Воронья дорога - Бэнкс Иэн М. (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
У Мэрион, похоже, наступил оргазм – и совпал он с обрушением заднего окна. А может, и стал причиной этого обрушения. Нас обоих засыпало остроугольными стеклышками, они были зеленоватыми в брезентовом сумраке, смахивали на тусклые изумруды.
Мы какое-то время ничего не делали, только тяжело дышали, и вытряхивали из волос друг друга битое стекло, и нервно смеялись. Наконец приступили к непростой задаче: надо было одеться на заднем сиденье зачехленной и усыпанной битым стеклом машины.
Последние тряпки мы напяливали уже не в «ла-гонде», но внутри гаража. Заодно вытряхнули из одежды осколки. Мне хватило ума закинуть это крошево в салон и равномерно распределить по заднему сиденью, уничтожив на зеленой коже силуэт Мэрион (я с малой гордостью и большим страхом обнаружил там пятнышко, оставленное, скорее всего, не мною, а моей партнершей, но с этим поделать ничего было нельзя, только растереть носовым платком). Мы заперли гараж, вскочили на велики и покатили к холмам.
Лишь через неделю папа обнаружил в гараже картину бедствия. Но так и не выяснил, что именно произошло.
Льюис грозился рассказать ему, но тут я сам виноват: выболтал братцу по глупости. А потом я узнал, что Льюис и сам сношался с Мэрион, причем дважды – в предыдущие выходные, когда она к нам приезжала. Я сразу посулил, что стукану в полицию – Льюис ведь старше, чем Мэрион, а значит, это дело подсудное, рост лени не совершенно летний (я смотрел по телевизору юридическую передачу). Льюис пообещал: если настучу, он все папе расскажет про машину… Вот так-то: я был совсем мальчишкой, а уже не поделил с братом бабу.
– Как я рад тебя видеть, Дженис! – Льюис пожал руку тете, а потом взял ее за локоток и поцеловал в щеку.– Ты должна позвонить Мэри и Кену, они наверняка обрадуются.
– Позвоню,– улыбнулась она и застегнула ворот куртки из перчаточной кожи.
Льюис повернулся ко мне:
– Ну что, братец, мы точно не можем тебя соблазнить?
– Точно,—ответил я.—Работы невпроворот. Развлекайтесь без меня.
– Да ладно тебе, чувак,—дохнул пивом Гав, после чего обнял рукой за плечи и стиснул так, что из меня едва не вылезли внутренности.– Еще ж совсем рано.
– Да, Гавин, время детское, но мне надо домой. Тебе тут как, понравилось?
– Ага, все в кайф.
– Такси! – выкрикнул Льюис.
Мы стояли на Байэс-роуд, у входа в бар «У Рандана», который должен был вскоре закрыться. Льюис, его приятель еще с университетской скамьи, девчонка – то ли подружка Льюиса, то ли нет, и Гав договорились ехать в какой-то кабак в центре города. Я отказался, Дженис тоже.
– Ладно, Прентис, на выходных увидимся.– Льюис выдержал паузу, в течение которой распахнул для подружки (или не подружки) дверь такси, затем шагнул ко мне и крепко обнял: – Рад был тебя видеть, младшой.
– Угу, береги себя,– похлопал я его по спине.– Всего наилучшего.
– Спасибо.
Они уехали, а мы с Дженис пошли по Байэс-роуд туда, где она оставила свою машину. Зарядил дождь.
– Пожалуй, не откажусь, если кто-то предложит меня подвезти,– сказал я.
– Нет проблем.– Она вынула из наплечной сумки маленький зонтик, раскрыла – дождь пошел пуще. Вручила зонтик мне: – Держи, ты все-таки повыше.– Взяла меня под руку, и нам пришлось наклониться друг к другу, чтобы хоть головы остались сухими под хлипким матерчатым блюдечком. От нее пахло табачным дымом и духами «Наваждение». Мы с Гавом и тетей Дженис после представления нашли Льюиса – он устроил прием в маленькой гримуборной. Позже мы все спустились в бар, и Льюис объявил, что желает ужраться после закрытия. Дженис выпила пару бокалов какой-то шипучки и, похоже, нисколько не захмелела. Я решил, что не будет особого риска, если она меня подкинет до дома.
– Похоже, ты не в восторге от своего брата,– сказала она.
– Верное наблюдение,– ответил я. Мимо по Байэс-роуд с шумом проносились машины.– Иногда он мне действует на нервы.
– Я заметила, ты не очень охотно согласился, когда он тебя пригласил на выходные домой.
– Так не к себе же пригласил, а к отцу,– пожал я плечами.– Мы с отцом не разговариваем.
– Не разговариваете? – Похоже, она удивилась, а может, мои слова ее развеселили.– Почему?
– Религиозные разногласия.– Это был мой стандартный ответ.
– О господи!
Мы повернули на Ратвен-стрит, прочь от ярких витрин магазинов и транспортного потока.
– Еще немножко осталось пройти,– сказала она.
– Где ты бросила тачку?
– В Дауэнхилле.
– Серьезно? Среди даунов? Не самое уютное местечко для женщины с интеллектом.
Она рассмеялась и сжала мою руку.
Привет, подумал я. И перекинул зонтик из руки в руку, чтобы освободившуюся легонько положить Дженис на талию.
– Надеюсь, я не отнимаю времени? Могу и прогуляться. Мне недалеко.
– Ничего, Прентис, все в порядке.– Она обвила мою талию рукой. Гм, подумал я. Она хихикнула: – Ты всегда был такой заботливый.– Но то, как это прозвучало, меня успокоило; тон ее был нейтральный, дружеский.
Мы сели в «фиесту», зонтик Дженис бросила в багажник. Положила обе ладони на баранку, полуобернулась ко мне:
– Вот что, Прентис, у меня… остались кое-какие бумаги Рори. Я их хотела твоему отцу отослать, но, если честно, засунула куда-то и забыла… А уже после того, как мама умерла, я стала веши разбирать, наткнулась… Я, правда, не думаю, что это… ну… что-нибудь важное для семьи.
Я почесал в затылке:
– Кажется, отец все бумаги Рори хранит.
– Это просто старые стихи и заметки.– Она завела машину, и мы пристегнули ремни безопасности. Тетя Дженис достала из наплечной сумки очки.– Малость сумбурные…
– Гм…– сказал я.– Думаю, отец бы не отказался на них взглянуть. Да я бы и сам почитал, коли на то пошло.
– Хочешь сейчас забрать? – Она посмотрела на меня; ее круглое лицо казалось очень нежным в оранжевом свете натриевого пара. Волосы, точно кудрявый ореол.– Я близко живу.
– Да, пожалуй.
Я смотрел ей в лицо. Она улыбалась. Машина тронулась.
– Ты иногда говоришь в точности как Рори.
Дженис Рэй – последний человек, который видел дядю Рори. Это было в Глазго однажды вечером.
Накануне отъезда из страны Рори гостил у друзей в Лондоне. Он переговорил со своим агентом и встретился с какими-то телевизионщиками насчет серии документальных фильмов о путешествиях, но его переговоры с Би-би-си ни к чему не привели.
В то время Рори жил на доходы с «Траппов» – денежки капали только за них, а все гонорары за книги о странствиях и за статьи в периодике он уже потратил. В квартире он жил не один, делил ее с неким Энди Ничолом; тот был уже в летах и работал в мэрии. По словам Энди, Рори пару дней тоскливо слонялся по квартире, и не то что слонялся – больше сидел, закрывшись у себя в комнате. Наконец, когда Энди пришел с работы, Рори попросил у него на вечер мотоцикл. Энди дал ключи, и Рори уехал. Недолго пробыл в доме у матери Дженис Рэй и там сказал, что его осенила гениальная идея: он-де знает теперь, как спасти свой гибнущий проект,– для этого надо добавить какой-то «новый компонент».
Он дал Дженис папку, которую она теперь, восемь лет спустя, пожелала передать мне, и уехал навстречу рассветному солнцу, и больше его никто не видел.
Ее квартира находилась на Крау-роуд, и это действительно было недалеко, возле Джорданхилла. Дженис показала мне свое жилье, провела по гостиной, со старыми киноафишами на стенах, и я спросил, доводилось ли ей слышать часто звучавшее в устах бабушки Марго выражение «по вороньей дороге». Или «тропою ворона» – если ей хотелось подчеркнуть мрачный смысл. Это означало идти навстречу смерти, на тот свет. «Он вороньей дорогой ушел» означало «он умер».
Когда я произнес эти слова. Дженис отвернулась, что-то пробормотала о бумагах и пошла за ними. А я себе сказал: «Ну, ты идиот!» Я стоял в гостиной, где было много массивной старой мебели, и выглядела она так, будто принадлежала не Дженис, а кому-то другому. На серванте стояла фотография покойной матери Дженис Рэй, было и фото дочери Мэрион с ее мужем. Мэрион служила в абер-динской полиции. Я покачал головой и ухмыльнулся, почувствовав себя одновременно очень старым и совсем молодым.
