Архитектор снов - Чаландзия Этери (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Карина взялась за сигареты.
Прошло два часа. Она ничего не могла с собой поделать, темные глаза незнакомца притягивали ее все сильнее. Поддавшись его обаянию, Карина все время отвечала на вопросы, вместо того, чтобы задавать свои и словно погружалась на дно морское, в песок и водоросли. А вокруг мерцали темные крышки сундуков, внутри томилось потускневшее золото, и белые кости почивших конкистадоров колыхались в пучинах вод и времен…
«Что за чушь…»– встряхнула головой Карина и ударила сигаретой в пепельницу.
– Не понимаю, что со мной. Я все время забываю, о чем говорю, – улыбнулась она.
Авельев кивнул. Его темные глаза были непроницаемы.
– Вы говорили, что любите путешествовать, – напомнил он.
– Да? – Карина села, выпрямив спину и стараясь сосредоточиться. Однако вместо этого она растерянно посмотрела на своего собеседника и вдруг расхохоталась.
– А зачем я вам об этом говорила, вы не знаете? Авельев улыбнулся.
– Я вас спросил… Карина встрепенулась.
– Ах, да, вспомнила, о предчувствиях, – она задумалась. – Это случилось в небольшом городе где-то на юге. Мы были там с моим первым мужем проездом. Поужинали, прогулялись по улицам, вышли на площадь, и вдруг мне стало так страшно… Вы представляете – полно народу, свет, смех, песни, музыка, все танцуют, веселятся, а я стою и не могу пошевелиться. Гляжу в ночное небо и понимаю, что пока мы здесь все разгуливаем, наверху происходит что-то ужасное! Наутро мы уехали, а позже я узнала из новостей, что в том городе произошло землетрясение. Погибли люди. Я до сих пор об этом вспоминаю. Вот что это было?… Я не знаю.
Она смотрела на Авельева, но видела освещенную огнями площадь. Шумела толпа, две девочки пробежали мимо, едва не задев ее, одна из них держала в руках огромный кокон розовой сладкой ваты. Ветер донес аромат лакомства. Оно пахло пережаренным сахаром. Карина подняла голову. Над площадью чернело высокое, украшенное звездами небо. Карину поразило это сочетание – шум, смех и грохот внизу и оглушающая, могильная тишина сверху…
– Ваш муж, – донесся голос Авельева. – Вы сказали «первый». Вы с ним расстались?
Карина не ответила. Странно, она раньше за собой такого не замечала – в ее сознании мелькали разрозненные, то короткие, то довольно продолжительные обрывки воспоминаний, словно кадры и фрагменты высвеченной в свете прожектора пленки, Внезапно мелькание прекратилось, изображение сделалось четким, укрупнилось, приблизилось и… Карина вздрогнула – она увидела себя стоящей в тихом переулке.
Старые дома подпирали друг друга на одной стороне улицы, больничный пустырь раскинулся на другой. Здесь было тихо. Откуда-то издалека доносился шум большой дороги. В окнах домов отражались облака. Они спешили, как будто хотели побыстрее пролететь над этим городом. Карина что-то почувствовала за спиной, обернулась. Мужчина и женщина, вернее молодой человек и совсем юная девушка стояли на дороге, обнявшись. Но это были не радостные объятия. Карина присмотрелась. Эти двое прощались. Тихо, молча, без слов. Внезапно девушка отстранилась и посмотрела в лицо юноше.
– Но мы же оба остаемся здесь, в этом городе, – с надеждой произнесла она.
Тот кивнул. Он был заметно менее растерян. В его глазах не было той отчаянной беспомощности, которая сквозила в ее взгляде. У него явно уже был готов какой-то план. Карина смотрела на них и не могла оторваться. Заканчивалась очередная история любви, и эти двое, потеряв все, что когда-то между ними было, старались хотя бы попрощаться.
Она знала, что с ними будет дальше. Знала, что их пути разойдутся. Что обоих увлекут свои дороги, и они найдут каждый свое счастье, потом еще и не раз, и так пройдут годы. Но только в одном из этих двух сердец на всю жизнь останется память и об этих прощальных объятиях, и обо всем том, что предшествовало им…
Ее качнуло на волне памяти, Карина выдохнула и посмотрела в глаза Авельеву, сидящему перед ней.
– А почему вы спрашиваете? Он пожал плечами.
– Не отвечайте, если не хотите.
Карина помедлила. У нее было два пути. Она выбирала недолго. Ее взгляд смягчился.
– Мы были молоды, влюблены. Это была первая любовь. Мы сами не знали, что с ней делать. Соперничали, ни в чем не уступали друг другу, ссорились, мирились… Он даже ударил меня однажды. Когда я закончила рыдать, мы договорились о разводе. Через час помирились.
– Вы жалели о том, что расстались?
– Нет.
– А он?
– Он быстро женился.
– А вы?
– А я жила в свое удовольствие.
Карина отвела взгляд. Все было не совсем так, но ей не хотелось распространяться об этом. Несмотря на безупречный и впечатляющий фасад, душа и память Карины изобиловали темными пятнами и болезненными разломами. Она знала, что там, в глубине воспоминаний, где нет ни света, ни тепла, ни свежего ветра перемен, живут ее демоны. Прошлое было мертво. Но прошлое было и живо. Оно без спроса приходило во сне, и с этим ничего нельзя было поделать. Но при свете дня и по своей воле Карина не хотела вспоминать. Она прикурила очередную сигарету, поправила кольца на пальцах, посмотрела в окно на весело бегущие на север кучерявые облака…
– А вам не кажется, что это все чушь про две половины одного яблока? – неожиданно спросила она. – Я думаю, что яблоко раскалывается в душе у каждого. Любопытная Ева испортила его в райском саду. Она откусила край, а значит, нарушила его цельность. И поврежденный плод стал знаком внутреннего ущерба. А выражение «найти свою половину» на самом деле никак не связано с другим человеком. «Найти свою половину» значит вернуть полноту своему яблоку, обрести, найти себя. А что если это и есть тот самый смысл жизни, о котором все столько говорят и никто не понимает, что это такое. Разве нет?
Авельев молчал. Карина насторожилась. Внезапно все ее слова, все размышления показались ей такими наивными, такими ничтожными, столько детской гордости первооткрывателя было в этих находках ума, что ей стало неловко. Она судорожно переплела и сжала пальцы рук. Кольца впились в нежную кожу. А может, чувство неловкости было связано с тем, как на нее смотрел ее гость? Его взгляд, минуя Карину, словно незначительную преграду, был устремлен вдаль, в глубину, в неизвестность… Так иногда смотрела на нее Майя.
Авельев сидел совсем рядом, до него можно было дотронуться рукой, но при мысли о том, где он сейчас, Карину передернуло. Между ними была вечность. У нее сжалось сердце и заныло в груди, словно она оказалась на кладбище перед свежевырытой могилой близкого друга. Но Авельев поднял на нее глаза. В них плясали огоньки.
– Я думаю, все и так, и не так. Но, вы знаете, по-моему, это очень интересно.
Он улыбнулся. Карина вздрогнула. Марго никого не посылала к ней. Она не знала никакого Андрея Авельева. Не давала ему ее телефона. Но что-то подсказывало Карине, что это уже неважно.
Стоматолог оказался волшебником. Пока он, как обещал, «разбирал» Майе полчелюсти, она заснула. Завывания мерзкой иглы уже не пугало, а убаюкивало ее, анестезия заглушила боль и, когда спустя полчаса Майя открыла глаза,– все было закончено. Вернее, почти все. Врач, явно утративший к ней интерес после отказа решать ее экзистенциальные проблемы, небрежно выписал направление в рентгеновский кабинет. Майе пришлось топать на третий этаж по скрипучей кривой лестнице, сниматься.
Когда она вернулась, врач сидел в приемной и резался в покер на компьютере. Эта комната была еще хуже его кабинета. Здесь не было зубов. Здесь были одни рентгеновские снимки зубов, плотно развешанные по стенам убогой комнатенки. Майя посмотрела на собственный снимок. Ее челюсть ничем не отличалась от остальных. Вздохнув, она положила черно-белое изображение на стол.
– Все в порядке. Сказали, пломба легла, как в яблочко. Врач довольно крякнул и даже не повернулся в ее сторону.
Майя потопталась на месте.
– Сколько с меня? – спросила она спину.
– Нисколько, – проворчали из-за компьютера.
– Как это «нисколько»?
