Вверх по лестнице, ведущей вниз - Кауфман Бел (книга жизни .TXT) 📗
12. Ваше умение отмечать успехи учеников, Ваша искренняя заинтересованность в том, что они говорят, заслуживают похвал. Прекрасно, что девочки стремятся Вам подражать, а мальчики – Вам угождать. Но несколько рискованно выглядеть слишком привлекательной. Нет сомнений – Вы прирожденный учитель!
Сэмюел Бестер.
ИЗ 304-й В 508-ю.
Дорогая Беа!
Мы встретились с противником и покорили его!
Я знала, что сегодня ожидается посещение моего урока, и подготовилась к этому. По крайней мере я полагала, что подготовилась.
В примерном плане урока есть раздел «Ожидаемые трудности», но я встретилась с трудностями, которых не ожидала.
Мальчик заикал и чуть не вывалился из окна; раздался сигнал тревоги, оказавшийся ложным; явился Макхаби, чтобы сделать очередное объявление; зашел водопроводчик и начал стучать молотком по батарее.
Бестер сидел в последнем ряду и что-то записывал, в то время как я пыталась держать в уме и в поле зрения 39 ребят, план урока, доску, Фроста, возмутителей спокойствия, обрывки бумаги на полу, исправлять ошибки в языке, расширять сферу урока, вовлекая учеников в обсуждение моральных и этических проблем.
Я не успела выполнить и половины плана, я забыла о заключении и об окнах, но я таки задавала «наводящие вопросы», увязывая стихотворение с жизнью ребят. Бестер говорит, что я прирожденный учитель. Поздравьте меня!
Сил.
ИЗ 508-й В 304-ю.
Так оно и есть. Вы – прирожденный учитель. Связывать урок с жизненным опытом учеников – хорошо, если удается. Но иногда это выглядит искусственно. Вспоминаю молодую учительницу из профессиональной школы. Ее ученики – грубые городские парни. А она начала обсуждение стихов Вордсворта с вопроса к ученикам: «Вас часто радовал вид моря нарциссов?»
Беа.
Дорогая мисс Баррет!
Я буду отсутствовать завтра по болезни, так пожалуйста, пусть кто-нибудь другой прочтет мои записи по сегодняшнему уроку.
Это был очень интересный и поучительный урок языка и литературы. Мисс Баррет собирала деньги на «Схоластик» и тот, кто не принесет их завтра, его не получит. Мисс Баррет прочла несколько замечаний относительно «ВО», а мистер Макхаби зашел, чтобы поговорить о нехватке столов в столовой. Мисс Баррет выгнала Роя из класса за то, что он плевал через окно, чтобы избавиться от икоты, и прочитала нам прекрасное стихотворение мистера Роберта Фроста. Заглавие называлось «Неизбранная дорога». Д-р Бестер посетил нас. Он сидел рядом с Фредом.
Мы обсуждали разные решающие повороты в жизни. Решающим поворотом Вивиан был колледж или работа после окончания школы. Но это нехороший пример потому, что она второгодница. Решающим поворотом Линды был – какое платье надеть в субботу вечером. Решающим поворотом у Эдди было, когда он спустился в погреб и ушиб голову. У Лу решающего поворота не было.
Поэт пытается это сказать потому, что он избрал дорогу и это был решающий поворот. Он рассказывает о желтых листьях. Он решает прогуляться и делает неправильный поворот и теряется, и вздыхает. Мораль, что нельзя пройти по двум дорогам одновременно. Некоторые ученики в классе с этим не согласились.
Поэт (м-р Фрост) учит нас жизни и другим вещам. Он был простым. Он был экономным и недавно умер. Он попытался проложить новую дорогу.
Мисс Баррет пустила по классу его фотографию. Но она дошла только до первого ряда, потому что какой-то умник ее стянул и не послал дальше. «Multum in parvo» и означает, что он очень мало говорит. Развилка – значит когда две дороги расходятся.
У него был очень хороший стиль. Он умел видеть вещи.
В моем последнем семестре по языку и литературе мы должны были распределить стихи под различными заглавиями, как «Стихи о Любви и Дружбе» или «о Природе и Твореньях божьих» или «о Религии и Смерти» и указывать, куда входит то или иное стихотворение. Но я не знаю, куда отнести это.
С уважением,
Джанет Амдур, секретарь класса.
30. Автор пытается сказать
Пятница, 6 ноября
Дорогая Эллен!
Да здравствует расставание с малярами! Неужели ты хочешь сказать, что все получилось темно-желтым?
Ты права: Пол Барринджер меня привлекает. Он и правда очень привлекателен. Но поверхностен, и все в нем так гладко отполировано, что не за что зацепиться. Наши отношения тоже поверхностны: иногда вместе поужинаем, иногда сходим в кино в мое «свободное время» – «ха-ха!», как сказал бы один из моих учеников. Я улыбаюсь его забавным стихам и выслушиваю его жалобы на издателей, школу и судьбу. Хотелось бы, чтобы он нравился мне больше.
Отвечаю на твои вопросы: Линда Розен вернулась, надо полагать, что ее вылечили. Джо Фероне передумал и не хочет встретиться со мной после уроков. «Зачем это вам?» – спрашивает он.
В тот день, когда он вернулся в класс с двумя разрешениями на позднее опоздание (он и сам опоздал, еще его задержал за это Макхаби – конечно, бессмыслица), мой урок посетил Бестер. Я знакомила ребят со стихотворением Роберта Фроста «Неизбранная дорога». Но познакомила ли? Не думаю, чтобы до них что-нибудь дошло, несмотря на все мои аккуратные планы, несмотря на точные указания Бестера.
Беда в том, что у них нет никакого багажа. «Я не читал ни одной книги в жизни и не собираюсь», – сообщил мне один ученик. Нелегко заставить их полюбить книгу, не удалось это и моим предшественникам – ни Генриетте с ее уроками-играми, ни Мэри с ее строгостью. Или, может быть, причину этого надо искать еще глубже, в начальной школе?
Как заставить их почувствовать боль короля Лира, а не просто напичкать общеизвестными цитатами из Шекспира? Вызвать у них душевный отклик, а не заставить вызубрить текст? Как бы мне хотелось, чтобы они тянулись к книжке всегда – и вместо телевизора, и после кино, и когда отзвенят для них школьные звонки.
Но что значит для них устное изложение книги? Вспомнить любопытный факт о ее авторе («Эдгар По был психом»); прийти к какому-то выводу: книга побудила удивиться, осознать, решить; пересказать забавный (трагический) случай или, предприняв отвлекающий маневр, нарисовать для нее суперобложку, провести интервью с давно умершим классиком, поиграв в игру «Кто я?», и оживить классика? Иными словами, сделать все, чтобы не читать книгу. Пример:
ЛУ: У моей книги…
Я: У книги, которую ты прочитал…
ЛУ. Угу. Заглавие называется «Макбет» Шекспира.
Я: Ее название…
ЛУ: «Макбет».
Я: Я ожидала от тебя изложение еще какой-нибудь книги. Насколько я знаю, пьеса «Макбет» входила в прошлогоднюю программу. Разве вы ее не проходили?
ЛУ: Нет, мы ее не прочитывали.
Я: Мы ее не читали.
ЛУ: И я тоже. В этой книге автор передал…
Я: Описал…
ЛУ. Описал, как этот…
Я: Кто?
ЛУ: Ну, который хотел того…
Я: Кого?
ЛУ: Ну, которого он описал…
Я: Автор?
ЛУ: Угу. Он передает, как…
Я: Он рассказывает…
ЛУ: Миссис Льюис велела не говорить «рассказывает», когда мы рассказываем. Она дала нам вместо целый список разных «передает» и «преподносит»…
Я: Да, Гарри?
ГАРРИ: Повествует.
Я: Прости, что ты сказал?
ГАРРИ: «Рисует», «отображает». У меня записано.
Я: Она, видимо, учила вас избегать повторений. Ничего плохого в слове «рассказывает» нет. Какова тема пьесы, Лу?
ЛУ: Ну, автор рассказывает про убийство…
Я: Я спрашиваю про тему, а не про сюжет. Кто-нибудь знает разницу между сюжетом и темой? Линда?
ЛИНДА: Сюжет – то, что они делают в книге, а тема – как они делают.
Я: Не совсем. Тема… – Да, Вивиан?
ВИВИАН: Тема – то, что стоит за этим.
Я: За чем «этим»?
ВИВИАН: За сюжетом.
Я: Фрэнк?
ФРЭНК: Урок.
Я: Какой урок? Пожалуйста – полное предложение.
