Халява для лоха - Майорова Ирина (первая книга TXT) 📗
– Люди бегут на распродажи и сейлы не потому, что им нужен именно этот товар, а чтобы получить ощущение выигрыша. Повторяю мысль: в большинстве случаев вещи со скидкой покупаются не из-за их необходимости, а из-за выгоды. Выгода – вот волшебное слово, вот главный двигатель товарооборота! Ведь как сладко думать, что что-то досталось тебе за копейки! Тебе досталось, а другому – нет!..
– Послушайте, я к вам не лекции по маркетингу слушать пришел! – оборвал Бондаренко Бур. – Давайте по существу. Полгода назад я, наслушавшись ваших сладких речей, вам поверил. Поверил, что вы сможете своей суперрекламой всерьез оживить товарооборот. Я даже представить себе не мог, что вы так меня подставите.
– Ну, может, вы все-таки объясните нам, в чем подстава?! – не выдержал молчавший до сей поры Обухов.
– В том, что вы взяли деньги, обещали качественную рекламу. А на самом деле…
– А на самом деле ваши костюмы – полное дерьмо! – Обухов вскочил со стула и, подлетев к сидящему на диване Буру, встал перед ним, широко расставив ноги. – И ткань, и лекала, по которым они скроены, и даже нитки! И вы это знаете лучше нас! Да, они дешевые, но барахло, которое невозможно носить, людям даже за копейки не нужно! Даже задаром, понятно вам?!
– А я предлагал использовать в рекламе не мою продукцию, а хорошего качества, европейскую, – не сдавался Бур. – Подобрали бы уж как-нибудь и по цвету, и по фасону.
– А то, что обман бы тут же раскрылся – это ничего? – прищурился Обухов. – Хотите заниматься подлогами – шуруйте к тем, кому их репутация по фигу! Да и перед законом мы вашу задницу прикрывать не намерены!
– Костя, Костя! – Бондаренко укоризненно покачал головой. – Остынь!
Бур вздернул замшевые плечи и тяжело вздохнул:
– Да понимаю я. И сколько возвратов, у меня тоже данные есть.
– Какие данные, если даже во время фотосессии нам дважды пришлось мужской костюм менять! – не хотел остывать Обухов. – У первого лацкан пиджака на пять сантиметров торчал, у второго рукав под мышкой через полчаса порвался. На рынок сейчас столько товара дешевого хлынуло – турецкого, китайского, итальянского… Последний, впрочем, тоже китайский, поскольку все цехи массового пошива в Италии китаезами укомплектованы. Так вот, по цене эта одежка сравнима с вашей, а по качеству – сто очков вперед даст. А рекламу мы вам сделали на высшем уровне. Вы же сами тогда от нее в восторге были. Разве нет?
Бур торопливо закивал.
– У вас единственный выход, – уже вполне миролюбиво продолжил Обухов. – Немедленно приступить к реорганизации производства: заменить оборудование, закупить нормальные ткани, принять на работу профессионалов: закройщиков, модельеров.
– Это очень большие деньги. У меня их нет, – обреченно констатировал Бур. – Этот бизнес мне оставил брат, когда перебирался на ПМЖ в Америку. И хорошие деньги на реорганизацию тоже оставил. Но мне показалось, что разумнее потратить их на другие цели. Я вложился в рекламу… Нет, нет, я вас ни в чем не упрекаю, – заторопился Бур, – вы свое дело сделали хорошо, профессионально… Так вот, полмиллиона я вложил в рекламу, еще несколько сот тысяч долларов пустил на расширение производства: купил партию подержанных швейных и раскройных машин, исходные материалы, людей дополнительно нанял – и…
Эдуард Богданович вздохнул так, что, казалось, втянутый им воздух достиг не только нижних сегментов легких, но и со свистом пролетел по всему кишечнику, вырвавшись наружу неприличным звуком. Бур запоздало заерзал на диване, надеясь вызвать подобие скрипа и тем самым замаскировать оплошность организма, но диван в комнате для переговоров – как и вся обстановка, призванная свидетельствовать о престижности РА «Атлант» – был очень хорошего качества.
– А еще, – справившись наконец со смущением, продолжил Бур, – я купил дом в Испании и перевез туда свою новую семью. Вернее, новую жену. Она не захотела жить в России, настаивала на Англии, но я не потянул. Да и в Испании жизнь оказалась очень накладной. Жена у меня молодая, красивая женщина, ей нужны дорогие наряды, украшения, выходы в свет. Она категорически не хочет ездить на «Фиате», говорит, это машина домработниц… Как будто я деньги пригоршнями из колодца черпаю.
Бур замолчал и уставился в свои сложенные ковшиком ладони.
– Да вы ее, мою жену, знаете, – поднял на Обухова затравленный взгляд Эдуард Богданович. – Она у вас два раза в рекламе снималась. Шампуня и кожаных изделий. Анжела Шелепина. Может, помните?
– А-а, рыжая такая, – припомнил Костик.
– Ну да, – согласился Бур, – только теперь она жгучая брюнетка.
– Так она же… – начал было Костик, но осекся.
– Хотите сказать, в два раза младше и выше меня? – горько усмехнулся Бур.
– Да нет, – заторопился Обухов, – что ж в этом особенного? Сейчас многие на молодых женятся. И разница в росте никого уже не удивляет. А для ведения всяких номинаций-презентаций даже стало модно конферансье по контрасту подбирать. Чтобы он ей чуть не в пупок дышал…
Поняв, что опять сказал что-то не то, Обухов замолчал. Ему было искренне жаль Бура, он помнил несносный, истеричный характер Анжелочки-рыжухи, ее маниакальную страсть к деньгам и наслаждениям. Костик пару раз даже переспал с моделькой, но на затяжные отношения не пошел – уже на втором свидании Анжелочка начала его дико раздражать.
– Что же нам делать-то с вашими костюмами? – почесал затылок Обухов. – Живым людям их носить нельзя…
– Как вы сказали?! – встрепенулся Эдуард Богданович. – «Живым носить нельзя»? А может, тогда… ну для покойников… – И продолжил оживленно, все больше и больше загораясь пришедшей ему на ум гениальной идеей: – Им же все равно, морщат брюки или нет, и как полочка пришита. А дамские костюмы у нас для этого дела вообще идеально подходят. Расцветки все строгие, торжественные…
– Можно попробовать, – осторожно поддержал Бура Бондаренко. – Только тут мы вам вряд ли поможем. Понимаете, у нас в России широкая реклама такой позиции, как «товар для покойника», пока не практикуется… Это на Западе и гробы, и всякие другие похоронные атрибуты вовсю рекламируют. Я, помню, еще маленький был, моя мама в командировку в Штаты ездила. И там на нее такое сильное впечатление один билборд произвел! Изображена была нежная женская ручка, которая ловит дождевую каплю. А под картинкой надпись: «И в дождь, и в снег тело вашего любимого надежно защитит гроб фирмы такой-то».
– А как мне тогда быть? – Бур растерянно посмотрел сначала на Бондаренко, потом на Обухова.
– Я думаю, надо сделать так, – с присущим ему энтузиазмом принялся давать рекомендации Игорь Николаевич. – В городах, где у вас есть магазины-партнеры, то есть торговые точки, с которыми заключен договор на реализацию товара… В этих городах во все морги, траурные залы и прочие места, куда свозят покойников, следует разослать факсы с выгодным торговым предложением: одеть их клиентов по сходной цене. Работники моргов должны быть финансово заинтересованы в сотрудничестве с вами. Они и будут, потому что даже стопроцентная накрутка на ваш товар не очень сильно ударит по кошельку родственников. Да и люди в таких случаях не слишком хорошо соображают, сколько чего может стоить. Платят – и все. Сами понимаете, у них горе, близкого человека потеряли, не до экономии.
– Спасибо, спасибо вам большое! – Вскочив с диванчика, Бур левой рукой схватил кисть Бондаренко, правой – Обухова и долго их тряс. – Вы подсказали мне выход, наверное, единственно правильный в нынешней ситуации. Обещаю, как только опять встану на ноги, займусь реорганизацией производства, за рекламой только к вам, в ваше замечательное агентство! Провожать меня не надо, я и так отнял у вас слишком много времени. Еще раз большое спасибо!
Как только дверь за Буром закрылась, заместитель главного маркетолога и креативный директор разом выпустили из легких воздух. Переглянулись.
– Блин, ну как же тяжело иметь дело с партнерами-идиотами, – пожаловался Бондаренко.
– А то! – поддержал его Костик. – Ладно, ты тут костьми ложился, чтобы его успокоить, а я-то при чем?
