Книга духов - Риз Джеймс (читать полную версию книги .txt) 📗
Ставшая невестой в пятнадцать, а через три года вдовой, Элайза Арнолд потянулась к собрату по профессии – Дэвиду По. Вместе они объездили с гастролями привычный театральный маршрут – от Бостона к югу до Саванны, – однако талант Элайзы настолько превосходил актерские способности мужа, что он привык к безвестности, находя утешение в пьянстве. Очень быстро он сошел сначала со сцены, а потом исчез из жизни супруги и детей. Но Элайза не сдалась и с труппой «Пласид и компания» прибыла в Ричмонд, где ей спустя два года предстояло скончаться от туберкулеза. В некрологах писали, что сцена лишилась лучшего своего украшения. А Эдгар и Розали (мальчику не исполнилось и трех, девочка еще не научилась ходить) лишились последней родительской опоры.
На первых порах детей взяли в дом мистера и миссис Льюк Эшеров – друзей и покровителей Элайзы, но сами Эшеры, тоже актеры, постоянно находились в разъездах и отнюдь не были идеальными воспитателями. Оттуда – когда после смерти их матери прошло всего несколько недель – брата и сестру отправили порознь в дома Джона Аллана и Уильяма Макензи, людей состоятельных, чьи жены как бы выиграли детей в качестве приза в некоей церковной лотерее. Отныне дети должны были проживать под их крышей наглядным и безупречным доказательством высокой нравственности, бескорыстия и щедрости опекунов.
Элайза Арнолд резко села, оставив длинные пряди черных волос в руках Мамы Венеры. Это, впрочем, явно не причинило трупу ни малейшей боли.
– Мне было… – начала она, но, запнувшись, поправила себя: – Мне сейчас двадцать четыре года. И я была знаменита – хорошо известна, хотя и не свободна.
– Откуда тебе, дамочка, знать о несвободе, лучше помолчи об этом.
– Скажу яснее. Средств для независимой жизни у меня было недостаточно, и, хотя возможностей обеспечить себя хватало, ни с кем в союзе я не состояла, когда… когда начала умирать. – Она состроила трагическую гримасу и притворно зарыдала. Но в следующей ее фразе прозвучала неподдельная печаль: – Умирая, я оставляла сиротами двух мальчиков…
– Постой-ка, – вмешалась Мама Венера. – Ведь ты произвела на свет троих.
– Да, и ее тоже, не спорю.
– Вот-вот, и ее.
– Она что дурная трава в поле.
– У нее, как у тебя, тоже ведь сердце есть, – урезонила ее Мама Венера. – В целости и продолжает биться куда лучше, чем твое.
Насчет Розали они еще долго пререкались. Стало ясно, что Элайза Арнолд неодинаково привязана к своим детям. Если коротко, то она сожалела о том, что непутевый Генри выпущен на волю, горячо обожала Эдгара и начисто отказывала в любви Розали.
Рассказ возобновился:
– Кто сгорел – всем известно.
Безразличие в голосе Мамы Венеры плохо вязалось с ее рубцами от ожогов. Тем временем Элайза Арнолд приняла прежнюю позу – раскинулась на столе навзничь. Обрубками пальцев Мама Венера вычесывала из шевелюры покойницы листья и сучки, комки грязи и тому подобное. Клочья волос, которые застревали между белыми зубьями скребницы, она стряхивала на пол.
– Пожалуй, что так, – заключила актриса.
Ее лица я теперь не видела, но прочее, доступное обозрению, смущало. Я поднялась со стула и, обойдя стол кругом, встала возле книжных полок.
– Да, в тот вечер театр был набит до отказа. Человек семьсот, наверное, набралось.
Она проговорила это, пристально вглядываясь в потолок – с улыбкой, словно вспоминала о приятном сне.
– Семьсот человек. И у каждого своя душа, и кто-то их любил горячо, и чьи-то сердца разбились, потому как ты…
– Фи! – прервала актриса Маму Венеру. – Скажи мне, кто это тебя любил? Кто бы тебя оплакивал, если бы я дала тебе ускользнуть?
– Дамочка, не толкуй о моей жизни… какая она была. Язычок у тебя резвый, но я знаю, что за тяжесть у тебя на душе, потяжелей наковальни. Я и сейчас ее углядываю.
Волосы слетали со щетки ошметками наподобие конских хвостов.
– Углядываешь ты… – передразнила Маму Венеру актриса. – С твоим чертовским зрением. Воображаешь, будто видишь все и вся… Смотри, Мама, твое зрение – это мой подарок, а я запросто могу и…
– Давай-давай. Отбери его. Да это, дамочка, вовсе и не твой дар. Взаправду, нет. И кто сказал, что это ты его подарила?
Мама Венера попыталась вернуть вуаль на место. Щетки на дрожавших руках ей мешали. Не успев подумать, я шагнула к ней. Подняла длинную вуаль и опустила на лицо. Чуть заметно, но Мама Венера от меня слегка отшатнулась – или не хотела, чтобы я до нее дотронулась, или же мое прикосновение причинило ей боль. Что до Элайзы Арнолд… жалость, похоже, была ей неведома, над немощью Мамы она попросту потешалась.
Ее насмешки Маму Венеру еще пуще раззадорили:
– Да и что это за дар? И не твой вовсе. Господь явил знамение, когда я была при смерти.
Так кто же она, эта Мать Венера? Новый Енох, который был переселен, дабы увидеть жизнь после смерти? Или Даниил, снискавший благодать провидческого зрения? Кем бы она ни была, я засомневалась, что она ведьма.
– Господь? Пускай так, коли тебе хочется, – благодушно отозвалась Элайза Арнолд, – но вы, люди, слишком многое приписываете этому вашему Господу. – Приподнявшись, она оперлась на острые локти, так что мне стало лучше ее видно, и призналась тоном, в котором в первый и последний раз слышалось что-то похожее на извинение: – Я преследовала лишь немногих женщин. Остальных рассчитывала только попугать. Откуда мне было знать, что целая орда их… испугается насовсем. – Она опять хихикнула, будто девчонка. – И откуда мне было знать, что театр так быстро охватит огнем и что всех унесет алым ветром?
Погибли семьдесят два человека. О числе пострадавших история умалчивает.
По утверждению Элайзы, зрительный зал в тот декабрьский вечер был полон до отказа. Для мосье Пласида и его труппы, пробывшей в Ричмонде весь сезон, это сулило немалую выгоду. В течение недели им предстояло разобрать декорации, упаковать реквизит и направиться домой в Чарлстон. Поскольку жителям Ричмонда спектакли пришлись по вкусу, было решено, что актеры должны покинуть город с гонораром, который гарантировал бы их возвращение. Горожане также выражали труппе соболезнование по поводу ухода их звезды, «вдовы» По: ей в ноябре было устроено два бенефиса, так как здоровье ее ухудшалось и конец приближался.
