Джоби - Барстоу Стэн (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
— Да? Насчет чего?
— Вот эта вещь тебе не знакома? — Она показала пальцем на желтоватый флакончик духов, одиноко стоящий посередине стола, на зеленой скатерти.
— А что это такое?
— Сам видишь, что это такое. Я спрашиваю — знакома тебе эта вещь или нет?
Джоби прочистил горло.
— Может быть.
— Ах может быть. А каким же таким манером это может быть?
— О чем ты? Я не понимаю.
— Ничего, сейчас поймешь. — Она вынула из кармана фартука листок бумаги, развернула его и положила на стол. Это было столь тщательно составленное им письмо к Эльзе. — Это ты писал?
Отпираться было бесполезно. Улики налицо. Он кивнул.
— Не рано ли начинаешь любовные записочки писать барышням?
— Она не любовная. Там ничего не сказано про любовь.
— Ладно, не будем спорить об этом. Меня больше интересуют духи.
— К тебе кто-нибудь приходил, да?
— Приходил. Мистер Ледекер. Он — порядочный человек. Когда его дочка получает дорогие подарки от незнакомых мальчиков, он хочет знать, в чем дело.
— Они не дорогие.
— Сколько же они стоили?
Джоби запнулся на мгновение.
— Полкроны.
— Долго думал, голубчик. И не угадал. Мистер Ледекер не поленился навести справки — он говорит, такой флакончик духов стоит в аптеке одиннадцать шиллингов шесть пенсов. Скажи, пожалуйста, откуда у тебя взялись одиннадцать шиллингов и шесть пенсов на духи?
— Я их не покупал… Мне их дали.
— Да-да, рассказывай. Имей в виду, молодой человек, будешь врать — шкуру с тебя спущу, так что советую говорить правду.
— Это правда. Мне их дал один парень.
— Какой парень?
— Я не могу его назвать.
— Скажи лучше — не хочешь. Отказываешься назвать и рассчитываешь, что я тебе поверю?
— Не могу я выдать человека, мама.
— Он стянул духи, этот парень?
Джоби повесил голову.
— Скорее всего — да.
— И ты взял, хотя знал, что они краденые? Слушай, Джоби, посмотри мне в глаза и говори правду. Ты их сам украл?
Джоби посмотрел ей в глаза. Его не оставляло ощущение вины, ведь он-то знал, что действительно бывали случаи, когда он мошенничал.
— Не крал я их.
— Может, товарищ этот твой — Снап?
— Нет, Снап такими делами не занимается.
— Что ж, хоть это одно говорит в его пользу. За тобой я раньше тоже ничего такого не замечала. Ума не приложу, что ты здесь творил без меня… Всыпать тебе полагается за все за это по первое число — жаль, нет отца, уж он бы тебе задал перцу! Ну вот что — иди и ложись в постель.
— Но сейчас только полчетвертого!
— Я знаю. Все равно ступай наверх. Поразмыслишь на досуге, до чего ты докатился, а кстати, возможно, припомнишь, нет ли еще чего такого, что ты обязан мне рассказать.
Она отвернулась, и Джоби увидел, что весь ее запал иссяк. Ему не раз случалось получать от нее под горячую руку тумаки за ту или иную мелкую провинность, однако на сей раз дело, как видно, обстояло чересчур серьезно для подобных мер. Мать была глубоко огорчена, и сердце у него сжималось от жалости. Он изнывал от стыда, от мучительного желания утешить ее, сказать, что он получил хороший урок и раскаивается — что отчасти оттого и сбился с панталыку, что так сильно тосковал без нее, а всем остальным было не до него. Но обо всем этом словами не скажешь. Он встал и шагнул к двери, ведущей на лестницу.
— Мам, не сердись. Мне самому стыдно.
— И поделом, — уронила она через плечо. — А теперь иди и раздевайся.
— Можно я немножко почитаю?
— Ладно, читай. Еще уснешь, потом вся ночь пойдет насмарку.
Джоби поднялся к себе в комнату. Тут было прохладно, даже холодновато: во второй половине дня солнце уходило на другую сторону дома. Он разделся, надел пижаму и забрался в постель. У кровати стояла целая стопка комиксов, но, полистав два-три из тех, что лежали сверху, он отложил их и потянулся к стенному шкафу, на дне которого хранились его книжки. Наткнулся на «Коралловый остров» и решил перечитать его, но для начала нашел то место, где человека хоронят заживо и дикари-людоеды спускают на воду челноки прямо по телам живых людей, своих пленников. Читать про такие ужасы всякий раз было жутко, зато они заново напоминали тебе, насколько же завиднее твоя собственная судьба. Почти все несчастья на свете происходят по вине самих людей. Почему так получается? Едва ли виновники бед — все как один злодеи, то есть, может быть, и злодеи, но сами того не сознают. Наверное, многие из них живут с тем же чувством, с каким жил он сам, совершая кражи: что правила и законы на него не распространяются, что все люди — это одно, а он — совсем другое и, если он украл, это еще не означает, что он вор. Даже сейчас ему, в сущности, было стыдно не потому, что он совершал дурные поступки, а потому, что причинил этим горе матери, которая, естественно, не может видеть их в том же свете, что и он. Горе матери и заставило его впервые ощутить, что во всем этом есть что-то дурное.
Когда лежишь в постели, тебя мало-помалу начинает клонить ко сну; Джоби закрыл книжку и свернулся калачиком под одеялом. Как хорошо, что бури последних недель позади. Если бы еще не предстоящая головомойка от отца! Хотя, возможно, мать ему ничего не расскажет… С этой мыслью он заснул, а когда проснулся, на небе уже погас последний отсвет заката. Значит, время позднее, но без часов точней не скажешь. Есть надежда, что мать с отцом купят ему ручные часы, когда он пойдет в классическую. Слабая надежда, конечно, — и без того расходов предстоит много, — но есть. Если усердно заниматься и кончить первый триместр с хорошими оценками — как знать, пожалуй, и купят ему в награду ручные часы к рождеству, пускай хотя бы дешевые…
Ему хотелось пить, да и закусить не мешало бы. Нужно сойти вниз и попросить у матери поужинать, но тогда ему не миновать встречи с отцом. Какое-то время он терпел, потом встал с постели и отправился разведать обстановку.
Едва он шагнул за дверь спальни, как сразу услышал в гостиной голоса. Слов разобрать он не мог, но голоса были женские и звучали отрывисто, возбужденно. Джоби крадучись спустился по лестнице и притаился в коридорчике за дверью гостиной, где вечно гуляли сквозняки. Он уже понял, что один из голосов принадлежит тете Дэзи и у нее происходит бурное объяснение с его матерью.
— Прости, Дэзи, но чего еще ты можешь ждать от меня, пока я не выслушаю, что скажет Рег? Мало ли что ты притащила сюда за шиворот Мону — есть и другая сторона, и я полагаю, ему тоже будет что рассказать, когда он вернется домой.
— Когда — или если? Навряд ли у него хватит совести сразу заявиться назад, если хочешь знать мое мнение. И ничего удивительного. А вообще, тебя послушать — ты словно бы не веришь Моне…
— Я этого не сказала. Видимо, она знает, что говорит, мне только интересно, много ли она приплела такого, что ей померещилось.
— То есть как это «померещилось»? Она же ясно сказала…
— Ты что, ее не знаешь!
— Нет уж, позволь. Говори напрямик, при ней — пускай тоже послушает.
— И скажу! — вскипела мать, выйдя из терпения. — Да ведь она блаженная, с нее станется черт те чего напридумать! Сама знаешь — живет как во сне, дурью мучается, прости господи.
— Ой, тетя Нора! — горестно всхлипнула Мона.
— Поздно заойкала, голубушка. Не маленькая, должна соображать, прилично ли девушке заигрывать с женатыми мужчинами, увиваться вокруг, пока у них ум за разум не зайдет.
— Одну минуточку, Нора, такого я не потерплю! Моя Мона всегда была честной девушкой, при всех своих недостатках. До сих пор ни с одним мужчиной у нее ничего не было. Уж не хочешь ли ты сказать, что это она его подбила сбежать вместе?
— Может, и нет, только хорошую оплеуху для вправления мозгов она заслужила.
— И уже получила. Как пришла домой и во всем мне созналась, так сразу и получила. И когда Тед узнает, он ей еще добавит, будь уверена.
— Прости, мама, прости меня! Ох, что же я наделала…
— Тебе бы прежде себя об этом спросить, а не срамить нас перед людьми. Как я теперь соседям покажусь на глаза? Каково мне такое пережить, ты подумала? Да нет, зачем же, ведь я тебе всего-навсего родная мать…
