Обменные курсы - Брэдбери Малькольм Стэнли (читать книги без txt) 📗
– Замечательно, – говорит Петворт, глядя на центральный бульвар, выстроенный в стиле интернационального модернизма. – Как вы думаете, я его обидел?
В лиловых сумерках вдоль улицы тянутся образцово-показательные здания из стекла и бетона, учреждения и магазины, в полуосвещенных витринах выставлены товары, на фасадах вспыхивают неоновые вывески: «ВИЩВОК», «ЮГГИ-ЮГГИ», МУГ и «КОМФЛУГ».
– Думаю, ему очень понравилось бесплатно доехать на такси почти до самого дома, – говорит Любиёва. – Наш универсальный магазин МУГ, здесь вы можете купить стекло. И валютный магазин «Вищвок».
Бульвар заполнен розовыми трамваями, светофоры мигают, мимо магазинов бредут редкие прохожие в плащах и пальто. Темнеет, поднялся ветер.
– Мне не следовало так говорить о Хемингуэе, – замечает Петворт.
– О, это было прекрасно, – смеется Любиёва. – Он считает себя великим критиком, всё время пишет в газеты. И его гадкая лекция про Хемингуэя! Студенткой я слышала ее двадцать раз. Поэтому и стала его дразнить. Смотрите, вот спортодром олимпийского стандарта. Он вмещает десять тысяч зрителей одноразово.
– Так вы его знаете? – спрашивает Петворт.
– Ну конечно, – отвечает Любиёва. – Мы отлично знакомы. Он оппонентовал мой диплом.
На другой стороне широкого бульвара установлены высокие флагштоки, рядом серые грузовики с гидравлическими платформами. Люди, стоящие на платформах, вешают флаги.
– Смотрите, видите, они вешают наши прекрасные флаги? – кричит Любиёва. – А знаете почему? Можете догадаться?
– Парад? – предполагает Петворт.
– О, Петвурт, какой вы умный, – говорит Любиёва. – Теперь я понимаю, почему мы вас пригласили. Да, скоро наш День национальной культуры, когда наши писатели, художники и учителя маршируют по улицам. Разумеется, вы будете их глядеть, это есть в вашей программе.
– А когда я увижу программу? – спрашивает Петворт.
– Потом, в гостинице, – отвечает Любиёва. – А этот Плитплов, он ваш добрый старый друг? Может быть, вы всё про него знаете?
– Нет, ничуть, – говорит Петворт. – Просто случайный знакомый.
– Здесь мы сворачиваем в старую часть города, все дома в старинном стиле, – продолжает Любиёва. – Вот музей старых роялей, там государственный театр, это советское посольство. А он говорит, что очень хорошо вас знает.
– Это не так, – говорит Петворт.
– Ну, может быть, он хочет делать себя более знаменитым тем, что вас знает. А вы его разочаровали, какая жалость. Ой, смотрите сюда, вы их знаете?
Такси едет по узкой улочке, мимо высоких, обвитых плющом общественных зданий: над ними висят увеличенные во много-много раз фотографические портреты. Стиль героического реализма великолепно передает бороды, усы, моральную устойчивость, осознание собственной исторической значимости.
– Маркс, Ленин, Брежнев, – говорит Петворт.
– Товарищ Маркс, товарищ Ленин, товарищ Брежнев, – укоризненно поправляет Любиёва. – И еще товарищ Григорик, наш великий освободитель, и товарищ Банко, председатель ЦК Партии. Однако, похоже, он очень хорошо знает вашу жену.
Петворт смотрит на строгие лица. Портреты хлопают на ветру.
– Насколько мне известно, они виделись только один раз. В кембриджском пабе.
– О, восхитительный Кембридж, – говорит Любиёва. – Он имеет о нем самую лучшую память. Разумеется, ему должно было там понравить. Он так любит историю, что хотел бы завладеть ей единолично. Но почему он так сказал? Он не дурак.
– Понятия не имею, – отвечает Петворт.
– Здесь наш кукольный театр, а вон там – Военная академия, – указывает Любиёва. – А ваша жена, товарищ Петвурт, вы очень хорошо ее знаете?
– Мы женаты тринадцать лет. – Петворт смотрит в окно на массивное строение с колоннадой. На ступенях сидят, зажав под мышкой портфели, бритые слушатели в военной форме и курят.
– Так долго? – удивляется Любиёва. – Однако люди друг Для друга загадки. В моей стране мужчины и женщины редко живут хорошо. Разумеется, у нас есть свобода разводить, и брак Уже не имеет того значения. А в вашей стране как?
– Примерно так же, – отвечает Петворт.
– Может быть, поэтому вы и хотели поехать в Слаку, – говорит Любиёва. – У вас есть какие-то желания, которые вы не смогли делать реальными дома, и вы отправились в другую страну в надежде, что это случится. Я часто так чувствую. Смотрите, вот площадь, где ваша гостиница. Это пляшки Вангьлики, запомните, пожалуйста, потому что вам надо будет находить ее снова. Надеюсь, вам нравится?
– Да. – Петворт выглядывает в окно. Площадь окружают старинные здания: на углу кафе под вывеской «РЕСТОРАНЫ, потом магазин «СПОРТ», дальше «ШЬВЕППИ» и «ГОСТИНИЦА СЛАКА». Посредине скверик: посыпанная гравием площадка под раскидистыми деревьями, рядом – трамвайная остановка.
– Пожалуйста, огляните вокруг себя, видите ли вы аптеку, куда ваш добрый старый друг мог пойти с рецептом? – спрашивает Любиёва из уголка такси. – По-моему, нет.
– Да, странный малый, – отвечает Петворт.
– Интересно, ваша жена тоже думает, что он странный малый? – говорит Любиёва. – Вы называете ее Лотти? Красивое имя. Какая она, ваша Лотти? Тоже милая особа? Хотела бы она такого друга?
– Она темноволосая, очень замкнутая, – отвечает Петворт.
– И еще она курит маленькие сигары, – добавляет Любиёва. – Вот она, ваша гостиница. Разве не превосходная? Теперь видите, что вы – значительный гость?
Гостиница «Слака», к портику которой подъезжает сейчас такси, и впрямь величественное старое здание с ампирным каменным фасадом и многочисленными балкончиками.
– Замечательно, – говорит Петворт.
Стеклянные двери распахиваются. К такси, прихрамывая, спешат два колченогих швейцара. Шофер переключает радио с джаза на хоровое пение и выходит. Петворт тоже собирается выйти, но тут в полутьме машины Любиёва хватает его за руку.
– Товарищ Петвурт, пока вы не вышли, я скажу вам одну штуку, для вашего добра, – говорит она. – Этот странный малый, думаю, вам надо быть немного к нему осторожным. В моей
стране всегда есть люди, которые чего-то хотят. Может быть, он втянет вас в неприятности.
– В неприятности? – переспрашивает Петворт, глядя на нее.
– Я ваш хороший гид и хочу помогать, – говорит Любиёва. – Це знаю, что он задумывает, но всегда лучше быть осторожным. Надеюсь, вы поняли?
– Думаю, да, – отвечает Петворт.
– И я так думаю. – Любиёва прикладывает указательный палец к носу. – Ну что ж, давайте выйдем, и вы увидите вашу замечательную гостиницу.
II
Отель «Слака», расположенный на пляшки Вангьлики, – и впрямь величественное старое здание. Его породили к жизни имперские времена и великие путешественники прежней Европы. Фасад – каменный, портик – широкий, вестибюль – просторный, потолки – высокие, папоротники изумляют своей пышностью. Эрцгерцоги и гусары, герцогини и декольтированные дамы проходили когда-то через эти роскошные залы, под хрустальными люстрами, мимо чувственных статуй по большой лестнице в занавешенные альковы. Однако история не щадит никого и ничего, даже гостиницы. Теперь над регистрационной стойкой висят портреты Ленина, Брежнева и Григорика. Под ними сидит девушка в синей космоплотовской форме. Нынешние постояльцы – свидетельство современной политики. В одном углу тихо беседуют несколько вьетнамок в синих брючных костюмах, с челками на глаза и одинаковыми авторучками в нагрудных кармашках, в другом и громко смеются человек пять негров в развевающихся балахонах. По пути к стойке, над которой написано «РЪГЫСТРАЫІІ», Петворт минует двух солидных мужчин с красными гвоздиками в руках. Оба молча смотрят друг на друга, покуда переводчицы заливаются соловьями. Колченогий швейцар несет багаж Петворта. Стойку обступили полные женщины (частью – крашеные блондинки), в зеленых и розовых платьях, с огромными чемоданами. Они с любопытством смотрят на Петворта.
– Ивановы, – объясняет Марыся. – Проталкивайтесь мимо них, проталкивайтесь. Они любят водить у нас отпуск, мы такие дешевые. Однако вы – значительный гость.
