Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Она настоящая, конечно, ети его, настоящая. Ты признаешь, что она настоящая?
— Нет. Откуда она у тебя?
Четырехпалый достал сигарету и закурил. Потом прочистил горло и сплюнул.
— Сколько монет было в самом начале? Сколько прославленный мандарин Жэнь-гуа дал Зеленоглазому Дьяволу?
— Точно не знаю.
— Четыре. Их было четыре.
— А-а, одна была у твоего славного предка У Квока, она оплачена — обещание выполнено. С какой стати великому Жэнь-гуа давать ему две? Невозможно. Значит, эта украдена. У кого?
Старик вспыхнул, и Данросс подумал, не зашел ли он слишком далеко.
— Украдена или нет, — сплюнул старик, — ты предоставляешь услугу. Хейя? — Данросс продолжал неотрывно смотреть на него. — Хейя? Или честь Зеленоглазого Дьявола перестала быть честью Благородного Дома?
— Откуда она у тебя?
У молча смотрел на него. Потом затушил сигарету о ковер.
— Почему Зеленоглазый Дьявол согласился на четыре монеты? Почему? И почему поклялся своими богами, что он и все, кто ему наследует, сдержат его слово, хейя!
— За другую услугу.
— А-а, тайбань, да, за услугу. Ты знаешь, что это за услуга? Данросс смотрел на него так же пристально.
— Досточтимый Жэнь-гуа одолжил Тайбаню, моему прапрапрадеду, сорок лаков серебра.
— Сорок лаков — четыре миллиона долларов. Сто двадцать лет назад. — Старик вздохнул. Щелочки глаз стали ещё уже. Пол Чой сидел, не двигаясь и не дыша. — Попросил ли Досточтимый Жэнь-гуа какой-нибудь документ? Долговую расписку с печаткой твоего знаменитого предка — и с печаткой Благородного Дома?
— Нет.
— Сорок лаков серебра. Ни документа, ни печатки — только на доверии, хейя?
— Да.
Беспалая рука старика вынырнула по-змеиному и сунула половину монеты в лицо Данроссу.
— Половина монеты — делать услугу. Кто бы ни просил. Я прошу. Данросс вздохнул. Через некоторое время он нарушил молчание:
— Сначала я примеряю половинку к половинке. Потом убеждаюсь, что металл здесь такой же, как и металл там. Потом ты говоришь, какая услуга. — Он хотел было взять половинку монеты, но Четырехпалый стремительно сжал кулак и убрал руку. Здоровым большим пальцем он махнул Полу Чою. — Объясняй! — приказал он.
— Прошу прощения, тайбань, — начал Пол Чой по-английски. Ему было ужасно не по себе из-за духоты и витавшего в каюте дьявольского духа. «И все из-за какого-то обещания, данного двенадцать десятилетий назад одним пиратом другому. Причем оба были убийцы, головорезы, если верить всем рассказам про них хотя бы наполовину». — Мой дядя хочет, чтобы я объяснил, как ему желательно это сделать. — Он старался, чтобы голос звучал ровно. — Он, конечно, понимает, что у вас могут быть сомнения и вам хочется быть уверенным на тысячу процентов. Но в то же время он не склонен расставаться с половинкой монеты именно сейчас. Пока он так или иначе не убедится, он...
— Вы хотите сказать, что он мне не доверяет?
В словах этих прозвучала такая злость, что Пол Чой вздрогнул.
— О нет, сэр, — быстро возразил он и перевел слова Данросса.
— Конечно, я доверяю тебе, — криво улыбнулся У. — Но доверяешь ли ты мне?
— О да, Старый Друг. Я очень доверяю. Дай мне половинку монеты. Если она настоящая, я, тайбань Благородного Дома, сделаю то, что ты попросишь, — если это возможно.
— Удовлетворяется любая просьба, все, что я ни попрошу! — опять вспыхнул старик.
— Если возможно. Да. Если половинка монеты настоящая, я оказываю услугу, если нет — возвращаю её. Кончено.
— Нет, не кончено. — Четырехпалый махнул Полу Чою. — Заканчивай ты, быстро!
— Мой... мой дядя предлагает следующий компромисс. Вы берете это. — Молодой человек вынул плоский кусок воска. На нем было три отдельных отпечатка той самой половинки. — Вы сможете сличить другую половинку с этими отпечатками, сэр. Края достаточно остры, чтобы вы могли убедиться, почти убедиться. Это первое. Если результат вас устроит, мы отправляемся в правительственную пробирную палату или к музейному куратору и просим сличить две половинки монеты в нашем присутствии. Тогда мы узнаем, подлинная половинка или нет, в одно и то же время. — Пол Чой обливался потом. — Вот что говорит мой дядя.
— Одна из сторон без труда может подкупить человека, который будет проводить экспертизу.
— Конечно. Но перед встречей с ним мы перепутаем половинки. Мы будем знать, которая наша, вы — которая ваша, а он нет, а?
— На него можно оказать нажим.
— Конечно. Но если мы... если мы сделаем это завтра, и если У Сан дает вам слово, и вы даете ему слово, что никто не будет пытаться что-то подстроить, все получится. — Молодой человек вытер пот с лица. — Господи, как здесь душно!
Данросс задумался. Потом обратил холодный взгляд на Четырехпалого.
— Вчера я просил об услуге, ты сказал «нет».
— Эта услуга — дело другое, тайбань, — тут же отреагировал старик. Язык у него так и выскакивал, змеиное жало. — Это не то же самое, что старинное обещание и возвращение старого долга.
— Ты спрашиваешь своих друзей о моей просьбе, хейя? У закурил ещё одну сигарету. Голос его зазвучал резче:
— Да. Мои друзья обеспокоены насчет Благородного Дома.
— Если нет Благородного Дома, нет благородной услуги, хейя?
Молчание затянулось. Данросс видел, как хитрые глаза старика перебегают с Пола Чоя на него. Он понимал, что влип с половинкой монеты. Платить придется. Если она настоящая, платить придется, украдена она или нет.
«У кого украдена? — кричало все внутри. — Дирк Струан не знал, кому были отданы остальные. В своем завещании он высказал подозрение, что одна оказалась у его наложницы Мэй-мэй, но у Жэнь-гуа не было никакого резона делать такой подарок.
Будь она у Мэй-мэй, — рассуждал Данросс, — она могла перейти по наследству Шити Чжуну, нынешнему главе линии Чжун, линии Мэй-мэй. Может, её украли у него?
Кто ещё в Гонконге?
Если на этот вопрос не могли ответить ни Тайбань, ни Карга, то как на него отвечу я? Ни одна семья не ведет свою родословную от Жэнь-гуа!»
В нависшей тишине Данросс смотрел и ждал. С подбородка Пола Чоя упала ещё одна капля пота: он взглянул на отца, потом снова уставился в стол. Данросс почувствовал в этом взгляде ненависть, и это его заинтересовало. Потом он заметил, как странно У зыркнул на Пола Чоя. Идея родилась в сознании мгновенно.
— В Гонконге все решаю я, — произнес он по-английски. — Окажите мне поддержку, и в течение недели получите огромные прибыли.
— Хейя?
Данросс впился глазами в Пола Чоя, встретив его изумленный взор.
— Пожалуйста, переведите, мистер Чой, — попросил он.
Пол Чой повиновался. Данросс удовлетворенно вздохнул. Слова «В Гонконге все решаю я» Пол Чой не перевел. Снова наступило молчание. Данросс расслабился, почувствовав себя свободнее, потому что понял: и тот и другой клюнули.
— Тайбань, мое предложение, насчет монеты, ты согласен? — проговорил старик.
— Насчет моей просьбы, просьбы поддержать деньгами, ты согласен?
— Это вещи разные, они не связаны друг с другом, как дождь и, ети его, шторм, — рассердился У. — Да или нет по монете?
— По монете я согласен. Но не завтра. На следующей неделе. В пятый день.
— Завтра.
— Досточтимый Дядюшка, может быть, завтра вы снова попросите своих друзей, — осторожно вмешался Пол Чой. — Завтра утром. Вдруг они найдут возможным помочь тайбаню? — Он хитро глянул на Данросса. — Завтра пятница, — сказал он по-английски. — Как насчет понедельника в... в четыре часа пополудни по монете? — И повторил сказанное на хакка.
— Почему в это время? — раздраженно спросил У.
— В три часа пополудни закрывается денежный рынок заморских дьяволов, Досточтимый Дядюшка. К этому времени Благородный Дом или устоит, или утратит право так называться.
— Мы всегда будем Благородным Домом, мистер Чой, — вежливо поправил Данросс по-английски. Он впечатлился ловкостью молодого человека — и тем, как тот ухватил скрытый намек. — Я согласен.
