Толстая тетрадь (журнальный вариант) - Кристоф Агота (библиотека книг TXT) 📗
Папа думает немного и говорит:
— Я рискну.
Мы говорим:
— Тогда мы готовы помочь вам. Мы пойдем с вами до первого ограждения.
Папа говорит:
— Хорошо. Спасибо. Кстати, поесть у вас найдется?…
Мы даем ему хлеба с козьим сыром. Мы предлагаем ему вина, еще с бабушкиного виноградника. В стакан с вином мы подливаем несколько капель сонного настоя, который бабушка хорошо умела готовить из растений.
Мы отводим папу в свою комнату и говорим:
— Спокойной ночи. Выспитесь как следует. Мы разбудим вас завтра.
Мы ложимся на скамейках в углу кухни, как прежде.
Расставание
На следующее утро мы встаем очень рано. Первым делом мы убеждаемся, что папа крепко спит.
Мы заготавливаем четыре доски.
Мы выкапываем бабушкины драгоценности: золотые и серебряные монеты и много украшений. Большую часть мы складываем в мешочек. Потом мы берем каждый по гранате — на случай, если на нас все-таки натолкнется патруль. Если мы уничтожим патруль, мы можем выиграть сколько-то времени.
Мы идем на разведку, чтобы выбрать самое подходящее место: мертвая зона между двух вышек. Здесь, у корней большого дерева, мы прячем мешочек с драгоценностями и две доски.
Мы возвращаемся и завтракаем. Немного позже мы относим завтрак папе. Нам приходится трясти его, чтобы разбудить. Он трет глаза и говорит:
— Давненько я так хорошо не спал.
Мы ставим поднос с завтраком ему на колени. Он говорит:
— Да это же настоящий пир! Молоко, кофе, яйца, ветчина, масло, варенье! В Большом Городе уже давно ничего подобного не видали. Где вы это достаете?
— Мы работаем. Ешьте, папа. У нас больше не будет времени покормить вас до ухода.
Он спрашивает:
— Я уйду сегодня вечером?
Мы говорим:
— Вы уходите прямо сейчас. Как только будете готовы.
Он говорит:
— Да вы с ума сошли! Нет, я отказываюсь лезть через эту вонючую границу среди бела дня! Нас сразу увидят!
Мы объясняем:
— Нам ведь тоже надо видеть, папа. Только глупцы пытаются перейти границу ночью. Ночью на ней вчетверо больше патрулей, к тому же ее постоянно обшаривают прожекторами. Зато около одиннадцати утра наблюдение ослабевает. Пограничники считают, что только сумасшедший может попытаться пересечь границу в это время.
Папа говорит:
— Да, вы, конечно, правы. Вверяю себя в ваши руки!
Мы спрашиваем:
— Вы разрешите нам обыскать ваши карманы, пока вы едите?
— Мои карманы? Зачем?
— Вас не должны опознать. Если с вами что-то случится и узнают, что вы наш отец, нас обвинят в соучастии.
Папа говорит:
— Да вы обо всем подумали!
Мы говорим:
— Мы должны позаботиться о собственной безопасности.
Мы обыскиваем его одежду. Мы забираем его бумаги, удостоверение личности, записную книжку с адресами и телефонами, трамвайный билет, счета, квитанции и мамину фотографию. Все это мы сжигаем в кухонной плите — все, кроме фотокарточки.
В одиннадцать часов мы выходим из дома. Каждый из нас несет по доске.
Папа не несет ничего. Мы сказали ему просто идти за нами и стараться не шуметь. Мы подходим к границе, велим папе лечь на землю за большим деревом и не шевелиться.
Вскоре в нескольких метрах от места, где мы прячемся, проходит патруль из двух человек. Мы слышим, как они разговаривают:
— Интересно, что дадут на обед?
— Да что могут дать — небось такое же дерьмо, как обычно.
— Ну, дерьмо дерьму рознь. Вчера, к примеру, в рот взять нельзя было, а иной раз ничего, есть можно.
— Ничего, говоришь? Попробовал бы ты, как моя мама суп варит!
— Я не пробовал суп у твоей мамы; у меня мамы вообще не было. Так что я всю жизнь ничего, кроме дерьма, и не пробовал. В армии его хоть вдоволь, а иногда и на вкус не так уж плохо…
Патруль удаляется. Мы говорим:
— Давайте, папа. У нас двадцать минут до следующего патруля.
Папа берет под мышку две доски и бежит вперед. Он прислоняет одну доску к забору и карабкается вверх.
Мы ложимся на землю за стволом большого дерева лицом вниз, зажав уши руками и открыв рот.
Раздается взрыв.
Мы бежим к ограждению, захватив спрятанные доски и мешочек с драгоценностями.
Папа лежит около следующего ограждения.
Да, перейти границу возможно: для этого надо пустить перед собой кого-нибудь.
Взяв мешочек, ступая точно в папин след, потом перепрыгнув через неподвижное тело папы, один из нас уходит в другую страну.
Второй возвращается в бабушкин дом.
