Сказание о новых кисэн - Ли Хён Су (книги онлайн полностью .TXT) 📗

В то время как подвыпившие плейбои, донжуаны, ловеласы, казановы, развратники всех мастей, обхватив за талию кисэн, попавшихся им на глаза, заигрывая с ними, фальшиво танцевали что-то вроде блюза, теснясь во внешнем и внутреннем дворе, кухарки не могли перевести дух, накрывая свадебный стол. После того как на него поставили каштаны, жужубу и другие фрукты, а с северного и южного края положили по курице, он стал производить хорошее впечатление. Табакне, сверкая впалыми глазами, проверяя, все ли положили, громовым голосом закричала:

— Эй, Юнхине! Что там с шелковой дорожкой?

Шелковая дорожка, найденная несколько дней тому назад в чердаке, была вся изъедена молью и пожелтела, кроме того, на ней расцвела плесень. Это указывало на то, что в кибане долго не было церемонии хвачхомори. Срочно обзвонив все кибаны страны, быстро привезли такую же дорожку, найденную в городе Чжончжу. Юнхине, услышав крик Табакне, быстро, словно молния, прикатилась колобком и, несмотря на воспаление лимфатических узлов в паху, боясь, что та еще сильнее раскричится, стала стремительно расстилать шелковую дорожку, скатанную в рулон, перед свадебным столом.

Начались смотрины. Все двинулись к свадебному столу, а пятицветная шелковая дорожка, пройдя крутую лестницу главного дома и внутренние ворота, извиваясь, так трогательно расстилалась во внешнем дворе вплоть до больших входных ворот, что невольно вызывала у кисэн слезы. Они, наверное, думали: «Как было бы хорошо, если бы, топча ее, упруго шагая, вошел молодой мужчина с горячей кровью и приятной внешности». Но, к сожалению, в девяти случаях из десяти через ворота по ней входил, самодовольно улыбаясь, пожилой человек с выпирающим из-под ремня животом, обвислой кожей на щеках и морщинами под глазами. Обычно у такого человека через створки в одежде была видна летающая перхоть, отшелушившаяся от тела. Такова, к сожалению, судьба этой шелковой дорожки.

Ким сачжан, довольный тем, что исполнить роль встречающего жениха его попросила сама Табакне, под громкие звуки автомобильных гудков, держа фонарь, накрытый красными и синими шелковыми платками, широко улыбаясь, вышел к большим воротам навстречу свадебной процессии. Для Табакне, пятьдесят лет проработавшей кухаркой в самых разных кибанах, имевшей огромный опыт в проведении таких церемоний, было необычным поспешать впереди Пак сачжана, который сегодня вечером должен поднять волосы мисс Мин, и некоего ловеласа, державшего ярко горящий фонарь, оставив позади «всезнайку» господина Ли, который всякий раз при случае утверждал, что он лучший знаток истории провинции.

Следуя указаниям господина Ли, говорившего, что на этом свете нет ничего такого, чего бы он не знал, и за это получившего прозвище «всезнайки», медленно, с достоинством, вошел Пак сачжан, в свадебном церемониальном платье жениха, в черных сапогах с загнутыми вверх носами, головном уборе жениха, с двумя крыльями, закрепленными сзади. Следуя давней традиции, Табакне очень торжественно справляла церемонию хвачхомори. Пока свита Пак сачжана, прибывшая с ним, отдыхала возле больших ворот в специально отведенном месте, позади свадебного стола встал водитель Пак, держа в руке «хольги» [51]. Он должен был громко зачитывать порядок и правила проведения свадебной церемонии, которым должны были следовать жених и невеста.

— Чжуин-ёнсоу-мунвэ, — громко, чтобы все присутствующее расслышали его, прокричал он на древнем языке первое правило, — хозяйка, встречайте мужа.

«Ну и громкий же у него голос, — мелькнуло в голове Табакне. — Кто бы мог подумать». Неизвестно когда переодевшись в ханбок, приподняв из-за впалой груди переднюю вставку куртки, согнувшись в поясе и подметая подолом юбки двор, она вышла чуть вперед.

— Чхан-ин-ып, — громко прокричал второе правило водитель Пак, — принимающий жениха, выкажите ему уважение.

Ким сачжан, приходившийся Пак сачжану младшим свояком, делая полупоклоны, быстро окинул его критическим взглядом сверху вниз.

— Силлан-даб-ыб, — вновь раздался громкий голос водителя Пака, прокричавшего третье правило, — жених, сделайте ответное приветствие.

Глядя на красное лицо Пак сачжана, напряженно, с притворной улыбкой делавшего полупоклоны, и на Ким сачжана, можно было понять, что они оба сильно волнуются.

— Силлан-сотхэ, — с каменным выражением лица громко сказал четвертое правило водитель Пак, — жених, отступите немного назад.

Закончив такими словами малую церемонию, называемую чжонане, он перешел к дэре — большой церемонии бракосочетания. В чжонане, проводимой обычными людьми, жениха сопровождал человек, который шел впереди всех, держа в руке гуся, завернутого в красный платок. Он, придя в дом невесты и поставив гуся на столик, стоявший перед родителями, отвешивал им поклоны. В кибане этот момент опустили. Ибо даже среди птиц гусь был известен своей верностью; он означал, что невеста обещала небесному царю исполнять супружеские обязанности, быть преданной и верной женой. Но поскольку поднятие валиком волос для кисэн — это всего лишь одно из ее свиданий с одним из мужчин, гуся здесь посчитали неуместным.

— Силлан-чхи-чхоречхон, — прокричал пятое правило свадебной церемонии водитель Пак, — жених, идите и займите свое свадебное место.

— Силлан-донхян-нип, — громко сказал очередное правило водитель Пак, поглядывая по сторонам, — жених, встаньте в направлении востока.

Надевание головного убора жениха с двумя крыльями означало, что идет церемония хвачхомори. До Пак сачжана донесся восхищенный и завистливый шепот зрителей. Он притворно закашлял.

— Синбу-чхуль, — громко сказал водитель Пак следующее правило, незаметно кинув взгляд на мадам О, — невеста, выходите.

Мисс Мин медленно вышла, поддерживаемая под руки свидетельницей мадам О и сумогётси [52] — помощницей невесты мисс Чжу. «Роскошно наряженная, она очень красива», — шептали со всех сторон. В глазах кисэн, которые, перешептываясь друг с другом, разглядывали ее, смешались восхищение, радость, гордость, ревность, зависть…

— Силлан-чжонмён — прокричал водитель очередное правило, — жених, встаньте лицом к невесте.

Несомненно, Пак сачжан был похож на рыбу змееголова. Вероятно, такой он человек: даже если его положить в котел с кипящей водой, он выпрыгнет из нее, с треском откинув крышку.

— Силлан-синбу-кве, жених и невеста, встаньте на колени, — снова раздался голос водителя Пака.

«Мисс Мин сегодня ночью будет лишена девственности. А как же ее любимый? Ой, что будет с ним? — без конца перешептывались друг с другом кисэны. — Да, дела».

— Квансе-чжип-гон — вымойте руки и вытрите их полотенцем.

Ладонь Пак сачжана была широкой, а ладонь мисс Мин — маленькой и узкой, словно удлиненное лезвие ножа. Судьбы двух людей, предсказанные путем совместимости вида рук жениха и невесты, в значительной степени совпадали.

— Силлан-синбу-хын, — выкрикнул водитель Пак очередное правило, — жених и невеста, встаньте друг против друга.

Только в этот момент Пак сачжан наконец увидел лицо своей невесты.

— Синбу-чжэбэ, — громче чем обычно прокричал очередное правило водитель Пак, — невеста, сделайте два глубоких поклона жениху.

Мадам О волновалась больше, чем невеста. У нее вдруг возникло горячее желание выпить. Она много раз была свидетельницей невесты, но сегодня у нее, неизвестно почему, подол юбки все время путался под ногами.

— Синбу-кве, силлан-даб-ильбэ, — невеста, встаньте на колени и сделайте поклон жениху, а жених, сделайте в ответ один поклон.

Во время церемонии мисс Мин не смотрела на жениха Пак сачжана, потому что ей было неважно, кто будет ее «мужем». Но эта длинная и утомительная процедура была частью церемонии, которую нельзя было пропустить, как в случае с гусем. Она тревожилась лишь за мадам О, волнение которой чувствовала через дрожь в руке, словно не ей, а той поднимали волосы валиком.