Девятнадцать минут - Пиколт Джоди Линн (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Мы с тобой неправильные родители, – прошептала Алекс, обращаясь к Лейси. Они сидели на родительском собрании за низенькими столиками, из-за которых выглядывали их колени. Алекс взяла счетные палочки, которыми пользовались на уроках математики, и выложила из них бранное слово.
– Все это хорошо, пока кое-кто из нас не стал судьей, – Проворчала Лейси и рукой смешала палочки.
– Боишься, что я вышвырну тебя из школы? – засмеялась Алекс. – А что касается судьи, то шансов, что меня назначат примерно столько же, как и того, что я выиграю в лотерею.
– Посмотрим, – сказала Лейси.
Учительница наклонилась между ними и дала каждой маме листик.
– Сегодня я попрошу всех родителей написать одно слово, которое лучше всего характеризует вашего ребенка. Мы потом сделаем из них коллаж любви.
Алекс посмотрела на Лейси.
– Коллаж любви?
– Перестань издеваться над начальной школой.
– Я не издеваюсь. Следует признать, что всем основным законам детей учат здесь. Не дерись. Не бери то, что тебе не принадлежит. Не убивай людей. Не насилуй их.
– Ага. Я помню этот урок. Сразу после завтрака, – сказала Лейси.
– Ты же знаешь, что я имею в виду. Я говорю о социальном договоре.
– А что будет, если на суде тебе придется поддерживать закон, в который ты не веришь?
– Во-первых, еще не известно, стану ли я судьей. А во-вторых, я это сделаю. Буду чувствовать себя гадко, но сделаю, – ответила Алекс. – Поверь мне, нет ничего хуже судьи со свои личными предпочтениями.
Лейси превратила край бумажки в бахрому.
– Если ты станешь судьей, то когда же тогда ты будешь собой?
Алекс хитро улыбнулась и сложила палочки в еще одно непечатное слово.
– На родительских собраниях скорее всего.
Вдруг появилась Джози, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.
– Мамочка, – сказала она, дергая Алекс за руку в то время, как Питер взобрался к Лейси на колени. – Мы уже все сделали.
Они готовили сюрприз из конструктора. Лейси и Алекс встали, позволяя вести себя мимо книжных полок, крошечных ковриков, лабораторного стола с гниющей в качестве эксперимента тыквой, покрытая наростами впалая кожура которой напомнила Алекс лицо одного знакомого прокурора.
– Это наш дом, – объявила Джози, отодвигая кубик, который служил дверью. – Мы женаты.
Лейси слегка толкнула Алекс локтем.
– Мне всегда хотелось быть в хороших отношениях со свахой и невесткой.
Питер стоял у деревянной плиты и помешивал воображаемую еду в пластмассовой кастрюльке. Джози надела большой белый халат.
– Пора идти на работу. Вернусь к ужину.
– Хорошо, – ответил Питер. – На ужин котлеты.
– А кем ты работаешь? – спросила Алекс у Джози.
– Я – судья. Я целый день сажаю людей в тюрьму, а затем прихожу домой и ем макароны. – Она обошла выстроенный из кубиков периметр дома и вошла через дверь.
– Садись, – сказал Питер. – Ты опять поздно.
Лейси закрыла глаза.
– Это мне кажется, или я смотрю в зеркало, которое всегда показывает правду?
Они наблюдали, как Джози и Питер отставили свои тарелки и переместились в другую часть дома, в маленький квадрат в квадрате. Там они легли.
– Это кровать, – объяснила Джози.
За спиной Алекс и Лейси появился учительница.
– Они все время играют в дом, – сказала она. – Мило, правда?…
Алекс смотрела, как Питер лег на бок и свернулся калачиком Джози легла за ним, обняв его рукой за талию. Она поду, мала каким образом у ее дочери сформировался образ таких отношений в семье, если она никогда даже не видела, чтобы ее мать ходила на свидания.
Она смотрела, как Лейси, положив бумажку на кубик, написала «ласковый». Это слово действительно точно характеризовало Питера – он был настолько ласковым, что это даже делало его уязвимым. Нужно было, чтобы кто-то, как Джози, всегда прикрывал его спину, чтобы защитить.
Алекс потянулась за карандашом и разгладила свой листик. Прилагательные толпились в ее голове – слишком многие подходили для ее дочери: подвижная, верная, умная, неотразимая, – но рука неожиданно начала выводить другие буквы.
«Моя», – написала она.
На этот раз, когда коробка ударилась об асфальт, крышка отлетела, и следующая за школьным автобусом машина переехала его бутерброд с тунцом и пакет с чипсами. Водитель автобуса, как всегда, ничего не заметил. Пятиклассники уже так наловчились, что окно открылось и закрылось прежде, чем Питер успел закричать, чтобы они остановились. Когда мальчишки довольно хлопнули друг друга по ладони, его глаза наполнились слезами. Он услышал голос мамы, говорящий, что это как раз тот момент, когда нужно постоять за себя. Но ведь мама не понимала, что от этого станет только хуже.
– О, Питер, – вздохнула Джози, когда он вернулся на место рядом с ней.
Питер уставился на свои варежки.
– Думаю, я не смогу прийти к тебе в гости в пятницу.
– Почему?
– Потому что мама сказала, что накажет меня, если я опять потеряю коробку для завтрака.
– Это нечестно, – сказала Джози.
Питер пожал плечами.
– Как всегда.
То, что губернатор штата Нью Гемпшир выбрала ее из короткого списка из трех кандидатов на пост окружного судьи, удивило больше всего саму Алекс. Хотя было логично, что Джин Шайен, молодая женщина губернатор-демократ, захочет назначить молодую женщину судью-демократа, Алекс, когда пришла на собеседование, все еще не могла в это поверить.
Губернатор оказалась моложе, чем ожидала Алекс, и красивее. «Именно так будут думать и обо мне в зале суда», – подумала Алекс. Она села, сунув кисти под бедра, чтобы не дрожали.
– Если я назначу вас, – сказала губернатор, – есть ли что-то, что мне необходимо знать?
– Вы имеете в виду, мои скелеты в шкафу?
Шайен кивнула. Для губернатора было важно, не отразится ли это назначение отрицательно на ней самой. Шайен хотела расставить все точки над «i», прежде чем принять официальное решение, и Алекс не могла не восхититься ею.
– Может ли кто-нибудь прийти на слушание Исполнительного совета, чтобы выступить против вашего назначения?
– Зависит от того, введете ли вы увольнительные в тюрьмах штата.
Шайен рассмеялась.
– Это туда попадают ваши недовольные клиенты?
– Именно поэтому они и недовольны.
Губернатор встала и пожала Алекс руку.
– Думаю, мы поладим, – сказала она.
Мэн и Нью Гемпшир – последние два штата, в которых еще остался Исполнительный совет, группа, которая должна проверять решения губернатора. Для Алекс это означало, что в течение месяца – с момента ее назначения и до заседания, на котором его должны подтвердить, ей придется делать все возможное, чтобы успокоить пятерых мужчин-республиканцев и не позволить им выпить из нее все соки.
Она звонила им каждую неделю. Спрашивала, есть ли у них к ней вопросы. Ей также нужно было найти свидетелей, которые пришли бы на заседание и выступили в ее поддержку. После нескольких лет работы государственным защитником, это казалось простым заданием. Но Исполнительный совет не хотел слушать адвокатов. Они хотели послушать людей, рядом с которыми Алекс жила и работала, – начиная от ее учительницы младших классов и заканчивая патрульным, который хорошо к ней относился, несмотря на то что она была на Темной стороне. Сложность была в том, чтобы люди пришли и свидетельствовали в ее пользу, но Алекс, если ее назначение подтвердят, не была бы им ничем обязана.
И вот наконец-то пришла очередь Алекс держать ответ. Она сидела перед Исполнительным советом в здании законодательного собрания штата и отвечала на вопросы, от «Какую книгу вы прочли за последнее время?» до «Кто несет бремя доказательства в случаях жестокого обращения?». Большинство вопросов задавались по существу и касались работы, пока она не услышала:
– Мисс Корниер, кто имеет право судить других?
– Это зависит от того, – начала Алекс, – судит ли человек в моральном смысле или в юридическом. Морально ни у кого нет права судить других. Но юридически – это не право, а ответственность.
