Да. Нет. Не знаю - Булатова Татьяна (серия книг .TXT) 📗
В последнее время праздники в его семье перестали получаться. И что странно, размышлял про себя барон Одобеску, всегда по одной и той же причине – Аурика. Даже будучи, по выражению Глаши, «поперечной девочкой», она доставляла ему гораздо меньше хлопот: по пальцам можно было пересчитать какие-то оставшиеся в памяти крупные ссоры. Зато в прошедшем году! Дня не проходило, чтобы Золотинка хоть что-нибудь да не выкинула. Как с цепи сорвалась!
– Замуж ей надо! – в унисон хозяйским мыслям произнесла Глаша и поставила перед Георгием Константиновичем чистую тарелку.
– Не хочу, – ответил он ей. И тоже получилось двусмысленно: то ли чистой тарелки не хочу, то ли дочернего замужества.
– Бесится она, – непривычно резко для себя определила помощница Одобеску и села рядом с хозяином, подперев рукою щеку.
– Вижу, – безропотно признал Одобеску. – А мне что делать? Ты знаешь, сколько мне лет?
– Знаю, – Глаша прильнула к Георгию Константиновичу. – Да сколько б ни было! Все ваши.
– Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что такое единственная дочь, единственное любимое дитя!
– Так откуда ж? – моментально согласилась женщина. – Своих-то у меня отродясь не было.
Георгий Константинович почувствовал, что допустил бестактность, и поцеловал Глашу в висок:
– Это все из-за меня.
– Как Боженька решил, так и сталося, – успокоила она хозяина и прижалась еще сильнее.
Одобеску оценил благородство Глаши и даже хотел было выпить еще одну рюмку за нее, но раздумал.
– Устал я что-то, – пожаловался он. – И на душе неспокойно. Где вот она?!
А разобиженная Аурика в это время брела по пустынному Спиридоньевскому переулку вверх, внимательно вглядываясь в искрящиеся разноцветными огоньками окна домов. Дойдя до улицы Горького, она на секунду оглянулась назад, а потом смело шагнула в новогоднюю сутолоку: прохожие останавливались, поздравляли друг друга, то там, то здесь взрывались петарды, трещали бенгальские огни.
Какая-то пьяная компания налетела на Аурику, окружила ее, завалила поздравлениями, поинтересовалась, почему одна, и пригласила с собой в праздник:
– Пойдемте, девушка, не пожалеете.
«Пожалею», – хотела сказать Аурика, но не сказала, а просто пошла рядом, куда глаза глядят: с ними, но вроде бы сама по себе. И не страшно даже было, а интересно. Но вскоре азарт исчез, и девушка свернула в сторону, не обращая внимания на пьяные окрики случайных знакомых.
«Не хочу так», – вздохнула Аурика и повернула обратно, автоматически отвечая на хмельные поздравления с Новым годом. Дойдя до поворота к Спиридоньевскому, она неожиданно почувствовала страх и, оглядевшись, не идет ли кто следом, почти бегом начала спускаться к дому.
Нырнув в парадное, беглянка поднялась на четвертый этаж и, опустившись на ступеньки, привалилась плечом к перилам: «Никто меня не ищет, – подумала она и с тоской посмотрела перед собой. – Сидят, празднуют. И этот самозванец Коротич, лжебрат несчастный, тоже. А я, законная и единственная дочь, сижу в подъезде».
«Сумасшедший дом какой-то!» – прошептала девушка и уставилась вниз в надежде, что кто-то выйдет из квартиры и отправится на ее поиски. В конце концов, неужели им все равно: где она? с кем? Откуда глупой Аурике было знать, что «этот дурак Коротич» уже давно и безрезультатно рыщет в потемках, пытаясь прочитать своими близорукими глазами ее следы, а Георгий Константинович и Глаша не находят себе места. Все происходящее казалось ей ужасно несправедливым, ей хотелось отмщения, поэтому она и не торопилась возвращаться. «Вот и пусть мучаются теперь», – злорадно пробурчала Аурика и почувствовала, что под ложечкой засосало. «Наверное, от голода», – подумала она и представила уставленный Глашиными закусками стол, торт в холодильнике. «Ну с какой стати!» – возмутилась девушка и только собралась подняться со ступенек, как внизу в парадном хлопнула входная дверь.
Аурика свесилась вниз, но, увидев взъерошенного Коротича, тут же вернулась на место, пытаясь унять непонятно откуда взявшееся сердцебиение. Тот поднимался быстро, похлопывая рукой по перилам и негромко чертыхаясь. Но в тишине парадного это «черт-черт-черт» слышалось отчетливо.
Увидев, что Миша остановился перед дверью в квартиру, девушка не выдержала и окликнула:
– Коротич!
– А? – тут же отозвался он и, безошибочно определив источник звука, задрал голову вверх.
– Коротич, – позвала Аурика. – Подожди, я спущусь.
– Не надо, – остановил ее Миша и начал подниматься вверх. – Ты что? Все время здесь сидела?
– Нет. Прогулялась. Потом замерзла и вернулась. Ты где был?
– Тебя искал.
– Зачем?
– Они там волнуются.
– Поня-а-а-атно, – протянула Аурика. – Они. Там.
– Я тоже волнуюсь, – неожиданно миролюбиво признался Коротич.
– Тебе-то что?
– Мне, конечно, все равно, но по-братски тревожно, – пошутил Миша, на что девушка моментально отреагировала:
– В тебе проснулось чувство юмора, что понятно, ты же теперь Одобеску.
– Не уверен, что это плохая фамилия.
– Ну, так возьми ее себе! – щедро распорядилась Аурика.
– Не могу, – рассмеялся Коротич. – У меня своя есть.
– Так себе фамилия, – продолжала ерничать девушка.
– Меня устраивает. Между прочим, у меня отец – известный математик. Был.
– Ясно. Значит, любовь к математике у вас – наследственное.
– Получается, что так.
– Все получается не так, – Аурика неожиданно стала серьезной. – Коротич! Откуда ты взялся на мою голову?
– Меня Георгий Константинович пригласил: видит – парень неплохой, вот и позвал.
– А-а-а! А я-то грешным делом подумала, что вы, Михаил Кондратьевич, определенно его дочерью заинтересовались.
– Определенно, – признался Миша, – но только в самом начале. Ты помнишь, как мы познакомились?
– Помню. Ты, как дурак, тащился за мной от самого университета до дома, думая, что я тебя не вижу.
– А ты что? Меня видела? – изумился Коротич.
– Тебя только слепой бы не заметил! – рассмеялась Аурика. – Пришлось подсесть к тебе в читальном зале, чтобы ты хоть рядом мог идти, а не за пятьдесят метров от меня. Жалко мне стало: думаю, совсем паренек пропадает. А вдруг – гениальный математик?! Тогда придется ответ держать перед страной.
– А я думал, это случайно получилось, – расстроился Миша.
– Конечно, случайно. Если бы я знала, во что это выльется, я бы ни за что не села с тобой за один стол.
– Между прочим, это ты меня первая пригласила.
– Между прочим, я помню. И теперь об этом жалею. Хотя чего жалеть! Как говорит мой папенька, «ощущать себя отцом двух прекрасных детей» очень приятно.
– А давай не будем лишать его такой возможности? – робко попросил Коротич и придвинулся к Аурике чуть ближе.
– Конечно, не будем, – согласилась девушка и взяла молодого человека за руку. – Мы будем с тобой изображать примерных брата и сестру, вместе отмечать праздники, но как только в моей жизни появится тот, кто будет устраивать меня во всех смыслах, я – налево, ты – направо. У тебя же есть девушка, брат?
– Нет у меня никакой девушки, – смутился Миша.
– Я так и думала! – хлопнула себя по коленке Аурика и рассмеялась.
– Что-то я ничего не понимаю, – растерялся Миша и с интересом выслушал историю про смотрины. – Однако, – только и мог сказать он. – Что-то Георгий Константинович чудит. Я, правда, не имею к этому никакого отношения.
– Да понятно, – согласилась с ним девушка. – Актер из тебя никакой. Это видно. Но, если честно, я все равно не понимаю: что мой отец в тебе нашел?
– Того, что не нашел в тебе, – коротко объяснил молодой человек.
– Интересно, что это в тебе есть такое, чего нет во мне? – вскинулась Аурика.
– Ну… например, я добрый.
– Угу… А я злая.
– Я тактичный, – посмеиваясь, добавил Коротич. – Воспитанный.
– Понятно, я же бестактная.
– У меня есть принципы.
– Каки-и-ие? – простонала девушка.
– Не брать чужого.
