Исповедь гейши - Накамура Кихару (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Мое прощание
Итак, я твердо решила расстаться с занятием гейши, но с чего мне следовало начать? С другой стороны, я столкнусь с еще большими трудностями, если останусь гейшей. Ведь нечто ужасное могло вновь произойти в любое время.
Я должна была непременно поговорить с профессором Каваи Эйдзиро.
Тогда некий поборник конституции поставил под сомнение положение императора. К его окружению принадлежали марксист Оути Хёэ, Арисава Хироми, Вакимура Ёситаро и Симанака Юсаку, глава издательства «Тюо Корон». Симанака отличался, несмотря на большое давление со стороны военных, неколебимой приверженностью своим убеждениям и отказывался от любого сотрудничества с ними.
Господа, которых я только что перечислила, составляли так называемую «Группу Императорского университета», и полиция очень придирчиво относилась к ним. Их постоянно дергали судебными повестками и, наконец, всех уволили из Императорского университета. Профессора Каваи и Вакимура были взяты под стражу, допрошены, и им было предъявлено обвинение.
Профессор Каваи подарил мне свое сочинение «К студентам», которое я нашла блестящим. Я полагаю, что и сегодняшним студентам оно не покажется устаревшим.
В то время понятия «демократия» и «либерализм» еще не были широко известны, и профессор Каваи терпеливо и сочувственно разъяснял их таким необразованным людям, как я. Он и профессор Вакимура были моими важнейшими наставниками.
Профессор Вакимура был специалистом по нефти и часто появлялся в сопровождении морских офицеров. Я видела его почти регулярно каждые две недели.
Он был самым молодым профессором и мог на многие мои вопросы ответить ясно и доходчиво. Разумеется, на моем «уроке» он вел себя более непринужденно и заинтересованно, чем на лекциях в университете.
Профессоров и господина издателя из «Тюо Корон» я поначалу встречала лишь в обществе, но из чувства деликатности мне все меньше нравилось видеть в профессоре Каваи и профессоре Вакимура клиентов и предстать в роли гейши. Я все чаще стала встречаться с ними лично. Я хотела, чтобы они относились ко мне как к студентке и чему-то меня учили. Если бы я на вечеринке в присутствии других гостей и гейш спросила то, что меня волновало, а именно: «Господин профессор, что такое пацифизм?», или «Что означает слово „либерализм“?», или «Что такое демократия?», и профессора мне все подробно стали бы растолковывать, у гостей пропало бы всякое настроение.
Теперь я договорилась о встрече с профессором Каваи, поскольку мне был необходим его совет. Я поведала ему о своем вызове в полицейское управление, об оскорблениях, которые пришлось выслушать, и о том, наконец, что из меня пытались сделать осведомителя.
Профессор был, как всегда, мили внимателен. В его присутствии я чувствовала, словно беседую с заботливым отцом.
— Я намерена бросить занятие гейши.
— Да, мне это представляется правильным решением, но что ты думаешь дальше делать?
Тогда я, глядя профессору в глаза, ответила прямо:
— Я хотела бы выйти замуж, поскольку больше не смогу работать гейшей.
Профессор согласно кивнул.
— У тебя есть уже кто-то на примете?
Тогда у меня было три воздыхателя, которые бы женились на мне не задумываясь.
Один был наследником владельца фирмы по производству пуговиц в Осаке. Он часто бывал с отцом в Симбаси. Отец, рассудительный человек, рано потерял жену и содержал наложницу в Кита-но Синти. Она была его официальной наложницей, вместе с ней он приезжал в Токио на танцы адзума. А поскольку та была прежде гейшей, он не имел бы ничего против меня, и я была бы для него желанной невесткой.
Вторым кандидатом был певец в жанре нагнута.
Если бы я вышла за него, то могла бы совершенствовать свою игру на сямисэне. Вероятно, нас ожидала бы совместная успешная карьера.
Кроме того, меня очень любили его родители, особенно мать. С ними я беседовала часто дольше, чем с их сыном. Поэтому брак с ним тоже не вызывал затруднений.
Третьим был служащий министерства иностранных дел.
Ему было тридцать три года, и он как раз вернулся из Англии. Разумеется, там у него была светловолосая подруга, но я полагала, что он мне более всего подходит. Кроме того, он мне из всех троих и нравился больше.
Мы познакомились на приеме, который по случаю прибытия торговой делегации из Мексики министерство иностранных дел устраивало на природе в парке Рикуги. Чайную церемонию готовил мастер из школы Урасэнкэ, а я должна была по-английски через микрофон все объяснять. Мои волосы были завернуты вовнутрь, я надела темно-красное кимоно с длинными рукавами и узором из хризантем, орхидей, бамбука и цветов сливы, опоясалась черным с позолотой оби, на котором красовалась горная гряда. Никто бы не принял меня за гейшу.
Тогда начальником отдела торговли был Ямамото Кумаити. Молодой сотрудник отдела, похоже, недавно вернувшийся из Англии, наблюдал за мной и осведомился у господина Ямамото обо мне. От него он узнал, что я гейша Кихару из Симбаси. Затем он выразил желание познакомиться со мной.
— Если хотите, я мог бы вам это устроить, — предложил господин Ямамото.
В тот же вечер этот господин в окружении других гостей прибыл в чайный домик «Ямагути».
— Кихару, в парке Рикуги кто-то влюбился в тебя. И ему хотелось бы непременно с тобой увидеться. К тому же он еще холостой. — Господин Ямамото украдкой посмеивался, а я не могла даже вообразить, что застенчивый, покрасневший молодой человек рядом с ним окажется моим будущим мужем.
Он был невероятно робок и опрокидывал одну рюмку сакэ за другой. Похоже, он пытался скрыть свое смущение, поскольку все подтрунивали над ним. Хоть он и не был особенно статным и держался как-то скованно, однако был неплохо одет на англиискии манер и говорил по-английски с приятным британским акцентом.
Он был единственным сыном крупного землевладельца из Осаки и только что вернулся из Англии. Он обучался юриспруденции в Императорском университете и, несмотря на свои тридцать три года, был еще не женат, как объяснил мне господин Ямамото.
Мой кандидат в женихи несколько раз звонил мне, и мы встречались за чаем. «Ради упражнения» наши телефонные разговоры проходили исключительно по-английски.
Во всяком случае, я считала, что этот служащий из министерства иностранных дел был для меня наиболее подходящей партией. Вне сомнения, он мне нравился больше всех из трех кандидатов.
Кроме того, он ничего не знал про меня, так как недавно вернулся из Англии. Это я тоже считала плюсом. Меня радовало, что он не знал меня как гейшу Кихару из Симбаси по моим выступлениям. Впрочем, он ничего не знал о «мире цветов и ив», и я знаменовала для него первую встречу с родом гейш.
Это все я подробно обсудила с профессором Каваи.
— Если тебя послушать, то, похоже, ты сама считаешь этого господина из министерства иностранных дел самой подходящей парой… Ты бы вышла за него замуж, не так ли? Если бы я не находился под следствием, то пошел бы к его родителям и сказал бы, что ты очень любознательная и порядочная девушка и вовсе не похожа на типичную представительницу своего сословия, — произнес он печально.
— Ах, господин профессор, я ведь и сама не представляла, что захочу выйти за него замуж.
— Хорошо. Отправляйся как можно быстрее с ним за границу. Это было бы лучше всего. Япония начинает двигаться в совершенно ином направлении, которое не сулит тебе добра. За границей ты будешь гораздо счастливей.
Так и случилось, что я с одобрения профессора Каваи вышла замуж за Ота Кадзуо, служащего министерства иностранных дел.
Тогда формальности по внесению тебя в семейный реестр были невероятно сложными. Прежде всего я была единственная дочь и наследница в своей семье. На этом основании я не могла идти в другую семью. Но было также полностью исключено, чтобы моя семья усыновила Кадзуо, так как мой будущий супруг тоже был единственным сыном своих родителей, а обе его младших сестры, выйдя замуж, ушли в другие семьи.
