Возвращения домой - Сноу Чарльз Перси (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Так мы и сидели на солнце. Невдалеке от нас поскрипывали по гравию сапоги солдат, прогуливавшихся по аллее с девушками. Элен была погружена в собственные мысли; время от времени она заставляла себя вспоминать о нас с Маргарет, как будто то, что мы были сейчас вместе, приносило ей утешение. Она вовсе не волновалась за сестру и казалась более счастливой, когда узнавала что-нибудь о наших отношениях. Где мы познакомились? Она ничего об этом не слышала. И когда именно это произошло?
Элен была застенчива, но в своих расспросах не стеснялась, как и многие женщины из таких же семей. Некоторая скрытность, свойственная людям моего склада, показалась бы Элен, – да и Маргарет тоже, – чем-то вроде неискренности. Элен была скромной и не особенно искушенной в мирских делах, однако если бы Маргарет утаила от нее, что мы близки, она бы не только обиделась, но и огорчилась.
Задавая нам вопросы, она повеселела и забыла о своих заботах; она, наверное, рисовала себе наше будущее. Но на долгие расспросы ее не хватило. Было жарко, ярко светило солнце; она снова о чем-то задумалась.
20. Темнеющее окно
Решив, что Элен сможет поговорить с сестрой, если они побудут одни, я ушел, оставив их вдвоем, и до понедельника не виделся с Маргарет. Она заранее предупредила меня по телефону, что ей придется в этот день обедать с Элен. Когда мы встретились вечером в баре на Тотхил-стрит, Маргарет сказала:
– Жаль, что вы познакомились, когда она в таком состоянии.
– Элен мне очень понравилась.
– Я так и думала.
Маргарет несколько недель ждала моей встречи с Элен. Ей хотелось, чтобы я восхищался ее сестрой, как восхищалась она сама. Желая окончательно меня убедить, она еще раз сказала, что Элен не менее жизнерадостна, чем она сама, и вовсе не занята только собой.
– Никому и в голову не придет, что она эгоистка.
– Ах, как жаль, что так получилось! – воскликнула Маргарет.
Я спросил ее, что же все-таки произошло.
– Она думала, что у нее наконец-то будет ребенок. И как раз в субботу оказалось, что она ошиблась.
– А это для нее так важно? – спросил я.
Маргарет еще раньше говорила мне, как ее сестра мечтает о детях.
– Ты ведь сам видел.
– И это очень омрачает их жизнь? – спросил я.
– Нет. Она счастлива со своим мужем, – ответила Маргарет. – И все же я невольно вспоминаю, что совсем девочкой, еще в школе, она рассказывала мне, как будет воспитывать своих детей.
Маргарет уже собиралась уйти, чтобы встретиться с Элен, но тут явилась Бетти Вэйн.
Я их познакомил, и Бетти сказала, что звонила ко мне на работу и Гилберт Кук посоветовал ей поискать меня здесь, потому что это один из моих излюбленных баров, а сама в это время разглядывала Маргарет и во все уши слушала, каким тоном мы говорим друг с другом. Маргарет, правда, больше молчала и нетерпеливо поглядывала на висевшие над стойкой часы; вскоре она извинилась и ушла. Ее уход можно было расценить как грубость или желание оставить нас вдвоем; на самом же деле она просто не хотела заставлять сестру ждать.
– Ну? – сказала Бетти.
На мгновение меня смутил неожиданный уход Маргарет. Я попытался было объяснить недоразумение, но Бетти не хотела слушать. Она сказала, посмотрев на меня дружески и одобрительно:
– Во всяком случае, выглядите вы намного лучше.
Я давно ее не видел, но теперь был рад встрече. Когда Шейла умерла, заботу обо мне приняла на себя Бетти. Она нашла мне квартиру, перевезла меня из Челси, а затем, когда больше уже ничего не могла для меня сделать, исчезла из виду. Она решила, что мне тяжело видеть тех, кто может напомнить о моем браке. С тех пор я всего раза два-три встретил ее да получил от нее несколько писем.
В отличие от большинства моих знакомых она работала не в Лондоне, а в Мидлэнде, в конторе какой-то фабрики. И произошло это по самой неожиданной причине: из всех моих друзей она была самого благородного происхождения, но получила самое скверное образование; частные учителя учили ее дома совсем не тому, чему учат в школе, и поэтому она, смышленая от природы, не обладала нужными для службы знаниями, и приобрести их сейчас ей было бы слишком трудно.
И вот она сидит против меня за столиком. Ей уже около тридцати пяти. Нос ее еще больше заострился, а в прекрасных глазах появилась проницательность. Она всегда любила выпить и сейчас вместе со мной опрокидывала пинту за пинтой горького пива. Она ни словом не обмолвилась ни о Шейле, ни о других постигших меня бедах, но с удовольствием болтала о прошлом. В приливе сентиментальности вспоминала она не какое-либо одно радостное событие, а нашу юность вообще.
Сладкая грусть о прошедших днях, легкая, как дымка тумана, обволакивала нас; эта грусть не исчезла и тогда, когда мы пошли обедать. Мы направились в другой ресторан, где можно было поесть так, как не приходилось в течение всего года, – Бетти, хоть она и не жила в Лондоне, знала все новейшие рестораны; она интересуется этим, подумал я, как одинокий, энергичный и потворствующий своим слабостям мужчина. И вот, сидя в уголке ресторана на Перси-стрит, мы с участием, тактом и грустью старых друзей задавали друг другу вопросы, а где-то в глубине души, скрытое легкой тоской, таилось ощущение, что, сложись обстоятельства по-иному, наши отношения могли бы стать более близкими.
Я расспрашивал ее о людях, с которыми она встречается, о ее новых друзьях, в сущности желая узнать, есть ли у нее любовник и не собирается ли она выйти замуж. Глупо было, конечно, вести столь витиеватую и уклончивую беседу, в стиле мистера Найта, с этой женщиной, которую я так хорошо знал и которая частенько сама не стеснялась в выражениях. Но Бетти не стеснялась лишь в разговорах о плотских отношениях; в обсуждении же чувств она была скрытной, как школьница. Я давно знал, что из нее не вытянешь и слова о ее чувствах к какому-нибудь мужчине. Даже сейчас она отвечала, как молоденькая девушка, которая твердо решила не обращать внимания на насмешки. Да, на фабрике она встречается со многими людьми.
– Некоторые из них довольно интересные, – сказала она.
– Кто же они?
– Управляющие и другие.
– Кто-нибудь особенно интересен?
Я был уверен, что ей хотелось со мной поделиться.
– По правде говоря, – вдруг решилась она, – есть человек, который мне, пожалуй, нравится.
Я спросил о нем. Вдовец, намного старше ее, более или менее преуспевает.
– Вам, конечно, – сказал я, – раньше не приходилось встречаться с людьми подобного рода.
– Он славный человек.
– Значит все в порядке, – ласково сказал я.
– Возможно, – заметила она с оттенком надежды, никогда ее не покидавшей, но без всякой уверенности.
– Вы недооцениваете себя, дорогая, – заметил я.
Она застенчиво улыбнулась.
– Не знаю…
– Почему, скажите, ради бога, все не может сложиться к лучшему?
– Понимаете, – ответила она, – не всякому я подойду.
Она сказала это твердо. Ей стало легче, когда она чуть открыла мне душу, хоть это признание и далось ей с большим трудом. Она замолчала, словно оглушенная собственной откровенностью. А потом сразу заговорила обо мне.
– Кто эта девушка, что убежала из бара?
– Мы познакомились прошлой осенью, – ответил я.
– Это серьезно?
– Да.
Бетти кивнула и дружески, почти укоризненным тоном продолжала:
– Вам здорово не повезло в прошлый раз. Эта не такая?
– Ничего общего.
Она пристально взглянула на меня.
– Было бы очень хорошо, – сказал она, и голос ее внезапно смягчился, – если бы вы сумели стать счастливым. – И добавила; – Вы заслуживаете этого больше других.
Даже воздух в этом уголке ресторана был, казалось, насыщен взаимным дружеским участием. Бетти подходила к жизни трезво: в отношении самой себя, до такой степени трезво, что явно портила себе жизнь; так же строго и без скидок она оценивала и Других людей. Что же касается меня, то тут она ошибалась, ибо считала меня лучше, чем я есть на самом деле.
