Факультет патологии - Минчин Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
Ночью я сплю возбужденно, мне уже нравится эта афера. Так интересней учиться…
В десять часов утра мы встречаемся с Иркой в вестибюле нашего института.
— Ну, Санечка, вперед, — говорит она.
А у меня ноги деревенеют. Я только сейчас соображаю, на какую авантюру падаю, и в голове немного кружится от этого падения. Мы идем по полу института, он мне тоже деревянным кажется. Хотя его строили в прошлом веке, и он каменный.
Она подводит меня к учительнице английского языка и знакомит.
Сегодня первый и последний день зачета. Ее зовут Магдалина, нужно такое имя выдумать. А на носу у нее бородавка.
— Магдалина Андреевна, — начинает Ирка, — вот, познакомьтесь, новый мальчик, зовут его Саша.
— Очень приятно, — говорит Магдалина Андреевна и тоже представляется: высокая, крупная, неинтересная. Да, тяжело будет на внешних данных работать, думаю я.
— Давай, Ир, свою зачетку, — говорит она, — а то у меня времени мало. Ты у меня хорошая студентка была на протяжении всего семестра.
Я смотрю на Ирку и думаю, когда же это она такой была. Ирка сияет. Та расписывается.
— Магдалина Андреевна, — снова начинает Ирка, — а вот новый мальчик.
— Ну и что, Ира, я это уже слышала. Какое он имеет ко мне отношение. В какой он группе учится?
— Как — в какой, — недоумевает Ирка, — в нашей, конечно.
— А какой он язык учил?
Я собираюсь все-таки признаться, но Ирка затыкает меня:
— Английский, естественно.
— Он что, в другой подгруппе занимался?
— Да нет, он у вас, Магдалина Андреевна, — и она озаряет ее сияющей улыбкой, удивляясь, что она не понимает.
— Подожди, подожди, Ира. Я его в жизни никогда не видела.
— Ну как же, посмотрите в ведомость. Она открывает ведомость.
— Как ваша фамилия? Я называю.
— И правда, в самом конце стоит, приписанная. Почему же я вас никогда не видела?
Я не успеваю раскрыть рта.
— Он в академическом был, у него со здоровьем плохо было, неважно.
— Ну а сейчас-то как?
— Сейчас прекрасно, — отвечает Ирка, — он занимался, и ему… зачет получить у вас надо.
— О чем ты говоришь, Ира, его же полгода не было, мы двадцать тем прошли, когда же он успеет все это ответить, у меня и времени нет сегодня столько.
И тут я ляпаю:
— А я и не смог бы вам все это ответить.
— То есть что это значит? — говорит она.
— Ну, он имеет в виду, что сегодня — много, — перебивает меня Ирка, — а через два дня экзамены начинаются. Да и у вас времени нет, а, Магдалина Андреевна?..
— Нет, Ир, это невозможно, я его даже в глаза не видела. Ну, ладно, с занятиями, я согласна — болел, но двадцать тем, которые мы прошли по английской литературе, и тексты, их-то я должна спросить для зачета.
Иркины глаза зажигаются.
— Ну, Магдалина Андреевна, он все лето будет готовиться, учить их, я сама буду с ним заниматься, а в сентябре он все до единого ответит, а?
— А сейчас что?
— А вы поставьте заочно…
— Это что-то новое! Я впервые о таком способе слышу. — Она улыбается Ирке, не глядя на меня.
— Ну, Магдалиночка Андреевна. — Ирка умоляет, чуть ли не повисая на нее. — Пожалуйста. У вас же такая добрая душа.
Я не верю в происходящее. А Ирка работает так и с такой отдачей, что ей впору на опустившуюся сцену Вахтангова выступать. И поднимать ее.
— Ну а как он, как студент?
— Магдалина Андреевна, да что вы, он прекрасный ученик, всю свою жизнь английским занимался. — (Это напоминает мне Шурика — волейболиста.) — Вы еще им гордиться будете, лучше всех в группе учиться будет.
— Сомневаюсь, Ир, — шутит серьезно та.
— Да, что вы, вчера он психологию сдавал доценту Берхину, так тот ему пять поставил и потом всем хвалил до конца экзамена — какие знания!
Нет, ее точно теряет сцена: феноменальная актриса.
— Ох, Ир, и не знаю, что делать, задала ты мне загадку. Хочется, конечно, тебе верить и времени нет. А вдруг это не так окажется?
— Магдалина Андреевна, это невозможно, я лично над ним шефствовать буду и следить, и отвечать за все буду я, только одна.
— Ну ладно, уговорила ты меня. Давайте свою зачетку, молодой человек. Саша вас, кажется, зовут?
— Да, — говорю я.
Зачетка из кармана у меня не вынимается, Ирка помогает ее достать. В голове совсем у меня ничего не соображается, не понимается, а только кружится.
— Смотри, Ир. — Она открывает зачетку и расписывается, почти не глядя; теперь самое главное, ведомость остается, без нее зачетка не действительна.
— В сентябре его спрошу, все темы, чтобы назубок знал, досконально. Под твое честное слово зачет ставлю.
— Обязательно, Магдалина Андреевна, вы такая добрая, я вас так люблю, ужасно.
Ведомость ложится под ее ручку. Я замираю, мне НЕ ВЕРИТСЯ.
И тут она мне говорит:
— How do you do? — и смотрит на меня. Я спрашиваю:
— Ир, что она говорит? Ирка улыбается:
— Ну, он шутит, Магдалина Андреевна, вы же понимаете, — и делает мне неописуемые глаза.
Она выставляет все в ведомость через мгновение размышления (показавшееся мне тремя вечностями) и, пожелав нам успешно сдать экзамены, удаляется.
Я тут же опускаюсь на пол. Ирка поднимает меня.
Мне бы даже не приснилось, что она сделала, не могло бы мне это присниться.
Я не держусь на ногах, падает мое тело.
— Идем сядем, — говорит она. — Ну как я все исполнила, а?! А ты боялся, говорил, что не получится.
Я сижу обалдевший и не верю: я получил зачет под Иркино честное слово. Оказывается, так тоже можно получать зачеты. И какие!
— Ты бесподобная актриса, — говорю я.
— Это что! Я единственно, когда испугалась, что она в зачетке у тебя увидит по психологии четверку. Но и ответ сразу приготовила.
Я смотрю на Ирку и не верю, она же гениальная девочка.
И тут она мне признается:
— Я свои зачеты почти все так получаю. Преподавателю иногда не знания, а доброе слово нужно. А я — такая хорошая девочка, и скромная, и паинька, и вежливенькая, — им приятно это слушать от меня.
А я-то думаю, откуда у нее такой отрепетированный взгляд, такая артистичность и высокий профессионализм движения, — она этим полтора года уже занимается.
— Ир, дай я тебя поцелую. Я целую ее в щеку — долго. И вдруг она мне шепчет:
— Я это сделала все-таки…
— Что? — не понимаю я.
— Ну, с Лилькой… помнишь, то, что ты рассказывал про…
— Да ты что, Ир?! Ты разыгрываешь меня или это неправда?
— Нет, правда. Это такая обалденная вещь. Я потом полчаса отключенная лежала. Мы теперь решили, только этим и будем заниматься.
— Ну, ласточка, ты изумляешь меня. Она смотрит, сияя.
— Жаль, Санечка, что ты не девушка, потому что теперь ты не интересуешь меня… как мужчина. А раньше я так хотела с тобой попробовать.
И ресницы мечтательно опускаются на ее глаза.
— Расскажи мне что-нибудь еще, о позициях, способах и чем любить можно, когда две женщины… встречаются.
Я обалдел от всего полностью, и от зачета, и оттого, что Ирка мне сказала.
— А как же Юстинов?
— Да ну его, надоел, ничего, кроме своего члена, не имеет. Да и тот в меня сует. Никакой фантазии или разнообразия…
Я смеюсь:
— Ты ему уже сказала?
— Нет, позже, а то его удар хватит.
И еще два часа разговора, в благодарность за Иркин зачет, мы посвятили основам лесбоса и позициям в этой любви.
Окончилась та чокнутая неделя зачетов, из которой я вырвался как из ада. И больше такой я бы не хотел пережить никогда.
Непонятно как, каким чудом, наверное, все-таки Бог, хотя я не верю в него (прости меня, Господи), есть, но я сдал, и в моей зачетной книжке были проставлены все зачеты. До единого. Я как-то извернулся, вообще никак, ни к чему не готовясь.
Папа был удовлетворен, мама была счастлива. А я думал, что впереди у меня еще четыре экзамена, и нет к ним ни одного вопроса. Впрочем, экзаменов оставалось три, так как психологию я уже сдал. На четыре балла.
