Дом Аниты - Лурье Борис (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Доктор Гельдпейер шатко встает, дрожа, точно шар розового желатина. Удаляется в угол и опускается на четвереньки.
Ведомые потусторонней силой, будто предвидя, что сейчас произойдет, мы, слуги, собираем его заметки, бумаги и великолепные книги по искусству и аккуратно кладем ему на спину. Как на книжную полочку.
Назавтра доктор Гельдпейер все стоит в углу на четвереньках. Его книги и бумаги лежат у него на спине. Сам он не сдвинулся ни на дюйм.
В конце концов мы перенесли застывшее тело доктора вместе с его грузом в подвал. Пришлось дезинфицировать участок, где он стоял: мы позабыли заранее постелить там полиэтилен.
Насколько мне известно, доктор обитает в подвале по сей день.
37. Госпожа Анита, литературный гений
Мы собрались у кабинета Аниты, в коридоре, который теперь украшен искусственными цветами, лентами и прочим — париками, фаллосами, «французскими усиками» и другими атрибутами обычного секса. Украшения развешаны согласно невидимым узорам, которые сочинил Фриц — творец в душе, — и на первый взгляд кажется, будто инсталляция создана крупнейшим современным художником — представителем высшего класса этого самого авангардного из городов.
Анита стоит в дверях, на ней униформа интеллектуала: драный потертый комбинезон и просторная джинсовая рубашка. Ее прекраснейшие груди выпирают из этой одежды в манере самых свободомыслящих и прогрессивных женщин{84}.
Перед Хозяйкой стоит доктор Гельдпейер — или, точнее, полочка, некогда бывшая великим ученым и интеллектуалом. Стопки аккуратно сшитых печатных страниц балансируют на его спине, и Госпожа Анита — литературный гений — раздает экземпляры своего труда и слугам, и Хозяйкам.
На титульной странице написано: «Теория небесных тел, спроецированная на человеческие и сексуальные дела: записи первой половины эпохи ранней астронавтики».
Получив книгу из рук Аниты, Хозяйки обнимаются. Мы, слуги, как диктуют правила Дома на случаи особых ритуалов и ученых церемоний, подбегаем к полочке, ныряем Гельдпейеру под живот, целуем ножку Аниты и, стараясь не перевернуть полочку, осторожно поднимаемся из этой неудобной позы, дабы получить копию трактата из рук нашей Госпожи. Затем мы целуем кончик ее пальца в перчатке, разворачиваемся и бегом возвращаемся на свое место.
Слава богу, во время этой гонки никто не сбивается и не спотыкается. Ни один объект не задет и не опрокинут. Иначе нас неизбежно ожидали бы ужасные побои и другие наказания.
Нет, все успешно справляются. Совершенно задохнувшись, мы открываем оглавление. Дрожащими голосами повторяем хором за Бет Симпсон, а Анита слушает и наблюдает.
Для нее это великий момент, важный триумф — ее трактат зачитывается вслух, одобряется Хозяйками и слугами.
Не в силах скрыть радость, Анита блаженно улыбается, слушая, как мы зачитываем названия глав:
«Взаимоотношения небесных тел».
«Неизвестный высший разум, управляющий движением тел в межзвездном пространстве».
«Трактат и доказательство несуществования разума».
«Одинаковое распространение законов вселенной на человеческий земной род».
«Господствующий класс, одаренный высшим небесным разумом».
«Врожденное право господствующего класса на власть как следствие выдающегося разума».
«Исключения из правил, дисквалификация, аннулирование и изгнание из господствующего класса в особых случаях».
«Передача власти лицам, не принадлежащим к господствующему классу, и восхождение последних к власти усилием воли».
«Возвращение падшего члена господствующего класса в соответствии с межзвездным фиаско».
«В межзвездное пространство или в недра планеты Земля».
«Замечания к будущим работам, касающимся исторического и географического исследования господствующего класса».
Мы дочитываем оглавление, уже совершенно вымотанные от предчувствия тех неодолимых высот мудрости, кои нам предстоит покорить в будущем — когда придется изучить книгу детально.
— Возвращайтесь к себе, пожалуйста! — приказывает Анита по обыкновению ровно, но твердо.
Мы наступаем друг другу на ноги, торопясь поскорее вернуться в наше жилище, а там падаем и катаемся по полу, яростно колотя себя по служебным инструментам в попытке успокоиться — быть может, через боль вдохновенная мудрость пропитает нас целиком.
38. Визит торговки художниками{85}
Несмотря на электронные приборы на кухне и в квартире слуг, а также на специализированную технику вроде саркофагов, нашему Дому, к сожалению, не хватает исправно работающего дверного звонка.
Госпожа Анита решительно отказывается установить звонок, поясняя, что это испортит неприкосновенную чистоту Дома.
Поэтому перед приходом гостей один из слуг обязан ожидать их прибытия — зачастую подолгу — в вестибюле, который мы называем «Антре». Эта работа обычно выпадает мне.
Сегодня Госпожа сообщила, что мне надлежит допустить в Дом известную торговку художниками, даму немалого общественного статуса, проводить ее в кабинет Хозяйки и ждать инструкций.
Я занял свой пост в Антре. Когда миновало полчаса — гости Аниты неизменно опаздывают, — явилась очень красивая дама в норковой шубе и протянула мне визитку. Я проводил даму в кабинет и встал в сторонке, ожидая дальнейших приказаний.
Госпожа Анита поднялась из-за стола и дружелюбно протянула гостье руку:
— Так это вы — Ханна Поланитцер{86}! Я, разумеется, наслышана о вас и о вашей галерее. Как я рада наконец-то познакомиться. Не угодно ли что-нибудь выпить?
Дама застенчиво отказалась, сообщив со скромной улыбкой, что она на диете. После краткой паузы мисс Поланитцер произнесла:
— Какая восхитительная у вас комната — и как прекрасны эти фотографии ваших знаменитых друзей. Посмотрим, скольких я узнаю.
Первым она узнала Мальро, отметив, что «на этом портрете он еще довольно молод». Пальцем постучала по фотографиям Тристана Тцары, Стэнтона Макдональд-Райта{87}, Джексона Поллока и Пабло Пикассо (на чьем портрете имелась дарственная надпись: «А ma Passion — та Maitresse Culturelle — Pablo»{88}) и заметила:
— Один глаз у него прямо выпрыгивает с фотографии!.. А это президент Кеннеди? Или Роберт? Или Эдвард?{89} — Мисс Поланитцер взяла другую фотографию. — А это же генерал Роммель — он тут в этой чудно́й африканской форме. Выглядит почти как англичанин! — весело прощебетала она.
— Это фельдмаршал Роммель, — сурово отрезала Анита{90}.
— А вот Лев Троцкий с мексиканским художником Сикейросом, который пытался его убить!{91} И Генрих…
— Йозеф, — заранее исправила ее ошибку Анита. — Геббельс.
Ханна Поланитцер выпросталась из пут своей шубы. На свет явилось огромное множество золотых артефактов — цепочек, ожерелий, браслетов, колец, а также широкий золотой пояс на талии. Я заметил, что Госпожа Анита осталась под впечатлением от этого пышного великолепия — всё из чистейшего золота.
Разоблачаясь, дама жеманно улыбалась — мол, она понимает, что перед нею личность, превосходящая ее мудростью и всем прочим.
— У вас ошеломительный наряд, — убежденно сказала Анита. — Я обожаю украшения в стиле инков и майя. Некоторые считают их слишком агрессивными — почти как оружие. Для меня же это Искусство.
Торговка художниками указала на фигурку, оплетающую ее шею:
— Это сделал Джакометти специально для меня, — объявила она. — Вы, конечно, знакомы с его последними работами — истощенными концлагерными фигурками из золота? А вот это создал Марсель Дюшан — слепок вагины его жены. — Она пощупала конструкцию из золота и рубинов дюймов восемь длиной{92}. — Это — просто пенис, пронзенный стрелой. Но ведь красиво, правда? Очень современно… автор не знаменит, но мне все равно нравится.
Я по глазам читал мысли Госпожи Аниты: Какая аппетитная корма у этой жидовки, — явно думала моя Госпожа, и: — Вот бы сорвать с нее золотую мишуру юбки и пощупать это рубенсовское великолепие. Это же шедевр, скульптура из филе-миньона, она прямо создана для моих фантазий.
