ВИЧ-положительная - Гарретт Кэмрин (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Он подмигивает нам и исчезает в конце коридора.
— О боже. — Я потираю лоб. — Как неловко.
— Почему? — удивленно спрашивает Майлз. — Что такого?
— Теперь он все время будет меня этим дразнить, — говорю я. — И это уже после того, как разболтает моим подругам на собрании Альянса. Спорю на десять баксов, что, когда я их в следующий раз увижу, они будут ходить за мной и громко причмокивать.
— Да ладно тебе. — Майлз прыскает со смеху. — На то они и друзья.
Джесс — мой друг? Это мне раньше не приходило в голову, но чем больше я думаю о его подколах, тем яснее вижу, что так оно, наверное, и есть. Тут звенит звонок и перебивает мои мысли.
— А вот и звонок, — говорит Майлз, кивая на дверь кабинета. — Беги скорее, а то опять опоздаешь.
— Вот ты засранец! — откликаюсь я. — Вашему тезке Майлзу Дэвису было бы стыдно за ваши выходки, юноша.
— Ну спасибо! — кричит он. — Нина Симон гордилась бы вашим делинквентным поведением. Уверен, она ни разу не пропускала уроки, чтобы целоваться с секси-парнем.
— Майлз!
— Но ничего. — Он высовывает голову из-за угла. — Со мной она бы тоже опоздала.
Он знает Майлза Дэвиса и Нину Симон. Не уверена, что лучше сделать — снова его поцеловать или дать ему в нос за то, что я из-за него опоздала.
16
Обычно мне легко с головой погрузиться в процесс репетиции. В постановке столько деталей, что каждый раз что-нибудь новое требует моего внимания. Но сегодня я никак не могу сосредоточиться. Может быть, потому что мисс Клейн везде за мной ходит: и в оркестровую яму, и за сцену, — словно проверяет, не косячу ли я.
В итоге я перемещаюсь поближе к сцене и скрещиваю руки на груди, чтобы выглядеть официальнее. Один взгляд на труппу вызывает у меня приступ паники. Во-первых, все буквально стонут, когда я вытаскиваю блокнот. А во-вторых, время уходит, и обратно его не вернуть. Чем больше я делаю замечаний, тем больше у нас работы и меньше времени.
— Так, ладно, ребята, замечания, — выкрикиваю я. — Рокко, постарайся не переигрывать. Не тяни одеяло на себя. Ну раздели ты с Уайетом внимание публики. Понимаешь, о чем я?
Рокко сконфуженно улыбается, а Уайет (он играет Роджера) показывает ему язык.
— Мия, смотри в зал, — продолжаю я. Мия — десятиклассница, исполняющая роль Морин. Она говорит только на сцене. — Не стесняйся, хорошо? Зрители хотят тебя видеть.
Она моргает. Значит, наверное, услышала.
— Лайла. — Я поворачиваюсь к ней. — У тебя все отлично.
Она подмигивает мне.
— Эрик, — переключаюсь я на него, — ты толком не проговариваешь реплики. И, по-моему, пора убрать нью-йоркский акцент. С ним не получается.
Он морщится, словно от неприятного запаха.
— Лайле ты никогда замечания не делаешь. — Он скрещивает руки на груди. — Только со мной всегда проблемы. Ребята, вы это заметили?
Он оборачивается к другим актерам. Рокко незаметно уходит. Уайет хмурится. Мия уже куда-то исчезла.
— Неправда, — возмущаюсь я. — И у меня нет претензий к тебе лично. Просто над твоим исполнением еще нужно поработать, для того мы и репетируем.
— А я о чем? — бурчит Эрик. — Я играл в пяти школьных постановках. А сколько ты срежиссировала?
Я закипаю. Меня бесит, что его слова вообще на меня действуют. Все знают, что я ставлю школьный мюзикл в первый раз.
— Да брось, Эрик, — подает голос Лайла. Ее лицо пылает. — Она мне все время делает замечания.
— Какие, например? — спрашивает он. — «Улыбайся шире»?
— Ну все, хватит! — чеканю я, и в голосе звучат стальные нотки. — Не будем больше тратить на это время. Порепетируйте реплики сами, и прогоним еще раз.
Они медленно занимают свои места. Рокко и Лайла то и дело поглядывают в мою сторону. Не двигается лишь Эрик. Он уставился на меня так, словно у нас с ним поединок. Я отступаю назад и плюхаюсь на сиденье. Дышу часто-часто, лицо все еще горит. Как же меня это бесит.
Я стараюсь не выделять любимчиков, но Лайла и правда лучше всех, ей почти не о чем делать замечания. Разве я виновата, что она все так быстро схватывает? И боже мой, Эрик не мог, что ли, поговорить со мной после репетиции? Так на меня наезжает перед всеми — явно хочет показать, что я понятия не имею, что делаю.
— О чем задумалась?
Я подскакиваю и оборачиваюсь. Передо мной стоит Джесс. На шее у него, как обычно, болтаются наушники, в руке он держит блокнот. Он уже вычеркнул из своего списка половину заметок. Вот понтовщик. А у меня их всегда столько, что, видимо, я с ними и к премьере не разделаюсь.
— Да вот, думаю, сколько всего еще надо успеть. — Я обхватываю живот руками. — Доделать костюмы, выучить слова, довести до ума хореографию… Такое чувство, что время просто летит. Не успеем оглянуться, и наступит декабрь.
— Так всегда. — Джесс бросает взгляд на сцену. Мисс Клейн что-то быстро говорит Эрику и Лайле, и они внимательно слушают. Когда она им делает замечания, они хотя бы не возникают. — В следующем году покажется еще быстрее, вот увидишь.
— Наверное. — Я запускаю руку в волосы и легонько вздыхаю. — Думаешь, Лину-Мануэлю Миранде тоже так казалось перед премьерой «Гамильтона» на Бродвее?
Джесс изгибает бровь, но если он и думает, что я понтуюсь, то вслух ничего не произносит.
— Я думаю, что время для всех летит быстро. Даже для Лина-Мануэля Миранды. У него каждый вечер были представления, да? Я уверен, что к последнему ему казалось, что он только начал, а уже пора передавать роль следующему… как его?
— Ага, Хавьеру Муньосу. — Я бросаю на него взгляд. — Он отличный актер.
Джесс пожимает плечами.
— Вроде ничего.
Я удивленно вскидываю бровь. Может, я самую чуточку предвзята к Хавьеру Муньосу, потому что он ВИЧ-инфицирован, но все равно. Как Джесс может говорить, что он всего лишь ничего?
— Ты, наверное, не видел, как он играет, — говорю я. — Иначе не сказал бы про него «вроде ничего».
— Слушай, каждому свое, верно? — Он вскидывает руки вверх, как будто я на него нападаю. — Мне просто нравится оригинальное исполнение. Вот и все. Не то чтобы я прямо ненавидел этого твоего…
— Хавьера Муньоса, — повторяю я.
— Ага, — кивает Джесс, но уже снова смотрит в блокнот. — Его самого.
Я вздыхаю и поворачиваюсь к сцене. Похоже, мисс Клейн привязалась к группе ребят и что-то им выговаривает, пока они силятся поднять бутафорскую телефонную будку. Раз у мисс Клейн все под контролем, я могу пойти к Палумбо и обсудить с ним свои заметки. Он умеет преподнести замечания так, чтобы его не возненавидели. Пожалуй, мне есть чему поучиться.
Обычно члены труппы тусуются с правой стороны сцены, у двери, ведущей в хоровую. Иногда Палумбо туда уходит — толкать мотивирующие речи или просто дурачиться с ребятами. Я просовываю голову в комнату и хмурюсь, потому что на этот раз его там нет.
— Вы их видели? — доносится тихий, едва уловимый шепот Клэр. Возле нее стоит Эрик и еще несколько актеров. — Да они практически занимались этим прямо в коридоре, отвечаю. Он ей язык чуть ли не в горло засунул и все такое.
Черт. Вот дрянь. А как же феминизм и солидарность?
— Ты уверена, что это она?
— Сто процентов, — встревает Эрик. — Зато, может, теперь он отвлечет ее от репетиций и заметок.
Я знаю, что, скорее всего, переборщила, но это не значит, что за моей спиной он может вести себя как мудак. А Клэр так вообще не на что жаловаться. Я и не помню, когда у меня в последний раз были к ней замечания.
Не знаю, что лучше сделать: то ли закричать на них, то ли просто промолчать. С одной стороны, если я на них накричу, то только подорву свой авторитет режиссера. С другой — вместо того чтобы репетировать, они сплетничают. И за это я могу их отчитать.
Я делаю шаг вперед.
— Симона! А я тебя ищу.
Услышав Палумбо, я замираю. Если я при нем накинусь на Эрика и Клэр, скорее всего, он пожалеет, что взял меня режиссером. Но если он услышит, о чем они болтают, мне будет стыдно до конца учебного года. Мне больше не хочется обсуждать с ним заметки, но другого выбора нет. Я со вздохом поворачиваюсь к нему.
