Игры современников - Оэ Кэндзабуро (книга жизни .TXT) 📗
Как удалось этой женщине достать пять охотничьих ружей? Сразу же после капитуляции все жители долины и горного поселка, имевшие ружья и мечи, завернули их в промасленную бумагу, сложили в ящики, унесли в глубь леса за Дорогой мертвецов и зарыли. Доведенная до отчаяния, женщина в лунную ночь отправилась в девственный лес, вырыла пять охотничьих ружей и патроны, все как следует вычистила, протерла и подготовила для стрельбы. Ружья и патроны она уложила в коляску, в которой возила своего ребенка, когда он был маленький, и отправилась к «Могиле предводителя Суги Дзюро».
В души детей из долины и горного поселка запали слова, которые прокричала разъяренная женщина перед тем, как ее убили. Мы, дети, действительно не смогли приблизиться к «Могиле предводителя Суги Дзюро», но в памяти у нас сохранился голос этой сражающейся женщины, громом прогремевший над долиной и горным поселком. Даже совсем несмышленые малыши запомнили ее слова и рассказывали друг другу, как явственно слышали они ее голос.
– Проклятая батарея! – Долго еще эти слова звучали в ушах и бесконечная жалость к женщине теплилась в детских душах.
Оккупационные войска распределили по деревенским начальным школам крупногабаритные аккумуляторы, в которых в связи с окончанием войны отпала надобность, – именно о такой батарее и шла речь. В нашей начальной школе не было учителя, способного преподавать естествознание, и, как обращаться с аккумуляторами, никто не знал. Четыре армейских аккумулятора, сверкавшие металлом среди наглядных пособий в кабинете естествознания, стали для нас, ребят, предметом вожделения. Один из мальчишек пустился в рискованное предприятие: решил с помощью этого серьезного агрегата проверить «гениальную» идею. Он подсоединил аккумулятор к электроприбору, трогать который строжайше запрещалось. Я думаю, ловкостью и смекалкой мальчишка пошел в свою мать, самостоятельно зарядившую охотничьи ружья. Это произошло во время летних каникул, вскоре после полудня, когда в школьном дворе ярко светило солнце, а в кабинете естествознания, сплошь застроенном полками, царила полутьма. Я отчетливо вспоминаю: стою с ним рядом, внимательно наблюдаю за тем, как мальчишка, наклонив стриженую голову с плоским затылком, совершает руками какие-то таинственные манипуляции, не подкрепленные никакой теоретической базой. Вдруг – вспышка! В стеклянном шаре прибора возникает яркое свечение с голубым ореолом, и кажется, что силуэты собравшихся ребят и даже строгие контуры приборов засветились фосфорическим огнем…
Таким образом мальчишка с плоским затылком приобрел среди ребят из долины и горного поселка славу «электрика». Опыты велись изо дня в день. Когда же все четыре аккумулятора подсоединялись последовательно, голубой ореол вырастал и сияние заливало весь кабинет. Все ребята из долины и горного поселка каждый день приходили смотреть, что творит этот «электрик», умоляли его показать свой опыт. Однако слава его оказалась недолговечна. Заряд аккумуляторов быстро истощился. А на то, чтобы перезарядить их, у «электрика» сообразительности не хватило. И что же? Ребята, прежде считавшие «электрика» с плоским затылком непререкаемым авторитетом, не только лишили его почетного титула, но и осыпали презрительными насмешками. Не ведая, что творит, мальчишка разрядил в бесполезных забавах все аккумуляторы. Нашлись доносчики, которые сообщили учителю о том, что он делал. А учитель, сам не способный использовать аккумуляторы даже для забавы, вызвал «электрика» с матерью в школу и обвинил их в действиях, направленных против оккупационных войск. Глубокой ночью в кабинете естествознания вспыхнул пожар, здание школы наполовину сгорело. Когда же на следующее утро стали разбирать пожарище, обнаружили черный, обгоревший труп мальчишки. Рядом все с теми же четырьмя аккумуляторами. Можно было бы предположить, что произошел обычный несчастный случай, когда он впотьмах возился с ними, пытаясь перезарядить. Однако его запястья и щиколотки были опутаны оголенным электрическим проводом. Мать отругали и начальник пожарной команды, и полицейский, а директор школы додумался даже потребовать у нее возмещения ущерба. Все это привело женщину, у которой муж погиб на фронте, в еще большее отчаяние. Видимо, директор школы в самом деле боялся, как бы на него самого не возложили ответственность за гибель имущества, подаренного оккупационными войсками. Через неделю отчаявшаяся, разъяренная вдова подняла бунт и убила полицейского, после чего погибла сама: ее изнасиловали, а потом раскроили ей череп.
…Внизу манифестация в защиту парня не прекращалась. Женщина продолжала маршировать, а остальные уселись в круг на изрытой копытами быков и политой их кровью арене и пили вино. Здесь царил воинственный разгул, сопутствующий любой коллективной пьянке. Уже давно миновало время окончания корриды, солнце, щедро освещавшее арену, заволокли тучи. Огромная черная туча нависла прямо над нашими головами, раздался гром – вот-вот начнется ливень. Но я знал, что это ненадолго – дождь скоро пройдет, мягкие лучи солнца снова прогреют прохладный воздух, и наступит долгий ясный вечер. Если с горы смотреть на Мехико, раскинувшийся внизу, на дне огромной чаши, то можно наблюдать быструю, беспрерывную смену погоды.
Когда молния вспышкой озарит фигуру босой женщины – промокшая насквозь, она все равно не прекратит манифестации, – я вспомню о голубой вспышке в кабинете естествознания, о еще одной отчаявшейся, разъяренной женщине, и это исцелит мою душу. После зубной боли и откровения, посетившего меня в Малиналько, все в моей мексиканской жизни – и в темных глубинах подсознания, и в прозрачной яви сознания, – все до мелочей стало ассоциироваться с тем, что я испытал в нашем крае. Безусловно, это была психологическая подготовка к предназначенной мне миссии летописца нашего края. Даже метод описания мифов и преданий – я явственно представил себе мои письма к тебе, сестренка.
Издалека подкравшийся гром, тяжелые потоки ливня, мощные электрические заряды, накопившиеся в черных тучах над ареной, привели в трепет сидевших внизу людей. Твоя нагота на цветном слайде, приколотом к фотографии, была таким же вызовом, как то, что происходило здесь. Твой облик встал перед моими глазами. И когда, вымокший под проливным дождем, я вместе со всеми, бессмысленно смеясь, пробирался между бетонных скамей, я, сестренка, фактически уже мысленно начал в письме к тебе излагать мифы и предания деревни-государства-микрокосма.
8
(Часть, изъятая из первого письма перед отправкой)
Сестренка, присланный тобой слайд, на котором ты обнаженная, побудил меня взяться за описание мифов и преданий нашего края. И я в шутку поблагодарил тебя за это. Этой шуткой, может быть не совсем уместной, я пытался побороть свое физическое влечение к тебе. Но все равно мне хочется еще раз подчеркнуть, какая огромная воодушевляющая сила исходила от твоей фотографии. Вот почему, сестренка, я должен снова восстановить в памяти то, что произошло почти тридцать лет назад. Ты утверждаешь, что из-за наркотиков, которыми, безусловно, злоупотребляла, не помнишь, что произошло между нами в кладовой при храме у отца-настоятеля. Разумеется, каждый раз, встречаясь с тобой после долгой разлуки, я не мог не возвращаться к тому случаю (и каждый раз, сознавая, сколь это порочно, испытывал физическое влечение); так же и теперь я не могу не писать о приобретенном мной опыте в связи с тем, что тогда произошло, то есть в конечном итоге в связи с мифами и преданиями нашего края, о которых я рассказываю в письмах к тебе…
То, что произошло – а если верить тебе, сестренка, ты фактически так ничего и не почувствовала, одурманенная наркотиками, – имело непосредственное отношение к жизненному выбору, который сделал я, вымуштрованный отцом-настоятелем будущий летописец нашего края, и который сделала ты, готовившая себя в жрицы Разрушителя, причем, в соответствии с характером твоей будущей деятельности, обучение представляло собой весьма сложный процесс, не допускающий насильственных действий – ими ничего добиться невозможно. Отец-настоятель даже и не подумал появиться в кладовой, находившейся рядом с его комнатой, хотя прекрасно понимал, что от происходящего прямо зависит успех или провал замысла, которому он посвятил всю свою жизнь. Для нас, близнецов, которых отец-настоятель по предначертанию Разрушителя стремился обратить к мифам и преданиям нашего края, последующее течение жизни, подхваченной колесом времени, с одной стороны, определялось тем, что с нами произошло, а с другой – вне всякой связи с происшедшим – заставило и тебя и меня избрать нынешнюю судьбу…
