Водяра - Таболов Артур (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Не вызывало особого доверия и личное дело предпринимателя. Никаких криминальных связей в нем отмечено не было, но это не значило, что их не было на самом деле. Бизнес с оборотом в миллионы долларов не мог существовать без надежной бандитской «крыши». И Лопатину, если он действительно заказал Сорокина, вовсе не нужно было искать исполнителей в Туле, он мог найти их в Новосибирске.
В пользу такого предположения свидетельствовали показания хозяина бара «У Вована», из которого увезли Сорокина. Панкратов встретился с ним в его баре, небольшом уютном заведении в старой части города, и попросил подробно, не упуская никаких мелочей, рассказать о том, чему стал свидетелем в тот вечер 15-го сентября. Хозяин, очень толстый молодой человек с бритой головой, в малиновом пиджаке, с золотой цепью на шее, попытался уйти от расспросов:
– Да я уже все сказал вашим, три раза на допросы таскали. И протоколы подписывал.
– А теперь повторите мне. Кстати, что это за название «У Вована»?
– А что? Прикольно, пацанам нравится. Вован – это я. Ну, для своих.
– Начните с начала, – посоветовал Панкратов.
– Да все было как обычно. Отдыхают, Серый про Лондон травит. Я присматриваю…
– Серый – Сорокин?
– Ну! Вдруг слышу – в предбаннике какой-то шум. Выглядываю, а охранники уже лежат мордами в пол в браслетках. А над ними эти четверо, маски-шоу, с пистолетами.
– Сколько было охранников?
– Трое. Один наш, двое Серого. Крепкие пацаны, но и шевельнуться не успели. Мне сразу ствол в морду, отпихнули, а сами в зал: «Всем оставаться на местах! ОМОН! Кто Сорокин?..» Только никакой это был не ОМОН…
– Почему?
– ОМОН бы сразу всех уложил мордой в пол. И у омоновцев всегда «калаши», а у этих были «тэтэшники». «Тэтэшников» давно ни у кого нет, даже у ВОХРы «макаровы». И камуфляжка была новая, будто только с вещсклада. А от ботинок так даже кожей пахло. Это уже потом до меня дошло.
– Что дальше?
– Ну, Серый был уже хорошо на взводе. Он вообще никого не боялся. «Я Сорокин, – говорит. – А ты кто такой?» Тут двое подскочили с боков, руки заломили и на выход. Только их и видели. Быстро сработали, минуты за две, никто даже очухаться не успел. В общем, никакие это были не менты, а ряженые. И не наши, залетные.
– Вы сказали, что они спросили: «Кто Сорокин?» – напомнил Панкратов. – Значит, в лицо его не знали?
– А я о чем? – подтвердил Вован. – Я и говорю – залетные. В Туле Серого каждая собака знала. Все столбы были его фейсом обклеены. «Ваш кандидат – Сергей Сорокин». И из телевизора не вылезал.
– Не обратили внимания на какие-нибудь приметы этих четверых?
– Какие приметы! Все в «ночках».
– Может быть, акцент?
– Да спрашивали уже ваши, десять раз спрашивали! Не чечен ли.
– Что вы ответили?
– Что было, то и ответил. Не знаю. Может, и чечен. Он всего-то несколько слов и сказал.
Следующий визит Панкратов нанес на ликероводочный завод, купленный Лопатиным у Сорокина. Завод стоял. Не было ни начальства, ни рабочих, один только сторож в будке у железных ворот. Во дворе валялись картонные коробки, раскисшие от дождей. На складе сиротливо теснились у стен пустые бутылки в прозрачной полиэтиленовой упаковке. Темнели цеха с застывшими разливочными линиями. Зато на втором заводе Сорокина, располагавшемся на территории воинской части километрах в пятидесяти от Тулы, шла напряженная жизнь. Еще издали было видно, как по железнодорожной одноколейке тепловоз втягивает на территорию цистерны, а из ворот один за другим выезжают «Камазы» с длинными тентованными фурами.
Директор был в отъезде. Панкратова приняла главбух, средних лет молодящаяся деловая женщина в строгом костюме, типичная бизнесвумен, провела по цехам, сверкающим белизной, наполненным гулом конвейеров и позвякиваньем бутылок, безостановочно движущимся по разливочным линиям. У себя в кабинете предложила кофе, спросила:
– Что вас интересует?
– Ничего конкретного, – ответил Панкратов – Просто хотел посмотреть. Никогда не видел, как делают водку. Вы давно тут работаете?
– С самого начала, как Сергей Анатольевич запустил завод.
– Он часто здесь бывал?
– Первое время не вылезал. Да и то: утром нанимаем пятьдесят работяг, вечером сорок пять увольняем. Пили безбожно. Помучились, пока наладилось. Потом, конечно, бывал наездами. А что ему тут сидеть? Все работает, как часы.
– Проблемы с поставками спирта бывают?
– Никогда. Что вы! Мы знаете сколько даем в бюджет области?
– Сколько?
– Много. Кто же нам будет мешать?
– А сбыт?
– Без проблем. Губернатор чужую водку в область не пускает. Так что никакой конкуренции.
– Почему не пускает?
– Невыгодно. За нашу водку налоги остаются у нас. А за чужую уходят на сторону. Понравился вам завод?
– Впечатляет.
– Это что! – оживилась бизнесвумен. – Мы еще две линии у немцев купили. Бэу. Но это для них бэу, а нам в самый раз. Не знаю, правда, как теперь будет. Без хозяина плохо. А Сергей Анатольевич был крепким хозяином. И кому он помешал? Такое несчастье! Вы найдете убийц?
– Ищем, – неопределенно отозвался Панкратов. – Спасибо за кофе. Вы случайно не обратили внимания, какие часы были у Сорокина?
– Случайно обратила. «Картье». Механизм швейцарский, корпус и браслет из белого золота. Стоят тридцать две тысячи долларов.
– Сколько?! – поразился Панкратов. – Откуда вы знаете?
– А я перечисляла деньги за эти часы. В «Петровский пассаж». Потом ездила за ними. Сергей Анатольевич велел купить три пары. Одну себе, вторую директору «Туласпирта», у него был день рождения, пятьдесят лет. А кому третью – не знаю.
– Когда это было?
– С год назад. Сейчас скажу точно… – Она пощелкала клавишами компьютера: – В июле прошлого года, тринадцатого числа. И номера всех трех пар есть.
– Сделайте распечатку, – попросил Панкратов.
Вернувшись в Тулу, он связался с Зональным информационным центром МВД и распорядился сделать запрос во все ломбарды и комиссионные ювелирные магазины, не сдавал ли кто-либо часы фирмы «Картье» с такими-то серийными номерами. Ответ пришел неожиданно быстро: неделю назад такие часы были приняты на комиссию магазином на Старом Арбате и выставлены на продажу по цене двадцать четыре тысячи долларов. Но через два дня продавец забрал часы. Данные о нем остались в компьютере магазина. Продавцом был житель деревни Парашино Гудков.
Когда Панкратов приехал в райотдел, куда милицейской повесткой был вызван Гудков, тот уже ждал в дежурной части, примостившись на краешке дубовой скамьи и держа на коленях старый рюкзак. Вид у него был пришибленный, и Панкратов сразу понял, что никаких проблем у него с Гудковым не будет. Так и вышло. Не успел он заполнить бланк допроса свидетеля и задать первый вопрос, как Гудков поспешно развязал рюкзак, суетливо порылся в нем и выложил на стол сверток в несвежем носовом платке, завязанный узлом:
– Вот.
– Что это?
– Они…
В платке оказались наручные часы с прямоугольным циферблатом и металлическим браслетом светло-золотистого цвета. При том что в форме и отделке не было ничего выделяющегося, часы поражали каким-то особенным благородством линий, излучали свет роскоши. Они как бы требовали соответствующего окружения: дорогой одежды, тонкого парфюма, новых, сверкающих лаком машин, красивых женщин. Лежа на канцелярском столе, они словно бы подчеркивали убогость обстановки следовательского кабинета районной ментовки.
– Рассказывайте, – кивнул Панкратов.
– Бес попутал, – поспешил повиниться Гудков. – Я сколько времени потратил, пока звонил в район, а потом ждал на дороге. Весь взопрел, газов нанюхался. А они в лесу без дела лежат, никому уже не нужны…
– Они?
– Ну! Эти вот… А менты приедут, сразу снимут. Это справедливо? Им все, а мне ничего. Вот всю жизнь так: одним от пуза, а другим шиш с постным маслом. И так мне это обидно стало, так обидно…
– Что пошли и сняли часы, – закончил фразу Панкратов. – А зачем сказали оперативнику, что часы были?
