Продажные ангелы - Лобутич Миа (книги онлайн .txt) 📗
Вика же после того вечера уже точно знала, на какой крючок она подцепит «грустного рыцаря» Рому. И потихоньку, не форсируя события, приступила к реализации своего плана…
Повышение зарплаты водителям стало случайным поводом для появления еще одной проблемы. Началось с того, что один из водителей на радостях так крепко отметил это событие, что попал в реанимацию с сильнейшим отравлением. На его место тут же был подобран новый работник — смышленый, симпатичный паренек лет двадцати с небольшим. Несмотря на юный возраст, Леша сразу показал себя как толковый, полезный работник и стал пользоваться у хозяина особым доверием.
Герман и на должность водителя принимал только профессионально подготовленных ребят с лицензией на оружие. Искать таковых ему долго не приходилось.
Леша разительно отличался от своих коллег «по цеху». С ним всегда можно было перекинуться парой слов. Он много чего знал, был на редкость начитан и, главное, что особенно ценил в нем Герман, умел четко и быстро реагировать в разных ситуациях.
А Вика все чаще и чаще стала замечать, что Дана смотрит на новичка не как на простого водителя. И Вике это не нравилось. Она настолько успела привязаться к подруге, что появление в ее жизни нового персонажа никак не вписывалось в планы. В один из вечеров Герман заявил, что приближается совершеннолетие Ани, и он собирается очень ярко его отпраздновать. Торжество было назначено на будущее воскресенье. Дане поручено вплотную заняться всеми приготовлениями. Правда, потом Герман передумал, решив взвалить все заботы по подготовке на Игоря, своего помощника. При этом Дана заранее была предупреждена, что ее присутствие на празднике нежелательно, так как, разумеется, приглашена мама Ани.
Во время подготовки к «большому торжеству» Герман, поручив все дела Игорю, на несколько дней улетел в Лондон. Аня всю неделю, как угорелая, носилась по магазинам с папиным водителем Лешей. Дане это сразу не понравилось, но она старалась не подавать вида. Анечка о симпатиях Даны даже не догадывалась. Хотя если бы и догадалась, вряд ли ее бы это остановило. Скорее наоборот, только подстегнуло. Она денно и нощно кокетничала с молодым шофером, вызывая тем самым рвотные позывы у своей «мачехи».
Вичка пыталась поговорить с подругой, втолковать, что не стоит терять голову из-за шофера, рискуя своим и без того шатким положением. На самом деле девушка понимала, что дело было, конечно, не в водителе Леше. Просто Дана, молодая двадцатипятилетняя девчонка, элементарно маялась от скуки и неудовлетворенности. Все чаще в ее разговорах с подругой проскальзывало недовольство пожилым партнером — его, как бы это помягче сказать, частичной несостоятельностью в интимных вопросах. Она рассказывала, что однажды даже предложила Герману воспользоваться парочкой-выручалочкой под названием виагра, но получила такой от ворот поворот, что думала уже собирать свои пожитки. Впрочем, в тот раз обошлось.
В последнее время Дана была сама не своя. Запиралась в туалете с бутылкой любимого «Джек Дениелс» — и выходила оттуда уже еле держась на ногах. Вичка укладывала пьяную подругу у себя в комнате и засыпала рядом с ней.
Как то ночью, уложив подружку спать, Вичка отправилась принять горячую ванну. Долго нежилась, а войдя в комнату, остановилась, как парализованная. Дана спала, сидя на полу. Прямо перед ней горел ковер, и пламя было уже довольно пугающего размера. Вичкины глаза расширились от ужаса. Первое, что пришло на ум — закричать, но она сдержалась и решила попробовать затушить огонь сама. Схватила шерстяное одеяло с кровати, кинулась с ним в ванную, намочила в воде и бросила на горящий ковер.
Пожар был затушен. В доме по-прежнему царила тишина. Аня и баб Надя легли около двенадцати и, должно быть, уже давно спали. Дана, ничего не ведая, продолжала спокойно сопеть на полу. Вика умудрилась уложить ее на кровать и только утром рассказала о ночном происшествии. Та потом долго ворчала на подругу, почему ей не пришло в голову заснять всю эту прелесть на видеопленку.
С самого утра Дана уже успела накачаться виски, и сейчас, практически в неадекватном состоянии, сидела перед Викой с косячком в зубах.
— Будешь? — в который раз предложила она, протягивая самокрутку.
Вика заметила, что у подруги трясутся руки.
— Я за здоровый образ жизни, — жестко сказала она.
— Тогда тебе точно надо попробовать. — Дана сделала последнюю затяжку и затушила бычок о полог кровати.
Вика отчаянно схватила ее за плечи и стала трясти со всей силы. Из глаз у нее брызнули слезы.
— Что ты делаешь? Что ты с собой делаешь? — кричала она. Потом, вспомнив, что ее не должны слышать, прикрыла рот рукой. И продолжала уже шепотом: — Ты же убиваешь себя, дура! Не понимаешь? Это же плохо кончится!
Дана смотрела на нее стеклянными глазами. Потом молча развернулась и, покачиваясь, вышла из комнаты.
Вика давно от самой Даны знала о ее проблемах с алкоголем, но до поры до времени даже не представляла, насколько это серьезно. Сейчас же она все поняла. Теряясь в догадках, в чем была причина такого жесткого кризиса, девушка даже прочитала несколько серьезных книжек по этой теме. И поняла точно одно — Дана больна, и больна безвозвратно. Потому что болезнь под названием алкоголизм практически не поддается лечению. А у женщин, говорят, особенно. Есть всего один способ выздороветь — самому захотеть этого.
Забегу немного вперед. Просто вспомнила, насколько я была шокирована той переменой, которая произошла с Даной всего за несколько месяцев. Впервые я познакомилась с ней через пару недель после того, как Вика переселилась в дом Германа. Дана тогда показалась мне очень красивой девушкой. Когда же я увидела ее во второй раз, сначала просто не узнала. А потом долго не могла поверить, что передо мной тот же самый человек…
Я была свидетелем некоторых историй алкоголиков. Это больные люди, и мне искренне их жаль. Но это только их выбор.
В один из тех дней пьяная Дана рассказала Вике о своих родителях. Сколько раз до этого, когда Вика расспрашивала ее о матери и об отце, Дана отмалчивалась, отшучивалась, всячески уходила от ответа. Эта тема, очевидно, была ей неприятна. Но Вичка могла только предполагать причину.
Теперь многое стало понятно. Надо сказать, к маме своей Дана относилась с большой нежностью, потому что иначе как «мамочка» ее не называла. О папе же она знала очень немного. Только то, что он был арабом, временно работал в консульстве, и Маргариту, Данину маму, очень любил. По крайней мере один раз он ее любил точно.
Марго была самой что ни на есть настоящей московской валютной проституткой. То есть не какой-то там, простите, «дешевкой», а настоящей жрицей любви советского формата. Дело иметь она предпочитала исключительно с иностранцами, обходя стороной соотечественников. Неважно, являлся ли родной директором магазина «Океан», начальником шинного завода или председателем комитета комсомола, красавица Марго для них была недоступна. Советскими гражданами она не интересовалась.
Как и многие ее «коллеги», Марго поддерживала дружественную связь с КГБ (и это не шутки, несмотря на всю невероятность такого утверждения). Время от времени она встречалась с представителями «опекающего» ее почтенного заведения и делилась с ними кое-какой информацией. Благодаря деловому сотрудничеству с органами, она беспрепятственно могла заниматься тем, чем занималась, и особых проблем не испытывала. Она всегда могла позволить себе лучшие наряды, французские духи и красную икру.
Марго вообще очень трепетно относилась к своей внешности. Регулярно посещала косметолога, массажиста и парикмахера. То, что не получалось купить, она заказывала у лучших портних. Редко кому удавалось выглядеть эффектнее. Маргарита часто наведывалась в «Березку» и, не скупясь, выбирала себе все, что душе угодно. Правда, чаще всего только выбирала, а платили, разумеется, иностранные кавалеры.
Ее квартира была похожа на музей. Здесь был и цветной импортный телевизор, и магнитола «Панасоник», и лучший винил. Такой квартирке мог позавидовать даже член политбюро. Ни для кого из ее соседей по дому не было секретом, чем занимается красавица. Но, несмотря на это, претензий к ней никто не имел. Наверное, потому, что, когда бы к ней ни обращались за помощью, она никому не отказывала.
