворотиками и складками, но их не мешало бы погладить.
— Я слыхала, ты спас нас на прошлой неделе, — выдохнула она. — Ну, помнишь историю с Триной и Барб Эллен, когда они снимались во внеурочный день? — Она уже поравнялась с ним. — Мы рады любой помощи.
Алек распахнул перед ней двери. Дженни выглядела уставшей, но улыбалась. От нее веяло безмятежностью и озорством. Она снова была ребенком в ветвях дерева.
Он был в восторге, видя ее такой. И вообще здорово находиться среди людей, получающих от жизни удовольствие.
Но удовольствие таит в себе опасность. Ветка может обломиться. Можно упасть с дерева. Кто-то должен ее предупредить!
— Что происходит, Дженни? Что за перемены в сценарии? Что ты задумала?
Она взглянула исподлобья — в глазах прыгали бесенята.
— Умеешь хранить тайну?
— Конечно.
— Знаешь, кто такой Эдгар Делани?
— Еще бы, — Алек запнулся. — Погоди. Уж не он ли тот «пожилой толстый добряк», для которого шьют костюм?
Дженни закивала.
— Невероятно! — Алек сразу позабыл все, что хотел сказать ей. У них будет играть Эдгар Делани! Это будет потрясением для всех мыльных сериалов! — И вся суета ради того, чтобы ввести его в действие?
